Михаил Кожуров - Йоч. Бизнес с подсознанием
- Название:Йоч. Бизнес с подсознанием
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2022
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:9785996519897
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Кожуров - Йоч. Бизнес с подсознанием краткое содержание
Произведение построено на общении главного героя Вадима Егорова во сне со своим подсознанием, которое представлено существом по имени Йоч. Оно дает ему советы, а герой применяет их в реальных жизненных ситуациях, тем самым не только решая вопросы карьеры и бизнеса, но и находя выходы из запутанных личных ситуаций.
Йоч. Бизнес с подсознанием - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Вадик ожидал, что его сразу начнут учить ударам, приемам, и был разочарован, когда получил кроме стандартной физухи – пресс, растяжки, отжимания – стояние в различных странных стойках, вообще не применимых в реальном бою. Этим они занимались целый год трижды в неделю. Половина группы рассосалась в течение первых месяцев, не выдержав, как многим казалось, бесцельных экзекуций. Егоров тоже ничего не понимал, но однажды увидел, как его тренер просто забежал вверх по гладкой пятиметровой стене. После этого он решил, что понимать ничего не надо, а надо выполнять все требования учителя. В результате года таких тренировок Вадик мог продемонстрировать несколько забавных трюков. Он делал всевозможные шпагаты, садился в лотос, поднимался в нем на пальцах, не торопясь включал и выключал свет ногой и развлекал девушек, изображая скамейку: он ложился затылком и пятками на две табуретки, и девчонки усаживались на него, как на лавку, охая от восторга и не понимая, как это возможно. Так закончился первый курс.
Глава 3. Мигель
А страна тем временем лихо катилась под откос. Начав с критики задолбавшего всех застоя, народ под предводительством кучки сомнительных интеллектуалов решил, что все богатства мира прикарманили коммунисты, и проблемы решатся, если избавиться от КПСС. Никто не догадывался, какую роль играла партия в общей избе Советского Союза. А она была печкой, у которой грелась душа, да и тело советского человека. Старый православный обогрев снесли еще во время революции и поставили новый, обозначив его кодексом строителя коммунизма. Он и сначала нравился не всем, а со временем и подавно.
Печку никто не ремонтировал, и оттуда периодически сифонило угарными газом. Кто-то даже угорал, когда – в прямом, а когда в переносном смысле. К тому же лес с нормальными дровами несколько десятилетий назад зачистил до состояния пустыни товарищ Джугашвили. Поэтому теперь топили кизяками, отчего в избе периодически пованивало, и особо чувствительных особ доводило до рвоты, зато всех остальных она согревала уверенностью в будущем. Изба, разумеется, а не рвота.
Быстро расправились с партией, сразу почувствовав подступающий холод капитализма. И вдруг выяснилось, что несметные богатства коммунистов, на которые и рассчитывали в качестве обогрева, каким-то чудесным образом испарились. Народ взывал к интеллектуалам, а те смущенно отводили глаза, слегка косясь на уже обозначавшихся олигархов. Те, в свою очередь, лукаво им подмигивали, намекая на солидную денежную компенсацию мук совести страдальцев за народ.
Избу начали потихоньку растаскивать на дрова воровато-хозяйственные соседи, но ребята в дорогих деловых костюмах из деревни за большой лужей объяснили, что тащить ничего не надо, и они сами вывезут весь этот мусор, который по какому-то недоразумению привыкли звать избой. А потом поставят большой красивый каменный дом в качестве спонсорской помощи. И, конечно, по старой хищнически-мародерской традиции капитализма избу вывезли, а дом так и не поставили. В категорию национальных терпил попало 99 % населения когда-то могучей и грозной Избы народов.
Надежда Аркадьевна, всегда оказывающаяся в меньшинстве, на этот раз здорово промахнулась с выбором. Впрочем, в финансовую элиту ее никто не звал, а в интеллигентской она и так в скором времени получила заслуженного учителя России вместе с небольшой прибавкой к зарплате. Но рубли все меньше что-либо значили, и за неимением долларов семья плавно перешла на подножный корм – огороды. У Надежды Аркадьевны их было четыре, и Егоров с весны до осени пахал на них в качестве подсобного раба выходного дня. Зато на зиму они с мамой и бабушкой были обеспечены картошкой, солениями и вареньем. Попытка обеспечить семью мясом посредством разведения и откорма уток успехов не принесла в связи с неразрешимым противоречием между любовью к живым существам и необходимостью их забоя. Утиную тушенку из заботливо выращенного небольшого стада водоплавающих пернатых смогли начать есть только через полгода. И то пока уж совсем не приперло.
Тем не менее зарплаты сельской учительницы, хоть и заслуженной, перестало хватать на съем комнаты, и Вадик с Серегой перебрались каждый в свою общагу. Егорова уже знали, поэтому в представлениях он не нуждался. Почти…
Первым, чем заинтересовались обитатели студенческого логова, был номер комнаты, в которую поселялся Вадик.
– Ты серьезно въезжаешь в двести семнадцатую? Ну, ты попал, – разнокурсники нагнетали интригу, делая лукаво-загадочные морды, едва сдерживаясь от смеха.
– А че там? – Егорова трудно было чем-то испугать после истории с кирпичами, но оказаться объектом всеобщей потехи тоже виделось сомнительным удовольствием.
– Мигель, – дальше стоял неудержимый гогот.
– Что?
– Кто. Не хотим портить тебе впечатление, – сочувственные похлопывания по плечу не добавляли понимания проблемы. А она была.
Оказалось, что Мигель – это здоровенный негр-пятикурсник, староста всех кубинских ребят в городе, учащихся не только в педе, но и в политехе. Человек сложный настолько, что за четыре года учебы в одной комнате с ним больше двух недель не уживался никто. В чем заключался подвох, беглецы не говорили. «Да задолбал», – это все, что можно было из них выудить. Выходило, что он непостижимым образом выживал всех со своей территории. Прям медведь в берлоге, и по цвету похожи…
Вадика подселили к иностранцу не одного, а с первокурсником Матвеем – таким же дрищем, как Егоров, но пока не знакомым с превратностями студенческой жизни. Ну, хоть какой-то союзник в удержании территории. Облегчало ситуацию и то, что на момент заселения Мигель отсутствовал не только в комнате, но и в стране. Он благополучно проводил каникулы на Кубе и позволял себе начинать учебный год в октябре. Остров Свободы напитывал своих детей теплом и ультрафиолетом для учебы в холодной и мрачной в те времена России. И пока Мигель нежился в лучах заботы и ласки социалистической родины, можно было немного расслабиться и не заморачиваться потенциальными проблемами.
Пора было вникать в прелести местного бытия подельников по выживанию на одну стипендию. Общажная жизнь покорила Егорова своим коллективизмом и отсутствием даже минимальных границ в личной собственности. «Сидишь в комнате, у тебя из еды ничего нет. Через пять минут уже есть все. Еще через пять минут снова ничего нет» – так объясняли круговорот продуктов питания аборигены. Это же правило распространялось и на все остальное. Вещи имели очень отдаленное представление о своих хозяевах, не желая находиться, те отвечали взаимностью, не проявляя особого усердия в поиске. Зачем? Если нужную вещь можно позаимствовать у соседа. И в этом плане иностранцы с их представлениями о коммунизме идеально дополняли атмосферу всеобщего равенства и отсутствия не только частной, но и частично личной собственности в студенческом муравейнике. Ну, разве что вьетнамцев могло быть чуточку поменьше или побольше, только бы лишить их начисто тех неимоверных объемов селедки, что они жарили на общих кухнях практически круглосуточно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: