Дэн Ариели - Позитивная иррациональность. Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков

А что же произошло с теми, кто был настроен на расчетливое мышление в духе Спока? Вы могли подумать, что это заставило участников отказаться от эмоциональной предрасположенности в пользу Рокии и выделить больше денег для помощи большему количеству людей. К сожалению, люди, мыслившие более расчетливо, давали крайне незначительные суммы в каждом случае. Иными словами, когда мы заставляли людей думать подобно Споку, уровень их сострадания значительно снижался, вследствие чего участники оказывались не готовы помочь ни Рокии, ни решению более глобальной проблемы. (С точки зрения рациональной экономики это вполне объяснимо. По-настоящему рациональный человек не будет тратить деньги на что-либо или кого-либо, не обеспечивающего значительный возврат на инвестиции.)

Эти результаты показались мне крайне удручающими, но это было еще не все! у первого эксперимента, проведенного Деборой, Джорджем и Полом, в котором был выявлен эффект «определяемой жертвы» (вследствие которого участники были готовы дать в пользу Рокии в два раза больше денег, чем на решение глобальной проблемы), имелось и еще одно условие. В рамках этого условия участники, по отношению к которым не проводилась настройка, одновременно получали информацию как о Рокии, так и о проблеме нехватки продовольствия в регионе.

Теперь попытайтесь догадаться, сколько денег пожертвовали участники в этом случае. Столько же, сколько участники, знавшие только о Рокии? Или так же мало, как участники группы, знавшие лишь о статистических цифрах глобальной проблемы? Или размер их пожертвований был где-то посередине? С учетом печальной тональности этой главы вы уже можете догадаться о результатах. Участники, находившиеся в группе «смешанного условия», были готовы поделиться 29% своего дохода — это немного выше, чем у 23% участников в «статистическом условии», но гораздо меньше, чем 48% пожертвований участников, знавших о конкретном человеке, страдавшем от проблемы. Проще говоря, участникам оказалось сложно одновременно думать о цифрах и испытывать эмоции.

Итак, собранные воедино результаты эксперимента демонстрируют нам довольно печальную картину. Когда нас призывают подумать об одном человеке, мы склонны предпринимать какие-то действия; когда же дело касается многих людей — мы остаемся бесстрастными. Холодный расчет не заставляет нас сосредоточиться на решении больших проблем — напротив, он подавляет наше сострадание. Таким образом, рациональное мышление в стиле Спока, которое, казалось бы, должно способствовать принятию более взвешенных и разумных решений, делает нас менее альтруистичными и заботливыми. Как писал Альберт Сент-Дьёрди, известный врач и исследователь: «Я бываю глубоко тронут видом страдающего человека и готов рисковать своей жизнью ради него. Но я могу достаточно спокойно говорить о возможных эпидемиях в крупных городах, способных уничтожить сотни тысяч человек. Я просто не способен умножить страдания одного человека на 100 миллионов» [96] Paul Slovic, «If I look at the mass I will never act: Psychic numbing and genocide» Judgment and Decision Making (2007). .

Проведенные эксперименты заставляют нас подумать о том, что, возможно, лучший способ действий связан с отключением рационального мышления и принятием решений о помощи другим на основании наших чувств. К сожалению, жизнь не так проста. Не вмешиваясь и не помогая тогда, когда наша помощь принесла бы пользу, мы действуем, руководствуясь состраданием, в тех ситуациях, когда вмешательство иррационально (или по меньшей мере некорректно).

Например, несколько лет назад двухлетняя собака по кличке Форгеа провела три недели на борту танкера, дрейфующего в Тихом океане и покинутого командой. Я уверен, что Форгеа была прелестной собакой, совершенно не заслуживавшей смерти. Но неужели спасение белого терьера было настолько важно с учетом того, что 25-дневная спасательная операция обошлась бюджету в 48 тысяч долларов? Эту сумму вполне можно было потратить на помощь отчаянно нуждающимся людям. В том же ключе попробуйте подумать о разливе нефти из разрушенного танкера «Экссон Вальдес». Стоимость очистки воды от нефти и лечения одной птицы составила около 32 тысяч долларов, а выдры — около 80 тысяч долларов [97] James Estes, «Catastrophes and conservation: Lessons from sea otters and the Exxon Valdez», Science (1991). . Разумеется, всем нам крайне тяжело видеть страдающую собаку, птицу или выдру. Но действительно ли имеет смысл тратить столько денег на животных, недофинансируя такие области, как образование и здравоохранение? Сама по себе наша склонность сострадать чужому горю еще не означает, что принимаемые в данном случае решения будут более взвешенными.

Давайте еще раз подумаем об American Cancer Society. Я ничего не имею против хорошей работы ACS. Если бы они представляли собой коммерческую организацию, я бы от всей души приветствовал их находчивость, понимание человеческой природы и отличные результаты. Однако в некоммерческом мире к действиям ACS относятся неоднозначно. Ее чрезмерный успех в привлечении внимания и поддержки общественности приводит к тому, что другие, не менее важные проблемы отходят на второй план (в последнее время были случаи запрещения благотворительных взносов в эту «самую богатую некоммерческую организацию в мире» [98] Epstein, Samuel S. American Cancer Society: The World's Wealthiest «Nonprofit» Institution. International Journal of Health Services, 29(3), 1999; 565-78. ).

Для того чтобы задуматься о проблеме неправильного распределения ресурсов в более глобальном смысле, обратите внимание на график, приведенный ниже [99] Catherine Spence, «Mismatching money and need», в сборнике под ред. Keith Epstein «Crisis Mentality: Why sudden emergencies attract more funds than do chronic conditions, and how nonprofits can change that», Stanford Social Innovation Review, (2006). . На нем отмечены суммы пожертвований, связанных с целым рядом катастроф (ураганом «Катрина», террористическими актами 11 сентября, цунами в Азии, туберкулезом, СПИДом и малярией), а также число людей, напрямую затронутых этими трагедиями. График однозначно демонстрирует, что по мере роста количества жертв сумма благотворительных взносов снижается. Также можно заметить, что трагедии, затронувшие США (ураган «Катрина» и террористические акты 11 сентября), вызывали значительно больший приток благотворительных взносов по сравнению с прочими (например цунами). Наибольшее беспокойство в этой ситуации вызывает тот факт, что на профилактику таких заболеваний, как туберкулез, СПИД и малярия, направляется слишком мало средств по сравнению с масштабом возможных эпидемий. Вероятно, пассивность связана с тем, что профилактика направлена на спасение еще не заболевших людей. Спасение гипотетических людей от гипотетических болезней кажется нам слишком абстрактной и далекой целью, не вызывающей у нас эмоций и не способной заставить нас открыть свои кошельки.