Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью

На лице невольно расплылась улыбка, и я почувствовала, как сильно соскучилась. Я уже видела, как хожу по магазинам, покупая одежду в соответствии с нынешним непривычным мальчишеским стилем. Улыбалась оттого, как это будет красиво и по-новому. Предвкушала, как начну теперь жить совсем по-другому и конечно же намного лучше и интересней. Чем больше об этом думала, тем больше предвкушала возвращение и ощущала нетерпение. Скорее бы, скорее бы вернуться и начать осуществлять задуманное! И свою главную мечту – переезд в Берлин.

Перед глазами возникали знакомые станции метро, зеленые аллеи и высоченные двухэтажные автобусы. Я представляла, как еду наверху и разглядываю в окно еще незнакомые мне улицы.

Мои приятные размышления прервались шумом хлопнувшей двери.

– А может, в теннис сыграем? – Торстен стоял в дверях с таким робким выражением лица, как будто готовый исчезнуть в любую минуту. Это было очень трогательно и даже смешно, я захихикала.

– А что смешного я сказал? – Осмелев, он подошел ко мне.

– Ну давай, только ты помнишь, что теннисистка я никудышная!

– Ничего, я тебя научу!

Честно говоря, весь день мне было так скучно и одиноко, что появление Торстена по-настоящему обрадовало. Мы разделились на «команды» и встали на противоположные стороны стола. Торстен начал детально объяснять мне тонкости игры в настольный теннис. Он старательно выбирал слова, чтобы донести все нюансы и особенности игры, что делало саму технику для меня еще более сложной, так как мне трудно было понять немецкий. Я смеялась, пытаясь повторять непонятные мне слова, что очень смешило его самого.

Так мы продурачились почти два часа. После чего он подошел ко мне и, встав позади, взял мою руку с ракеткой. Размахнувшись моей рукой, он ударил ракеткой по мячику и отбил его. Я стояла неподвижно, расслабив руку. Эта близость смущала меня. Не отпуская руки, Торстен развернул меня к себе и приблизил свои губы к моим губам. Тело стало ватным, наполнилось немыслимой тяжестью, я не могла сопротивляться.

Казалось, поцелуй длился вечность. Но потом, молча отстранившись, я вышла из зала. Словно пьяная, я плелась по коридору. Мои ощущения настолько противоречивы, что думать о чем-либо невозможно.

Сегодня с утра идет снег. Такой мягкий и пушистый… Почти час сижу у окна и не могу оторваться от этой умиротворяющей картины. Деревья, кажется, сломаются под тяжестью белых хлопьев. И вновь так и хочется плюхнуться в сугроб!

В мастерской много посетителей. Забравшись в укромный уголок, я взяла свою желтую картинку и стопку различных аппликаций, которые могли бы ее украсить. Я перебирала одну за другой и никак не могла ничего выбрать, не получалось. Одни казались слишком броскими, другие, напротив, очень простенькими.

– Возьми вот эту, выглядит неплохо и по цвету подходит к желтому! – Торстен держал в руках аппликацию фиолетовой розы.

– Да ты что! – запротестовала я. – Желтый и фиолетовый – это взаимоисключающие цвета!

– А по-моему, было бы интересно, необычно и креативно!.. Ну ладно, не важно. Скажи, что делаешь завтра вечером? Может, посидим где-нибудь вместе, поужинаем?

Я понимала, насколько тяжело Торстену проявлять твердость и настойчивость. В России эти качества в мужчине были для меня чем-то само собой разумеющимся и определяли здоровый мужской характер. Здесь же все иначе. Не могу и не стану утверждать категорически, но мои личные наблюдения и опыт показывают, что немецкие мужчины другие… не знаю, как помягче выразиться, более чувствительные, что ли? Кажется, любой отказ отбивает у них всякое желание проявлять инициативу и идти на подвиги, добиваясь ответных чувств от женщины. То есть женщина как будто сразу перестает быть объектом мечтаний. Словно им трудно пережить отказ и неудачу, обидно им очень, ну прямо до слез… Кстати, в прямом смысле слова! И уже не мечтается больше. Поэтому большинство после первого же препятствия просто успокаивается и не настаивает. Наверное, я немного иронизирую, но все же доля правды в этом велика.

Например, их пугает сама мысль подойти и просто познакомиться с понравившейся девушкой. И не потому, что это неприлично, а потому что страшно! А эти отвратительные записки на дискотеках… Возвращаешься за столик с танцплощадки, а там клочок бумажки, на котором дрожащей рукой начеркано: «Ты такая красивая! Позвони мне, если хочешь….» И телефонный номер. Почему я должна хотеть позвонить, да еще и неизвестно кому? Кристин смеялась и каждый раз повторяла: «Привыкай, ты в Германии, здесь все такие!»

Я знаю, что не все. Торстен, например, совсем другой. Он воспитанный и сдержанный, искренний и открытый, он твердый, но добрый, настойчивый, но не навязчивый. И совсем не боится женских капризов, потому что великодушный и снисходительный. Наверное, именно такой и нужен женщине, чтобы чувствовать себя женщиной.

– И куда мы пойдем на этот раз? – не стала мучить его долгими размышлениями и сразу согласилась.

– Выбор за тобой! Пойдем, куда скажешь! – радостно сказал он.

– Я была уже в другом баре, но в первом мне понравилось больше. На этом право моего «выбора» ограничивается за отсутствием самого выбора! Верно? – Самой смешно стало.

– Какая же ты умная и догадливая!

Договорившись о встрече, он убежал на процедуры, а я, так и не выбрав дизайна для картинки, снова отставила ее и отправилась в комнату ждать Германа. Войдя в комнату, я поймала себя на странном чувстве. На столе в куче лежали книжки, тетради и карандаши моего малыша, кровать не заправлена, а вокруг на полу – домашняя одежда. Но убирать и наводить порядок совсем не хотелось. Как будто мысленно я уже покинула это место. Да, я действительно «доживала» здесь последние деньки. Завтра к врачу на заключительный прием, послезавтра последний массаж у Торстена. И все, через три дня домой.

– Мам, привет! Пошли скорей на обед, я ужасно голодный! – Запыхавшийся Герман скинул с плеч рюкзак.

– А почему ты так поздно сегодня? Я давно тебя жду…

– А мы с ребятами с класса ходили выбирать мне подарок на память. Приходил директор школы и сказал, что таким хорошим гостям, как я, полагается подарок на прощание!

– Так, значит, ты прощался с классом? – удивилась я. – Тебе же еще два дня учиться?

– Просто директора послезавтра не будет, сегодня только он со мной попрощался. А с остальными потом. Посмотри, они мне футболку «адидас» подарили! Скажи, круто? – Герман выглядел очень довольным.

– Очень круто! А вот то, что я за тобой вещи прибираю и на столе порядок навожу, совсем не круто!