Игорь Минутко - Что там, за поворотом?

А вчера мы смотрели на море закат солнца. Витя! Это невозможно описать, как красиво! Может быть, настанет время и мне удастся нарисовать такой закат. Вот представь: на самом краю неба лежит огромный багровый шар, неяркий, на него даже смотреть можно, — это солнце, и бежит от него по морю огненная дорожка, она неровная, перепрыгивает с волны на волну, а между волнами ее нет. Просто живая дорожка получается. И кажется, что на каждой волне вспыхивают маленькие язычки пламени. Вспыхивают и гаснут, вспыхивают и гаснут.

Витя! Еще я очень обгорела и сплю теперь только на животе. Ужасно неудобно. А Гагры симпатичный город, он растянулся по берегу моря. Горы совсем рядом, зеленые, высокие, и макушки их часто закрыты тучами.

Надя тоже обгорела и похожа на вареного рака. Она шлет тебе привет. В море, когда тихо, очень много медуз. Они плавают у берега, прозрачные, скользкие, противные. А у больших медуз в середине розовые звезды. Помнишь, в вашем дворе, кажется на шестом этаже, кто-то по вечерам все время крутил магнитофон с песней: «А он медузами питался, чтоб ей, циркачке, угодить». Не понимаю, как можно ими питаться? По-моему, сразу стошнит. И что от этого циркачке? Непонятно.

Ой, мысли ужасно путаются. Пиицу тебе уже вечером, и глаза сами закрываются. Устала. Я тебе, Витя, еще обо всем подробно напишу. Я тебе буду часто писать, а ты отвечай. Ладно?

Знаешь, Витя, вот мы ехали, ехали в поезде, и я поняла: какая же большая наша земля! И мы о ней почти ничего не знаем, почти нигде не были. Я решила: буду всю жизнь путешествовать. Я сказала об этом папе, а он засмеялся: «В тебе, говорит, поселился микроб странствий».

Если такие микробы существуют, они очень хорошие. Правда?

Знаешь, Витя, я допишу тебе завтра. Кажется, я уже сплю.

Ой, Витя! Прошло целых три дня, а я так и не дописала письмо. Прости!

Витя, в моей жизни за это время случилось два огромных события.

Во-первых, я видела шторм! Настоящий шторм на Черном море. Это было необыкновенно! Шторм в восемь баллов. Волны поднимались, наверно, с двухэтажный дом и набрасывались на берег. Витя! Эти волны стреляли, как пушки. У Нади одна самая хитрая волна утащила босоножку. Подумай только, может быть, ее выбросит на турецкий берег! А море было все в белых барашках, мутное, сердитое, и над ним с криком летали большие чайки. Кажется, они называются альбатросами. Помнишь пленку с того же шестого этажа в вашем дворе? «А море Черное ревело и стонало!»? Там еще есть такие слова: «Где в облаках летает альбатрос». Я видела, как он летает, только облаков не было. Небо было как раз без единого облачка, и под ним бесновалось море.

Я решила нарисовать море и шторм, но ничего не получилось. Надя сказала, что я не умею ухватить натуру в движении. Ничего. Я еще научусь ухватыватъ.

А второе огромное событие — это мы ездили на озеро Рица. Витя! Ты не можешь себе представить, какая красота нам открылась! У меня просто нет сил описать. Мы ехали на автобусе без крыши, который называется «торпеда», через зеленые огромные горы, мимо ущелий, водопадов, забирались все вверх и вверх. А потом я посмотрела вниз, и у меня просто голова закружилась — там, внизу, были кольца дороги, по которой мы только что проехали, и дорога была похожа на длинную змею. По ней, как букашки, ползли автобусы. А совсем недавно наш автобус был такой же букашкой. Потом мы приехали и увидели озеро Рица. Оно было круглым, как блюдце, серо-голубого цвета, а вокруг были горы и на них — представляешь, Витя! — лежал снег. Он там никогда не тает.

В кафе мы ели самую вкусную рыбу в мире — форель, которая водится в горных реках и озерах. По-моему, рыба самая обыкновенная. Еще мы катались на глиссере.

Когда мы возвращались домой, я вспомнила один наш спор в классе. Помнишь, мальчишки говорили, что жить не очень интересно, потому что уже все в мире открыто и известно. Неправда! Жить ужасно интересно. И все надо увидеть своими глазами, даже уже открытое. Микроб странствий не дает мне покоя. Так и хочется изъездить весь мир. Еще мы собираемся поехать в Красную Поляну. Говорят, очень интересная дорога. И даже опасная. Но я не боюсь опасностей! Жду письма.

Зоя.

«Интересно, как микробы странствий выглядят под микроскопом?» — подумал Витя и стал смотреть в потолок. А в комнате уже были сумерки, окно стало фиолетовым. У кровати лежал Альт и поскуливал от безделья.

Витя, кажется, заснул, но даже во сне ему было грустно.

Интересно ли вам жить на свете? Не знаю, каков у вас, дорогие читатели, ответ на этот вопрос. Витя Сметанин отвечает на него без колебаний так: «Жить чрезвычайно интересно». Теперь возникает следующий вопрос: почему, собственно, нашему Вите Сметанину так уж интересно жить, когда кругом немало граждан, которым совсем жить неинтересно, которые, можно сказать, умирают со скуки, и девиз их существования древен, как мир: «День прошел — и ладно»? Не будем спешить с ответом на этот вопрос, потому что всем ходом дальнейшего повествования мы на него и отвечаем. Только одно вроде бы пока ничем не подкрепленное нравоучение. Помните, дорогие мальчики и девочки: каждый день нашей жизни — великий дар. Дорожите этим волшебным даром!

...В деревню старались взять самое необходимое, но все равно получилось два огромных чемодана, баул с продуктами, всякие авоськи.

Больше всех предстоящим переменам радовался Альт: носился по комнатам, оглушительно лаял и приуныл, только когда ему надели намордник.

До вокзала доехали на такси и сразу попали на электричку.

— Повезло, — сказал папа.

Мама предостерегла:

— Не сглазь.

Витя сидел у окна и думал. Куда-то исчез Репа. Два раза приходил к нему Витя, чтобы проститься, — замок. У Вити было смутное ощущение, что Репа избегает его. Почему?

— Роскошная собака, — сказал дядечка в соломенной шляпе, который сидел напротив. — Мальчик, как ее зовут?

— Он у нас разговаривает. У него и спросите.

— Витя, не груби, — строго сказала мама. — Его, товарищ, зовут Альт.

— Роскошная собака, — повторил дядечка, но, видно, обиделся: стал сердито смотреть в окно.

Альт тихо, даже вежливо поскуливал у ног Вити. Конечно, вам бы, гражданин, надеть намордник, вы бы тоже рта не открыли. «Роскошная собака»... Витя даже сам не мог понять, почему злится.

За окном были зеленые перелески, поля; медленно плыл назад далекий горизонт. Прогремел мост над рекой, заросшей тростником; к берегу приткнулась наполовину затопленная лодка, и с нее мальчишка удил рыбу.

Что-то случилось с Витей: чаще забилось сердце, перестук колес отдавался в нем, он с жадностью вдыхал воздух, который влетал в открытое окно; воздух пах полями, рекой, свежестью. «Я путешествую, — подумал Витя. — Совсем не обязательно ехать к морю. Я и здесь много всего увижу нового. Я ведь никогда не был в деревне. И название у нее хорошее — «Жемчужина». Если бы Витя Сметанин мог только знать, какие необыкновенные события ожидают его впереди...