Владислав Крапивин - Стеклянные тайны Симки Зуйка

Нора Аркадьевна села на краешек полки. Тронула Симкино плечо. Кассир-пенсионер похрапывал, полупьяного дядьки еще не было. Нора Аркадьевна вполголоса сказала:

– Я знаю, что тебе сейчас грустно. Так обязательно бывает, когда мальчик первый раз уезжает из дома. Ты… если хочешь, можешь даже всплакнуть в подушку. Но не сильно. Потому что большой причины для слез нет. Обещаю тебе, что поездка будет хорошей…

Симка, который как раз собирался незаметно всплакнуть, отменил это дело, но слезинки застряли в горле, и он сказал хрипловато:

– Я беспокоюсь, как там они… без меня…

– Уверяю тебя: там все в порядке… Из Москвы мы сразу дадим срочную телеграмму, что доехали благополучно, и попросим маму прислать ответную. До востребования…

– Тогда ладно… – И Симка уснул под стук и потряхиванье…

В Москве они так и сделали: с почтового отделения на Казанском вокзале (ошарашившем Симку простором и многолюдьем) дали срочную телеграмму в Турень. И вышли на Комсомольскую площадь, которая, по словам Норы Аркадьевны, называлась еще «площадь трех вокзалов».

Чудеса начались сразу. Сперва Симка задрал голову на башню ближнего высотного здания. А когда глянул перед собой, увидел посреди площади что-то великанское и сверкающее. Вроде как гигантский чудо-цветок Данилы-мастера из книги «Малахитовая шкатулка».

– Это что? Фонтан или памятник?

– Ни то, ни другое. Это временное сооружение, я читала в газетах. Реклама Выставки чешского стекла. Она только что открылась в Москве. Говорят, очень интересная.

Все, что касалось стекла, волновало Симку.

– А мы туда сходим?

– Боюсь, что на нее большие очереди… Посмотрим…

Потом было метро, тоже ошарашившее Симку. И он чуть не отстал на эскалаторе, случайно выпустив руку Норы Аркадьевны. Они вышли на станции с громадными витринами из разноцветных стекол, называлась она «Новослободская». Наверху Нора Аркадьевна сказала:

– Дальше можно на троллейбусе, а можно и пешком. Здесь недалеко.

Симка сказал, что лучше пешком. Чемоданы у них были совсем не тяжелые (Симкин вообще как пустой ящик для посылки). Свернули на улицу, по которой ездили дребезжащие трамваи и которая называлась Палиха. Затем оказались в заросшем отцветшей сиренью переулке – у дома, где жили знакомые Норы Аркадьевны. Дом был трехэтажный, с зеленоватой обшарпанной штукатуркой. На лестнице пахло влажной известкой и керосином. Но даже этот малоаппетитный запах показался Симке особым – московским.

В заставленной книжными шкафами квартирке Нору Аркадьевну и Симку встретили пухлая пожилая тетенька и сухощавый лысый мужчина в очень прозрачных, как у Норы Аркадьевны, очках. Тетенька с причитаньями долго обнимала сдержанную Нору Аркадьевну. Попыталась пообнимать и Симку, но он терпел это лишь секунду и вежливо извернулся.

Мужчина – Валентин Константинович – с полупоклоном пожал Симке руку и тут же перед всеми извинился:

– Вынужден оставить вас до вечера. В институте сессия…

Пухлая тетенька Варвара Олеговна принялась кормить гостей обедом.

Симке есть совершенно не хотелось. Хотелось поскорее отправиться на Красную площадь – всем известно, что в Москве и во всей стране это главное место. Симка умоляюще сказал, с трудом одолев полтарелки борща:

– Нора Аркадьевна, у нас же очень мало времени…

– Все равно тебе сначала надо помыться с дороги… Варенька, ванна у вас в порядке?

«Вареньку» дернуло за язык, что в порядке. Симка взвыл:

– Ну мы же никуда не успеем! В ванну можно вечером!

– У тебя в волосах килограмм угольной пыли…

– Да кто их будет проверять? Милиция, что ли?

Нора Аркадьевна глянула на подругу, незаметно развела руками. Та понимающе поулыбалась. Хорошая женщина…

– Но хотя бы переодень рубашку, – велела Нора Аркадьевна. Симка торопливо сменил красно-желтую мятую ковбойку на другую – сине-зеленую, которую достал из чемоданчика. Она все еще пахла маминым утюгом. Симка подтянул штаны, поддернул под коленки съехавшие вельветовые манжеты. Переступил ногами, как нетерпеливый бегун на старте.

– Нора Аркадьевна, я готов.

– Хорошо… – она глянула вслед вышедшей из комнаты Варваре Олеговне. – Сима, голубчик, можно попросить тебя об одной услуге?

– К… какой? – подозрительно сказал он и почему-то смутился.

– Если нетрудно, называй меня не по имени-отчеству, а «тетя Нора». По крайней мере, во время поездки. Так оно будет… естественнее. И понятнее для окружающих…

Симка смутился еще сильнее.

– Хорошо, но… тетя Нора…

– Спасибо, голубчик.

…И опять было метро. И Красная площадь, поразившая Симку бесконечностью зубчатых стен и высотой острых башен. И небывалое волшебство собора Василия Блаженного – словно кто-то соединил в одном строении все чудесные русские сказки…

По отполированной миллионами ног брусчатке тетя Нора и Симка пришли к ступенчатому мавзолею. У входа, приподняв подбородки, застыли часовые. На широченной каменной доске были четко вырублены два слова:

ЛЕНИН

СТАЛИН

Было непонятно, почему, если Сталин натворил столько всяких злодейств, он лежит рядом с добрым и мудрым Ильичом. Симка шепотом спросил об этом тетю Нору.

– Думаю, это ненадолго, – вполголоса ответила она.

Мавзолей был нынче закрыт для посетителей. Симка вздохнул с деланным сожалением. Конечно, с одной стороны это интересно, а с другой… по правде говоря, он побаивался смотреть на покойников, пускай даже таких знаменитых.

В Кремль в тот день тоже почему-то не пускали. Тетя Нора сказала, что это не беда, можно прийти завтра. А пока они обошли Кремль снаружи, походили по центральным улицам, и Симка увидел много того, о чем раньше слышал и читал: знаменитую гостиницу «Москва», Большой театр, остатки Китай-города, Моссовет, памятник Юрию Долгорукому (о нем тетя Нора отозвалась без одобрения: «Слишком помпезное изваяние…»). Посидели в прохладном кафе, попробовали московского мороженого. Оно было чудесное, жаль только, что мало, а попросить вторую порцию Симка постеснялся.

После этого погуляли еще – Симка вертел головой как заведенный – и снова оказались у Москвы-реки. Здесь, у каменных ступеней, была пристань катеров, которые назывались речными трамваями. Постояли в очереди за билетами, заняли места на кормовой палубе и поплыли вдоль гранитных берегов, мимо многоэтажных прибрежных улиц, мимо густого парка с каруселями и колесом обозрения, под высоченными мостами. Тетя Нора что-то рассказывала, но Симка пропускал слова мимо ушей. Ему хватало того, что он просто видел.

Навстречу попадались такие же речные трамваи и длинные грузовые теплоходы – гораздо больше тех, что в Турени. Симка отметил это с некоторой завистью. Ну, оно и понятно: Москва – порт пяти морей. «А зато по нашей реке, а из нее по другим можно попасть в Ледовитый океан, – утешил свою гордость Симка. – Недаром на старинном гербе Турени кораблик»…