Кирстен Бойе - Тайна на улице Чаек

– Ну что, Урсула, одного кона будет достаточно, чтобы тесто поднялось? – спросил дедушка Клеефельд.

Мы разделились на команды, потому что в эту игру могут играть только четыре человека, а нас было семеро. Дедушка Клеефельд с Мышонком как всегда в одной команде, в другой – я с Тинеке, в третьей – Фритци с бабушкой Клеефельд. Юл осталась одна и сказала, что ничего не имеет против.

Мы успели сыграть два кона, и в первый раз победила Юл, во второй – дедушка Клеефельд с Мышонком.

– Да-а-а! – закричал дедушка Клеефельд. – Ябба-дабба-ду!

Смешно слышать такое от старика. Думаю, он видел это по телевизору. Дедушка Клеефельд всегда болтает много глупостей!

– Ябба-дабба-ду! – воскликнул Мышонок. – Мы победители, бе-бе-бе!

– Не стоит говорить «бе-бе-бе», Мышонок! – заметил дедушка Клеефельд. – Настоящий победитель всегда ведёт себя так, как будто другие тоже победили.

– А «ябба-дабба-ду» можно? – спросил Мышонок, и тут бабушка Клеефельд объявила, что наше тесто уже готово. И она была права! Когда мы пришли на кухню, тесто уже нависло над краем миски!

И тогда началось самое приятное.

Сначала Тинеке тщательно протёрла и присыпала мукой столешницу, затем я достала из миски тесто (это был такой тяжёлый липкий комок) и положила на муку, потом Фритци принялась его раскатывать, чтобы оно стало совсем тонким. Силёнок у неё ещё не хватало, поэтому нам с Тинеке и Мышонком разрешили ей помочь. (Юл сказала, нет-нет, спасибо, она не вмешивается.) И тогда тесто превратилось в большой плоский блин.

– Коровья лепёшка! – воскликнул Мышонок и захохотал.

Мы положили в скороварку (без крышки) жир, чтобы он расплавился.

– Неужели у тебя нет фритюрницы, бабушка Клеефельд? – спросила Тинеке.

Её мама постоянно смотрит кулинарные шоу, и у них дома есть самая разная утварь.

– Фритюрница, пф-ф! – фыркнула бабушка Клеефельд. – Кому нужны эти излишества?!

Она разрезала лепёшку острым ножом на ромбики размером с мою ладонь и в середине каждого сделала ещё один длинный разрез. Сейчас я вам нарисую, чтобы было понятно:

– Прошу вас, дамы и господа! – пригласила бабушка. – Теперь ваша очередь!

Получилось ровно пятнадцать ромбиков – бабушка Клеефельд позаботилась, чтобы хватило всем, – по три для каждого ребёнка, включая Юл.

Мы должны были протащить два противоположных уголка через разрез посередине и потянуть за концы, и это выглядело действительно забавно. Мышонок сначала не очень справлялся, и дедушка Клеефельд ему помог.

– Вот и «рожицы», – довольно проговорил он. – Теперь наступает опасный момент!

Бабушка Клеефельд положила кусочек теста в половник и медленно опустила в кипящий жир. Потом нам всем разрешили это проделать, только очень осторожно. Когда кипящий жир брызгается, это никакое не удовольствие, заметил дедушка Клеефельд, помогая Мышонку.

– Потому что мы вдвоём – отличная команда, коллега! – воскликнул он, и храбрый Мышонок даже глазом не моргнул.

Все девочки справились сами.

Пока печенье пеклось, мы насыпали сахар в глубокую тарелку. «Рожицы» крутились в жире так, словно хотели перекувыркнуться, а когда они всплыли кверху и стали коричневыми и хрустящими, нам разрешили выловить их шумовкой и разложить на столешнице на куске пергаментной бумаги.

После этого мы обваляли их в сахаре – и вы даже не представляете, какими смешными стали наши «рожицы»! Все раздувшиеся, перекрученные, коричневые и хрустящие.

– А теперь приятного аппетита! – объявил дедушка Клеефельд. – Налетайте, помощники!

Мы ели прямо на кухне, стоя. Пекарь должен пробовать выпечку в пекарне, утверждает бабушка Клеефельд.

– Рецепт действительно хорош! – похвалила Юл, облизывая пальцы. – Только это настоящая калорийная бомба.

Мне было всё равно. Наверное, раз в году можно слопать и калорийную бомбу. Я ем сладостей не так уж много!

Бабушка Клеефельд дала каждому из нас по пакетику, и мы сложили в них оставшиеся «рожицы». Мы хотели поскорее показать их родителям, поэтому, увы, больше не могли оставаться в гостях.

Дедушка Клеефельд заверил нас, что всё в порядке. Он должен сейчас же вернуться на кухню и отдраить палубу, ведь шеф у него строгий. Ясно, что драить палубу – значит убираться, дедушка Клеефельд так всегда говорит. По-моему, это отличный трюк! Тогда слово «уборка» звучит уже не так ужасно. Я обязательно занесу это выражение в свой список!

– Хочешь, я тебе помогу, дедушка Клеефельд? – спросила я.

Тинеке и Фритци с Юл уже убежали, Мышонок надевал сапоги. На самом деле мне не очень-то хотелось мыть, убирать и всё такое, но я должна была предложить свою помощь, иначе бы получилось невежливо.

Но дедушка Клеефельд ответил:

– Спасибо, любимая внучка Тара, но пока ты будешь мне помогать, «рожица» в твоей сумке, пожалуй, совсем остынет, а их лучше есть горячими. Так что поспеши домой и дай попробовать своей маме!

Я вздохнула с облегчением.

Мама удивлённо заметила, что «рожицы» выглядят очень аппетитно, и взяла по одной у меня и у Мышонка.

Мама похвалила оба печенья:

– Очень вкусно, только, увы, это настоящая калорийная бомба!

То же самое сказала и Юл! А мама всё равно попросила меня на всякий случай записать рецепт в её толстом блокноте, который выглядит уже немного потрёпанным, потому что мы всегда пользуемся им при готовке на кухне и иногда листаем его липкими пальцами.

Мама велела мне не беспокоиться насчёт точного количества ингредиентов, с этим она сама разберется. Главное – обязательно нарисовать ромбики с разрезом посередине, чтобы она знала, как правильно закручивать тесто.

Папа тоже попробовал «рожицы», когда пришёл вечером с работы, и они ему тоже понравились. Может, если на следующий год мы испечём дома это забавное печенье, то мама и папа наконец поймут, что отмечать Масленицу вовсе не так уж глупо, ведь это чудесный праздник!

Я ушла спать в прекрасном настроении и подумала: какое счастье, что на самом деле у меня нет никакого поклонника! Теперь я могу выйти замуж за Винсента, и мы навсегда останемся на улице Чаек все вместе. На Масленицу мы будем печь «детские рожицы», и вообще у нас всё будет отлично! И я заснула, вполне довольная жизнью.