Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Такой был разговор. А утром Генка проснулся и спрашивает-«Вы еще здесь? А я думал вы убежали фашистов бить». И потом каждое утро Генка как проснется, так и спрашивает их: «Вы сколько сегодня фашистов побили?» Так их задразнил, что они в конце концов и убежали. Вот как было. А врать мне незачем. Я никогда не вру.

– Генка, это правда? – спросил Миша.

– Правда, правда! – закричали ребята.

– Он все время дразнится! – проворчал Филя Китов. Как ираньше, он любил поесть, всегда жевал что-нибудь и ещебольше растолстел.

– Генка, это правда?

Генка пожал плечами:

– Я их немного подразнил. Верно. Но для чего? Для того, чтобы они эту чепуху выбросили из головы. А они, дурачки, взяли да убежали. Пошутить нельзя! Смешно, честное слово!

– Ах, смешно! – закричал Миша.

Не в силах сдержать свое возмущение, он вдруг сорвал с головы кепку, бросил ее на землю, повернулся вокруг себя один раз, потом другой и, застыв на месте, уставился на Генку.

Ребята, остолбенев, смотрели на Мишу.

Миша вспомнил, что он теперь вожатый отряда и должен сдержать себя.

– Ладно! – Он натянул кепку на голову. – Мы их сначала найдем, а потом разберемся, кто виноват Быстро обедайте, и начнем искать.

Генка сразу оживился:

– Правильно! Мы их враз найдем. Вот увидишь!

За обедом Миша опросил дежурных. Но они клялись, что ничего не видели. А ведь Игорь и Сева забрали все свои вещи, вплоть до кружек и ложек. И никто этого не заметил.

Конечно, они могли уехать домой. Но прежде чем ехать за ними в Москву, надо как следует поискать здесь.

Наиболее вероятным местом, где могли спрятаться мальчики, представлялась Мише усадьба. Он пойдет туда с Коровиным. А ребята пусть прочешут лес.

– Прочешете лес, – сказал Миша. – Генка со своим звеном – со стороны деревни, звено Славки – от реки, звено Зины – из парка. Идите цепью и все время перекликайтесь, чтобы не потерять друг друга. К семи часам возвращайтесь в лагерь.

Выстроив свои звенья, Генка, Славка и Зина побежали к ближнему лесу.

Миша и Коровин пошли в усадьбу

В лагере остался только Кит. Он всегда охотно дежурил за других на кухне. Облизнув губы, Кит начал готовить ужин.

Чтобы не попасться на глаза графине, Миша пошел не по главной аллее, а по боковой дорожке.

– Посмотрим сначала, дома ли хозяйка, – сказал он Коровину.

– Как ты узнаешь?

– Увидишь, – загадочно ответил Миша.

Продираясь сквозь кусты, они дошли до центральной аллеи и отогнули ветви деревьев.

Старый дом стоял прямо перед ними. Штукатурка на нем местами облупилась, оттуда торчали полосы дранки и клочья пакли. Разбитые стекла в окнах были заменены фанерой. Иные окна и вовсе были заколочены досками.

– Дома, – с досадой прошептал Миша.

В ответ на вопросительный взгляд Коровина Миша глазами показал ему на мезонин.

В нише, широко распластав крылья, стояла большая бронзовая птица с непомерно длинной шеей и загнутым книзу хищным клювом. Острыми когтями она цеплялась за толстый сук. Глаза, огромные, круглые, под длинными, как у человека, бровями, придавали птице странное и жуткое выражение.

– Видел?

– Видел, – прошептал Коровин, ошеломленный зловещим видом бронзового истукана.

– Орел.

Коровин с сомнением качнул головой:

– Какой же это орел? Видал я на Волге орлов.

– Орлы бывают разные, – зашептал Миша, – на Волге одни, здесь другие. Но не в этом дело. Посмотри внимательно. Видишь за птицей ставни? Они открыты. Видишь?

– Вижу.

– Ну вот, раз ставни открыты – значит, графиня дома. Как только она уезжает в город, то закрывает ставни, а приезжает – открывает. Понял? Только имей в виду: это секрет, никому не рассказывай.

– А мне и ни к чему, – равнодушно ответил Коровин, – все равно мы дом отберем. Ребят двести можно разместить, а она одна живет. Разве правильно?

– Конечно, неправильно, – согласился Миша. – И забирайте усадьбу поскорее. Вот что! Поищем ребят в сараях. Может быть, они там. Сидят и посмеиваются над нами.

Прячась за кустами, мальчики обогнули дом и через разбитое оконце проникли в конюшню.

Запах трухлявых бревен, сгнивших досок ударил им в нос. Перегородки между стойлами были разобраны. Мальчики вздрогнули: не замеченная ими стая воробьев с шумом вылетела из конюшни. Осторожно ступая по сгнившему деревянному настилу, Миша и Коровин перебрались из конюшни в сарай. Здесь было еще темнее. Окон не было вовсе, а ворота, хотя и снятые с петель, были прислонены к проему и не пропускали света. Пахло мышами, прелой соломой, затхлой мучной пылью.

Миша ухватился за стропила, подтянулся и вскарабкался на сеновал. Затем помог подняться и неуклюжему Коровину. Ветхое перекрытие подгибалось под ногами. Балки и крыша были усеяны комками осиных гнезд. Сквозь прорехи кровли синело небо.

Друзья облазили сеновал, через слуховое окно перебрались в соседний сарай. Тех, кого они искали, не было. Впрочем, искал один Миша. Коровин пробовал крепость бревен, сокрушенно причмокивал губами в знак того, что все здесь очень ненадежное.

Мальчикам осталось осмотреть сарай, который назывался машинным: раньше в нем хранился сельскохозяйственный инвентарь. Чтобы попасть в него, надо было перебежать весь двор. Миша уже собирался выскользнуть из сарая, как вдруг отпрянул назад, чуть не опрокинув стоявшего за ним Коровина. Коровин хотел посмотреть, что так взволновало приятеля. Но Миша крепко стиснул его руку и головой показал на дом.

На верхней ступеньке лестницы стояла высокая, худая старуха в черном платье и черном платке. Ее седая голова была опущена, лицо изборождено длинными морщинами, острый крючковатый нос загнут книзу, как у птицы. Черная, неподвижная фигура, мрачная и зловещая в пустынном молчании заброшенной усадьбы.

Мальчики стояли не шевелясь.

Старуха повернулась, сделала несколько шагов, медленных, прямых, точно шла она, не сгибая колен, и исчезла за дверью.

– Видал? – прошептал Миша.

– Сердце захолонуло, – ответил Коровин.

Миша и Коровин вернулись в лагерь. Все были в сборе. В лесу тоже никого не нашли.

Огорченные неудачей, обеспокоенные судьбой пропавших товарищей, усталые и измученные, сели в этот вечер ребята за ужин. А тут еще Кит объявил, что продуктов осталось мало, едва хватит на завтрашний день.

– Не суди по собственному аппетиту, – заметил Генка.

– Можете сами проверить, – обиделся Кит. – Масла почти совсем нет. Сухарей тоже. Круп…

– Не волнуйся! – сказал Миша. – Завтра Генка и Бяшка поедут в Москву и привезут продукты.

Теперь обиделся Генка:

– Все Генка и Генка! Думаешь, приятно таскаться по такой жаре с мешками? Да еще выпрашивать у родителей продукты! Клянчишь, клянчишь…