Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Мальчики миновали деревню, паромную переправу, а лодочника все не было. Неужели на двух парах весел они не могут его догнать? Миша дал знак пристать к берегу, вылез из лодки и взобрался на холмик, пытаясь оттуда увидеть лодочника.

Широкая панорама долины открылась перед ним: бескрайние поля, темные леса, тихие перелески, одинокие ветряные мельницы, белые колокольни церквей, на ближних полях телеги с поднятыми к небу оглоблями. Солнце медленно подымалось из-за горизонта. Его косые лучи раздвигали дали, окрашивая мир в яркие краски. Но узкая черная полоска реки была скрыта холмами и зарослями.

Миша вернулся в лодку. Теперь Генка сидел на руле, а Славка с биноклем в руках – на носу.

– Нажмем, Жердяй, – говорил Миша, изо всех сил работая веслами. – Ты, Генка, на руле поосторожнее.

– За меня не беспокойся, не в первый раз, – не замедлил ответить Генка.

В тельняшке и подвернутых брюках, с кормовым веслом в руках он выглядел очень живописно.

– Ты, Славка, – командовал Миша, – смотри в оба! И не только за лодочником. Главное – Игорь и Сева. Нет ли плота или каких-нибудь других следов.

– Пока ничего нет, – ответил Славка, – ни лодочника, ни ребят, ни плота, ни следов.

Так плыли они еще минут тридцать – сорок, гребя изо всех сил.

Вдруг Славка, не отрывая глаз от бинокля и поворачивая его то в одну, то в другую сторону, сказал:

– Тише, ребята! Кажется, лодочник…

– Где?!

Миша и Жердяй подняли весла. Генка привстал всматриваясь вперед.

– Опять пропал, – поворачивая бинокль, сказал Славка. – Только что, за тем поворотом, я видел лодку. Ага, вот он опять мелькнул.

– Сколько до него?

– С километр, – неуверенно проговорил Славка.

– Сейчас будет Халзин луг, – волнуясь, сказал Жердяй.

– К берегу! – тихо скомандовал Миша.

Они с Жердяем выскочили из лодки и посмотрели на реку. Дмитрий Петрович не греб.

Его лодка покачивалась на воде, а сам он, повернув голову, смотрел на берег.

– На Халзин луг смотрит, – прошептал Жердяй, белый как полотно.

Лодочник смотрел на луг, изредка медленным движением весла выравнивал лодку. Ага, не хочет подплывать к месту, где убили Кузьмина…

Покрытый ярко-зеленой травой, залитый солнечным светом, Халзин луг тянулся по левому берегу реки и по правому берегу впадающей в нее крошечной, почти высохшей речушки Халзан.

Зеленое однообразие луга, тишина, спокойствие. Мальчикам казалось, будто они слышат монотонное жужжание комаров и звонкое стрекотание кузнечиков. Место было открытое. Несколько одиноких деревьев свешивали к земле свою низкую листву. И только на берегу густо росли кусты. Откуда же стреляли в Кузьмина? И почему Николай не слышал выстрела? И кто угнал лодку? Странно…

Наконец лодочник взмахнул веслами. Лодка поплыла дальше. Мальчики тут же сползли с берега и двинулись вслед. На веслах – Генка и Славка, на носу – Миша, на корме – Жердяй.

Теперь они держались от лодочника на таком расстоянии, чтобы можно было рассмотреть его в бинокль.

Лодочник то появлялся, то исчезал за частыми излучинами реки. Он сидел на веслах, лицом к следовавшим за ним мальчишкам, и им приходилось быть очень осторожными, чтобы не попасться ему на глаза. Перед каждым поворотом реки Миша выскакивал на берег и смотрел в бинокль, где лодочник. В азарте погони они совсем забыли о цели своего путешествия.

– Сейчас пойдут самые лесистые места, – сказал Жердяй, – скоро я вам тропочку покажу. Если по этой тропочке идти, как раз на Голыгинскую гать и выйдешь.

– Ту самую, где мертвый граф закопан?

– Ту самую.

– Так далеко от усадьбы?

– По реке далеко. А через лес близко.

Длинная излучина реки опять укрыла лодочника. Боясь потерять его из виду, Миша приказал грести быстрее. Генка и Славка налегли на весла. Лодка вынеслась за поворот. И Миша сразу убедился в опрометчивости своего поступка: метрах в трехстах от них лодочник, шагая по воде, втягивал свою лодку в маленькую бухточку возле двух белых камней. Ребят выручило только то, что лодочник стоял к ним спиной и, расплескивая ногами воду, не слышал шума их весел.

Мальчики подтянулись к берегу и укрылись за высоким деревом, ветки которого спускались к самой воде. Оставаясь незамеченными сами, они хорошо видели лодочника.

От этих камней и идет дорога на Голыгинскую гать, – прошептал Жердяй.

Миша сделал ему знак молчать.

Лодочник вытащил лодку, забросил цепь за камень и обернулся к лесу.

Тишину реки огласил троекратный крик совы.

Это была маленькая, обмелевшая бухточка. Густые листья могучего дуба заслоняли ее от солнца – только поэтому она не высохла. На берегу лежали два больших белых камня. Короткая тропинка тянулась от них к орешнику и исчезла в лесу.

Лодочник стоял на берегу, к чему-то прислушиваясь. Прислушались и мальчики. В лесу раздался далекий ответный крик совы. Притаившись за деревом, мальчики ждали, что будет дальше.

Опушка была покрыта ярким цветочным ковром. Высокие темно-желтые лютики, прямые кисти бледно-желтого борца, белая гвоздика, светло-голубые лесные колокольчики – все это, цветущее и переливающееся под ослепительными лучами солнца, было таким мирным, таким радостным, добрым, что Мише вдруг показались нелепыми все его подозрения. И ему думалось, что если он сейчас подойдет к лодочнику, то тот будет с ним мирно разговаривать, как всегда улыбаясь своей насмешливой, довольно неприятной, но, в общем, ничего не значащей улыбкой.

Но это чувство безмятежного доверия угасло так же быстро, как зародилось. Из леса опять донесся крик совы.

Лодочник встал, прошелся по берегу и, убедившись, что никого вокруг нет, обернулся к лесу и сделал рукой жест, подзывая того, кто скрывался за деревьями.

Из леса вышли два парня с заспанными лицами, одетые в зимнюю крестьянскую одежду; на одном был рваный полушубок, на другом – длинный вытертый зипун; оба в помятых солдатских шапках.

Парни перетащили мешки в лес. Лодочник что-то им сказал. Парни ничего не ответили. И, уже сидя на веслах, лодочник опять что-то сказал. Но ветер отнес его слова в сторону.

Как только лодочник сел в лодку, Миша сообразил, что надо покидать убежище. Мальчики быстро поплыли назад.

Отойдя с полкилометра, они развернулись и медленно поплыли навстречу лодочнику, так, будто они просто катаются по реке. Даже бинокль Миша запрятал под сиденье.

Как только они развернулись, показался лодочник. Он греб медленно, сильно откидываясь назад, и когда наклонялся, то было видно, как сжимаются и разжимаются под рубахой его острые лопатки.

Он оглянулся на шум весел ребячьей лодки и перестал грести. Его лодка, покачиваясь на воде, медленно поворачивалась, и, когда ребята поравнялись с ней, она уже стояла посередине реки, загораживая проход. Чтобы не зацепить ее веслами, мальчики тоже перестали грести. Наклонив голову, лодочник исподлобья оглядел мальчиков, неожиданно улыбнулся: