Александр Воинов - Отважные [сборник: Золотые динары • Отважные • Иностранка]

- Счастливого возвращения!.. - шепнула она.

Колесник произнес небольшую напутственную речь и крепко пожал руку Геннадию Андреевичу. Осевшим от волнения голосом Геннадий Андреевич скомандовал: «Напра-во!.. Шагом марш!» - и отряд тронулся.

Из лагеря вышли строем, а затем, когда вступили на лесную тропинку, пошли гуськом, в затылок друг другу. Небольшая группа, из трех человек, шла впереди, старшим в ней Геннадий Андреевич назначил Федю. В случае внезапного столкновения с противником это боевое охранение примет на себя первый удар.

Мальчики шли вместе с основной группой. Геннадий Андреевич в глубине души был недоволен тем, что ребята идут с ними. Вполне можно было обойтись без их участия. Одно задание выполнили, и хватит. Не к чему вводить это в систему. Он решил по возвращении поговорить об этом с Колесником.

Отряду предстояло пересечь шоссе, которое усиленно охранялось. Днем и ночью там курсировали автомашины с солдатами, бронетранспортеры и даже броневики. Часто фашисты открывали по лесу огонь, чтобы припугнуть партизан, если они где-нибудь поблизости.

Коля и Витя устали, но старались не показывать виду. Они даже ни разу не взглянули в сторону телеги, на которой, привычно зажав вожжи между коленами, покуривал ездовой.

Время от времени колеса телеги увязали в болотной грязи, и тогда все спешили на помощь лошадям.

Коля поотстал и нарочно пропустил Витю вперед. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как им трудно. Оставь Витю без присмотра, неизвестно, что из этого получится: вдруг еще захнычет.

Но Витя, словно чувствуя Колино недоверие, старался шагать бодро, крепко прижимая к груди свой автомат.

Солнце поднялось над лесом. Его по-осеннему холодные лучи падали на оголенные ветви деревьев. На тополях и березах листья уже опали, и только темная зелень елей не пострадала от холода. В приготовившемся к зимнему покою лесе было свое очарование.

Вскоре болото кончилось, двигаться стало легче. Коля по-прежнему шел позади Вити. Витя волочил ноги и часто спотыкался. Его круглое лицо покрылось потом, он то и дело оглядывался на Колю, как бы ища у него поддержки.

- Давай понесу твой автомат, - тихо предложил Коля.

Но Витя уже знал строгий закон войны.

- Разве оружие отдают! - сказал он сердито и упорно зашагал вперед.

- Эй, ребята! - крикнул ездовой Егоров. - Садись, подвезу!

Партизаны засмеялись:

- Садитесь, ребята! А то ему поговорить не с кем.

Витя нерешительно взглянул на Колю, схватился за телегу и неловко перевалился через край. За ним вскочил в телегу и Коля. Он бы мог еще идти, но не хотел, чтобы Витя чувствовал себя слабее.

- Ну, орлы, все про вас говорят, что вы храбрые ребята, - сказал ездовой Егоров, который славился тем, что у него ни на минуту не переставал работать язык. - Что касается меня, то я только храбрых и уважаю. Трусам у нас делать нечего. Трус, ребята, - это первейший негодяй. Был у нас на заводе кладовщик Митряев. Он вместе со мной работал… Такие речи любил вызванивать! Первейший оратор!.. Его и в завком выбирали, и чуть конференция - делегатом… А началась война, где сейчас этот оратор? Где, вы думаете? В полицаях служит! Шкуру свою спасает… Придет время, уж я до него доберусь… - Он хлестнул пристяжную лошадь, которая вдруг потащила влево. - Но… но… не балуй!..

Поскрипывали колеса. Телега медленно покачивалась на неровностях дороги, и было в этом что-то мирное. Если бы не автоматы, можно было бы представить себе, что это крестьяне возвращаются по домам после трудового дня.

Вдруг издалека донеслась команда Геннадия Андреевича:

- Сто-ой!..

Партизаны приостановились. Егоров натянул вожжи,

- Тпр-р-ру!.. Приехали! Чего там? - закричал он кому-то впереди.

- Шоссе! - ответил приглушенный голос.

- Ну вот, уперлись! - пробурчал недовольным голосом Егоров. - Теперь полдня будут решать, как полтора шага сделать. С ходу надо! С ходу! Рвануть, и все.

Он слез и с недовольным видом ходил вокруг телеги. Ребята невольно с ним согласились.

- Дождемся, пока сюда полицаи придут, - поддакнул Коля.

- И дождемся! - Егоров сплюнул от досады. - При таком командире!..

- Ну, Геннадия Андреевича ты не трогай, - вдруг серьезно, по-взрослому сказал Коля.

- А какой он такой особенный, что его трогать нельзя? - Егоров подошел к телеге. - Нечего мне рот затыкать! Ты еще передо мной щенок!..

Коля обиделся:

- А я с тобой, дураком, и говорить не хочу! - сказал он и спрыгнул с телеги. - Пойдем, Витя!..

- Эй, вы! - крикнул Егоров им вдогонку. - К телеге теперь не подходите, не повезу!..

- Ну и не вези! - оглянулся Витя и показал ему язык.

Геннадий Андреевич и Федя притаились в кустах невдалеке от шоссе. По шоссе то и дело проезжали машины, одни из них были с грузом, другие везли солдат, каждые пять - десять минут на мотоциклах проскакивали вооруженные пулеметами эсэсовцы.

- Да, дело трудное! - проговорил Геннадий Андреевич, проводив настороженным взглядом двух мотоциклистов в стальных касках.

Как только они скрылись за поворотом дороги, оттуда с ходу выскочила встречная машина с солдатами.

- Придется, Федя, ждать ночи.

За эти несколько часов Геннадий Андреевич убедился в том, что молодой партизан опытен и осторожен; он свыкся с партизанской жизнью, и лес для него стал привычной стихией. Если бы он сейчас отвечал сам за себя, то гитлеровцы наверняка недосчитались бы нескольких мотоциклистов, но он понимал, что главное - это выполнить задание: любыми путями достать хлеб. Он не может и не должен рисковать.

- Сидеть, конечно, здесь можно и до ночи, - сказал Федя, внимательным взглядом разведчика окидывая дорогу, - только когда же мы доберемся до хлеба? К утру, не раньше. А там опять придется отсиживаться дотемна. Не войдешь же в деревню засветло. Потеряем целые сутки!..

- Что ты предлагаешь?…

- Давайте разделимся на две группы и перескочим дорогу в двух местах. Если одну группу заметят, она примет бой, а другая пойдет дальше.

- Бросить товарищей? - нахмурился Геннадий Андреевич.

- Зачем же бросать? Группа отойдет в лес - гитлеровцы туда боятся нос сунуть - и кружным путем пойдет на соединение…

- Это нас не задержит?

- Может быть, задержит, а может, и нет, - уклончиво ответил Федя.

- А как же с подводой? Ее ведь в карман не спрячешь. Издалека увидят!..

Федя пригляделся к лесу, который плотной стеной стоял по другую сторону дороги. Да, пожалуй подводе здесь не пройти - она сразу застрянет в ближайших придорожных кустах. Надо найти хотя бы узкую тропинку. Он помнил: метрах в двухстах левее должна быть просека. Она, правда, заросла молодыми елками, трудно будет по ней пробираться, и все же меньше риска, чем искать путь ночью. Геннадий Андреевич согласился. Они углубились в лес и вскоре вновь подошли к шоссе, в том месте, где, по мнению Куликова, удобно было его перейти. На противоположной стороне шоссе открывалась узкая просека.