Герман Матвеев - Тарантул. Повесть

- Мам, я пойду… - с трудом выговорил он.

- Куда ты пойдешь?

- Я пойду… Надо к Мишке сходить, - сказал он, хотя точно знал, что Алексеев дома не ночует.

- Поел бы сначала. Голодный ведь, - возразила Варвара Васильевна, но, видя, что сыну сейчас не до еды, не стала удерживать.

Степа вышел во двор, невольно взглянул на темные окна комнаты, где жили Кожухи, и вспомнил о Васькиной просьбе укрепить в окнах фанерки и заклеить их газетой для тепла. А он до сих пор этого не сделал. Не выполнил последнюю просьбу друга. Какое страшное слово «последняя»!

«Значит, Васька больше никогда ни о чем не попросит… Значит, больше ему ничего не надо. Это была последняя просьба».

И вдруг Степа понял, что в его жизни произошло событие, о котором он раньше никогда не задумывался. На своем коротком веку он видел много покойников. Зимой сорок второго года смерть косила людей направо и налево. Они валялись на улицах, их накладывали штабелями и возили на грузовиках. С фронта приходили известия о смерти разных людей, но все это почему-то не трогало его душу.

И только сейчас, когда из жизни ушел такой знакомый, такой близкий, такой нужный ему человек, Степа почувствовал и понял, что значит смерть.

Густой комок сдавил горло, закупорил дыхание, в груди что-то задрожало. Он побежал на второй двор, спрятался там за бетонный ящик помойки и разрыдался. Горько всхлипывая, он долго плакал, не стыдясь и не скрывая слез. И вместе с рыданиями из груди вырывались слова:

- У-у… гады проклятые!..

Далеко в порту застучали зенитки. По проспекту, шумно фырча и хлопая, прошли две машины.

«Керосину лишнего в бак налили», - машинально подумал Степа и почему-то вспомнил, как однажды они ехали в ЦПКиО на «колбасе» трамвая, и Васька держал его левой рукой за шиворот, чтобы не свалиться на повороте…

На другое утро Степа поднялся рано.

- Что! Опять поручение? - подозрительно спросила мать.

- Нет. Я поеду за Мишкой, а потом к Васе на завод… Ты же сама сказала, что сегодня похороны.

- Ну смотри у меня… Я терплю, терплю, да и лопнет у меня терпенье… Тогда не обрадуешься.

- Ладно уж… Чего ты с утра начинаешь!..

Поев на скорую руку, Степа оделся, вышел из дома и отправился к Сашке. Восточная сторона неба была оранжево-красная. Ясная, морозная погода держалась. «Опять будут стрелять, гады», - подумал Степа. И, словно в ответ на это, до слуха донеслись хлопки пушек, а вскоре и далекий треск разрывов.

Сашка готовился ехать на кладбище. Пойманные птицы разбудили в нем охотничий азарт, и, несмотря на смерть и похороны Васи, он решил поездку не отменять, тем более что вчера к вечеру опять прилетала стайка снегирей. Пускай Степан отправляется на завод хоронить друга. Это его долг и обязанность, но сам он с Васькой особенно не дружил и поэтому поедет ловить птиц.

- А может, гам его и похоронят… на Никольском? - спросил он Степу.

- Не-ет… Это кладбище закрытое. Там только знаменитых людей хоронят, по особому разрешению, - ответил тот. - Ну ладно, езжай ловить… А если меня кто-нибудь спроси г, то скажи, что я… Придумай чего-нибудь.

- А кто тебя спросит? - поинтересовался Сашка.

- Ну, мало ли?.. Есть у меня один знакомый. Может. заглянет.

- А что ему сказать? - спросил Сашка. - До ветру побежал?

- Нет. Это не годится. Ты лучше скажи, что я захворал… Или нет. Лучше скажи правду. Зачем без надобности врать? Я бы ему позвонил, да рано. Потом вот что еще, Саша… Если тот опять сунется… Помнишь, в очках, липовый сторож-то… Ты пошли его подальше. Понял? Не бойся. Он никакого права не имеет распоряжаться.

- А ты откуда знаешь: имеет он или не имеет?

- Точно знаю. Не сомневайся… Ну ладно. Ни пуха ни пера… Я постараюсь быстро обернуться. Закопаем Ваську - и сразу к тебе. Я вот еще что надумал… Надо бы там какой-нибудь памятник стырить и поставить на Васькину могилу. Их много на Никольском… Какой-нибудь красивый, мраморный…

- Они все с крестами. Комсомольцу - и вдруг с крестом! - возразил Сашка.

- Это ничего. Крест можно зубилом сбить. - А ты знаешь, какие они тяжелые?

- Не на себе же мы потащим. На грузовике.

- А где его взять?

- Это не твоя забота.

Договорившись обо всем, приятели расстались. Степа отправился на поиски Миши Алексеева, а Саша - ловить птиц.

Иван Васильевич докладывая начальнику о ходе операции.

- Теперь у меня не осталось никаких сомнений, товарищ генерал, - говорил он, перекладывая в папке листы исписанной бумаги. - Тарантул приехал с целью активизировать деятельность немецкой разведки. Он у них какой-то чин, и не маленький чин. Немцы чувствуют, что мы готовимся к наступлению, и вот задумали что-то серьезное. Уж если они посылают в Ленинград Тарантула, то надо ждать ядовитого укуса.

- Осенью тарантулы мало ядовиты… Они весной опасны, - шутливо заметил генерал.

- Шестиногие - да, а двуногие - те в любое время года неприятны.

- Согласен. Дальше?

- Шарковский резидент, и через него поступают задания, - продолжал Иван Васильевич. - Лынкис Адам - его правая рука и заместитель. Живет на Васильевском острове, в квартире дома, принадлежавшего когда-то его родителям. Это вторая явка. В ближайшие дни начнут прибывать люди. Если явка к Шарковскому откажет, они должны идти на Васильевский к Лынкису.

- А там вы задумали устроить засаду и всех переловить. Так?

- Вы угадали, товарищ генерал. Я действительно так и думал.

- Но для этого нужно убрать аптекаря.

- Да. Лынкис признался, что с Шарковским они делали в Ленинграде неплохие дела… Выгодно меняли лекарства, витамины, мыло на всевозможные ценности. Под этим предлогом мы и хотим взять Шарковского. Дадим ему время известить Тарантула, чтобы тот не беспокоился.

- Понимаю, - задумчиво произнес генерал. - Ну, а что с кладбищем?

- Это мне еще не совсем ясно. Предполагаю, что они устроились в каком-то склепе. Там идет прием распоряжений по радио, там склад боепитания, если можно так выразиться. Передатчика там нет. Мы следим и давно бы запеленговали.

- Ну, а секрет патефонной пластинки?

- Остается секретом, - пожав плечами, ответил Иван Васильевич. - Скорей всего это пароль… Но это надо выяснить. Думаю, что у Шарковского мы найдем и пластинки.

- Хорошо. У меня нет возражений. Единственно, что я хотел бы порекомендовать: сократите сроки… Ты любишь вырывать все с корешками, но для этого времени у нас сейчас мало. Поторопитесь. Мы скоро начнем наступление на нашем участке.

- Есть поторопиться!

- Затем вот еще что… Осторожней с ребятами. Я понимаю, что это надежные помощники, но по молодости слишком смелы, слишком горячи, слишком активны и могут сорваться. Вряд ли ты хочешь иметь на своей совести несчастный случай… Согласен?