Герман Коробейников - Пещера Рыжего монаха

А у девушки той был суженый по имени Таркил. Красавец был парень: и ловок, и силен, и мастер, каких мало сыщешь. Только был он в то время в отлучке — ездил учиться у кубачинских мастеров работе по металлу. В тот же недобрый день вернулся он в родное село, узнал о случившемся и дал клятву вернуть девушку. Решил он сначала идти просить князя об ее освобождении.

Его допустили пред очи князя. Тот сидел, развалясь на подушках, в окружении своих ашнакма [27] Ашнакма (абх.) — подручные князей. . Он холодно спросил:

— Кто ты, дерзкий, что нарушаешь мой покой? Что тебе надо в моих владениях?

Назвал себя юноша и рассказал о том, как давно и сильно любят они с похищенной девушкой друг друга.

— Долго я учился своему ремеслу, — продолжал Таркил, — и говорят люди, что нет мне равных в наших местах. Буду работать днями и ночами, сделаю тебе оружие, какого нет ни у кого, только отдай мне мою Шасию.

В ответ князь рассмеялся — смех его больше походил на визг шакала. Засмеялись и придворные, льстивые, как лисицы перед волком. Внезапно, оборвав смех, князь произнес:

— Ничего ты не получишь, глупец, а в наказание за свою дерзость посидишь в яме. Время излечит тебя от гордости.

Побледнев от гнева, Таркил выхватил кинжал и бросился на обидчика. Но телохранители, следившие за каждым его движением, кинулись к нему и скрутили руки.

— Подрежьте полу черкески у этого наглеца [28] Подрезать полу черкески, по абхазским обычаям, считается высшей степенью унижения. , — распорядился князь.

Выполнив акт бесчестья, стражники увели юношу и бросили в глубокую каменную яму. Он остался один среди тишины и мрака.

Много недель томился узник, едва отличая день от ночи, питаясь теми объедками, что бросали ему княжеские слуги. Недаром говорится: что такое враг, знает пленник; что такое погоня, знает хромой. Временами в душе бедняги угасал последний луч надежды, и он готов был разбить голову о камни. Но в эти мгновения возвращалась мысль о мести.

«Ну, погоди, князь, — думал он. — Если судьба даст мне еще случай поохотиться, то никакая крепость не спасет тебя от пули или удара кинжала». Он уже потерял счет дням и ночам, когда однажды услышал, как кто-то окликает его сверху:

— Добрый человек, если ты еще жив, слушай меня, — говорил незнакомый голос. — Я знаю, что привело тебя сюда и хочу помочь тебе, как брату. Зовут меня Соулах, я такой же мастер, как ты, и не по своей воле оказался здесь… А сейчас наберись терпения и жди ночи потемнее.

Слушал Таркил и ушам не верил: даже в этом разбойничьем гнезде есть, оказывается, хорошие люди…

Алхас замолк. Он отхлебнул несколько глотков из кружки и начал возиться со своей трубкой: выколотил золу, не спеша набил табаком. О слушателях точно забыл, хотя они ерзали от нетерпения. Он знал, что делал, опытный старый рассказчик.

В этот момент Асида, выйдя из темноты, подбросила несколько веток в затухающий очаг. Вспыхнувшее пламя осветило девочку, и Федя вновь залюбовался ею.

Наконец, затянувшись дымом, Алхас продолжал:

— Прошло двое суток. Снова услышал юноша голос, а затем увидел спускающийся сверху конец веревки. Вытащил его Соулах из ямы, дал выпить настоя из корня ашхардаца [29] Ашхардац (абх.) — целебный корень. Восстанавливает силы, тонизирует. Широко использовался абхазскими пастухами. . Крадучись, прошли они между крепостными постройками, и по приставной лестнице, припасенной Соулахом, поднялся Таркил к окну, что одиноко светилось в этот час. С радостью услышал он в ответ на свой призыв голос любимой. Но тут-то и подстерегал его неожиданный удар. Отказалась Шасия бежать с ним. То ли прельстил ее князь дарами, то ли разлюбила юношу — никто не знает.

В ту страшную минуту сознание едва не покинуло Таркила. Но превозмог он слабость и с помощью нечаянного друга спустился на веревке в пропасть. А там конь его ждал. Подъехал Таркил к своему дому, попрощался с родителями и, прихватив оружие, умчался в горы. И вовремя: стража хватилась узника, и князь разослал во все стороны погоню. Но беглеца и след простыл.

С этого времени началась у них с князем охота друг на друга. Понимал жестокий владыка, что ждет его пуля на каждом шагу, и почти не показывал носа из крепости. Зато подручные его рыскали повсюду. Немало их сразил Таркил из своего ружья, но и ему нелегко приходилось: десятки раз с трудом уходил он от погони. И не сносить бы ему головы, если бы не помощь земляков: под каждой крышей он мог найти кров, и хозяин ее рад был поставить перед джигитом последнюю тарелку мамалыги…

Что плохо приходит, то плохо и уходит, говорят в народе. К этому времени владетельный князь Абхазии Келеш Чачба, искавший союза с русскими, пал от руки своего презренного сына Асланбея и турецких агентов. Но другой сын Чачбы — достойный Сафарбей — обратился к русскому царю с просьбой принять Абхазию под покровительство России.

С помощью русских турки были изгнаны с нашей земли. Тогда настала и очередь ненавистного князя. Русская эскадра подошла к нашим берегам и стала бомбардировать разбойничье гнездо. Как крысы побежали из крепости разбойники. Всем им было уготовано пасть от рук разгневанного народа. Но самого князя не нашли — как сквозь землю провалился.

Много было радости по случаю избавления от двойного ига. Народ устроил пышные проводы русским морякам. Пир тянулся не один день. Лишь Таркил не принимал в нем участия: он разыскивал князя. Что-то подсказывало ему, что разбойник затаился и, выждав удобный час, попытается покинуть негостеприимный берег. Так и случилось. Переодетый в крестьянскую одежду, с перекрашенными усами и бородой, князь собирался сесть в фелюгу, чтобы уплыть в Турцию. Но Таркил узнал своего врага; орлом налетел он на князя и всадил ему в грудь кинжал по самую рукоятку. Но и сам в ту же минуту был сражен пулей с фелюги.

Привлеченный выстрелами, сбежался народ. Тело презренного владыки было брошено на съедение шакалам, а благородного мстителя народ похоронил с почестями…

После паузы старик закончил свой рассказ словами:

— Уже немного осталось в нашем крае людей, которые могут передать молодым эту историю.

Некоторое время все молчали. Утомленный столь длинной речью, Алхас сидел сгорбившись, забыв о потухшей трубке.

— А что стало с сокровищами? — спросил Федя.

— Точно никто не знает. Говорили, что незадолго до бегства князь спрятал сокровища, а тех, кто знал об этом, приказал умертвить. Видно, собирался вернуться за награбленным. Искали люди богатство, но не суждено было найти его никому.

Федя хотел было задать новый вопрос, но, взглянув на Алхаса, увидел, что тот свесил голову в старческой дреме. Аджин тоже смотрел осоловелыми глазами. Женщины, отложив работу, сидели понуро. Федя понял, что чересчур засиделся: ведь всех, кроме него, утром ждала работа.