Петр Северов - Легенда о черном алмазе

Это были первые, очень трудные тонны угля. Их добывали дедовским способом - обушками в шахтах, которые назывались «мышеловками», в мокрых и тесных забоях, при свете тусклых коптилок. И все же добывали. И с каждым днем повышали добычу. И вот уже в степных просторах загремел полновесный эшелон угля, и на станциях, на полустанках люди Донбасса встречали и провожали его с бурной радостью, и могучий трудяга-паровоз уверенно проносил на своей железной груди мимо перронов два искрометных слова: «Даешь Побед)!»

В те дни геолог Верзин вернулся на свои донецкие маршруты. Он был первым из многочисленного отряда геологов, готовящегося прибыть сюда весной. Верзину предстояло осмотреть огромные площади, прилегающие к Северскому Донцу вблизи кряжа, и отметить на карте точки прежних обнадеживающих разведок. Эта подготовительная работа не случайно была поручена ему: он исходил эти земли вдоль и поперек и знал наверняка, что в них еще таятся неведомые клады.

Чем дальше и дольше вилась тропинка Верзина по пестрой равнине Задонечья, тем больше насчитывал он зарубок, надписей, цифр… И ему повезло: он нашел на выступе камня мету, когда-то сделанную знаменитым геологом Васильевым. Дожди и ветры наполовину стерли ту надпись, но Верзин прочел несколько букв, и они его взволновали: это были инициалы Иннокентия Федоровича Васильева - «И. Ф. В.».

Поиск Михея Степановича становился все более увлекательным. Куда же вели эти стрелки, буквы и цифры, разбросанные на огромном пространстве, словно доставшиеся Верзину в наследство? Одни из этих надписей были понятны, а иные представлялись сплошными ребусами. У Верзина, впрочем, хватало упорства, чтобы, сверяя найденные знаки со своими наблюдениями и подсчетами, избирать именно то направление, но которому следовал к своему открытию Васильев.

Что именно он открыл? Ответить на этот вопрос - значит разгадать секрет знаменитого геолога. И Верзин продолжал поиск.

У заболоченного озерка за перелеском его внимание привлекла старая железнодорожная шпала. Он присмотрелся и различил надпись: «СК-5000»… Снова ребус? Что значили эти буквы- «СК»? А повыше еще две: «А» и «3»…

За время своих походов по этому обширному району Михей Степанович не раз обнаруживал железнодорожные шпалы и даже рельсы в самых неожиданных местах: на скатах оврагов, под взгорками, под обрывами. Это фашистское воинство в пору безоглядного отступления тащило в поля и дерево, и железо для укрепления своих блиндажей.

Надпись на шпале, которую заметил Верзин, кто-то, по всем признакам, расчищал. Кому это понадобилось и зачем?.. Он раскрыл планшет и взглянул на карту. На восток от малого озерка был отмечен кружком хуторок Сухой Колодец. Не в этом ли названии кроется секрет многозначительных букв «СК»? Помнится, как дружно цвел на склоне разлогой балки вишневый сад, осыпая бело-розовыми лепестками землю вокруг, весь хутор…

Два километра пути - и вот уже должен бы открыться с пригорка уютный белый хуторок. Верзин останавливается на высотке…

Не осталось и следа от ветряка. Нет, словно и не было никогда, раздольного вишневого сада. Нет и ставка, окаймленного камышами, до основания разворочена плотина. Яркие белые домики… где они?.. Умерло селение - теплое человеческое гнездо. Чернеет обгорелый остов хатенки. Изрыта ходами сообщений улица. Здесь проходила передовая…

Верзин медленно шел пустынной улицей, всматриваясь в черные пожарища. Неужели в хуторке не осталось ни единого человека? Из большого окопа безразлично смотрела дулом в небо подбитая пушка. На бруствере траншеи поблескивали разбросанные патроны. У канавы валялся смятый солдатский котелок. Изрытая, израненная земля как будто еще пе остыла после сражения…

Пожалуй, единственное, что уцелело в малом селении - серый бревенчатый сруб колодца. И Верзин повторил вслух название хуторка: Сухой Колодец… Что привлекло в нем Васильева?..

Он подошел к срубу, заглянул в черную глубину. Ствол был завален хворостом и разным хламом: беспорядочно дыбились изломанные доски, чернел автомобильный скат, змеилась стреляная пулеметная лента, развесилась рыжей паутиной колючая проволока. «А колодец, по-видимому, и действительно сухой,- подумал Верзин.- Иначе почему бы его забросали наступавшие войска?»

Его взгляд скользнул по столбу, врытому у сруба, расщепленному крупным осколком снаряда. Столб был уцелевшей частью «журавля» - простого подъемного устройства, обычного для колодцев на Украине. Однако и эта черная глубина колодца, и его ветхий, уже подгнивший сруб, и расколотый сверху остаток «журавля» были для Верзииа счастливой находкой. На старой шершавой древесине он рассмотрел довольно глубокие зарубки. Стоило присмотреться, и они складывались в надпись.

Он пошарил по карманам, достал блокнот и старательно повторил надпись на бумаге. Как много на этот раз для него значила цифра «ноль». Казалось бы, что в ней особенного? Например, в математике она означает отсутствие величины. Но то - в математике… А сейчас, в реальной жизни, этот ноль был особенный: им, без сомнения, отмечена та точка, в которой таится васильевский секрет «Ч. А». И понятно, с какой терпеливой настойчивостью, с каким сосредоточенным вниманием Верзин исследовал старый, меченый войной столб.

Еле приметная стрелка на шершавом стесе столба указывала вниз. Неужели Васильев спускался в этот колодец? Михей Степанович присел на сруб и задумался. Что мог спрятать геолог Васильев меж бревнами или на дне колодца?

Он стал рассматривать хлам которым был завален колодезный ствол. Чего там только не было… Железная бочка из-под бензина, сломанное колесо телеги, коляска от мотоцикла, какие-то бревна, вьюшка полевого телефона, а над ней, на сплетении колючей проволоки, повис черный зловещий кружок… Нет, Верзин не ошибся: это была противопехотная мина. Как она там оказалась? Видимо, кто-то хотел подорвать колодец и швырнул туда мину, но она спружинила на колючей проволоке и не взорвалась.

«Штука серьезная…- подумал Верзин.- Одно неосторожное прикосновение - и взрыв». Он перегнулся через выступ сруба, внимательно рассматривая мину. До чего же некстати этот сюрприз! Ясно, что одному колодец не расчистить. Необходимо прежде ту злую штуковину обезвредить. Нужны помощники, а в хуторке - ни души.

Он приподнял голову, осматриваясь. Осеннее солнышко выглянуло из просвета меж тучами, и черная лужа в дорожной колее блеснула, как прожектор. В той вспышке света и встал вдруг человек.

Михей Степанович быстро оттолкнулся от верхнего бруса:

- Кто вы, дедушка?.. Местный?..

Высокий худой старик в коротенькой шинелишке, в опорках на босую ногу, без шапки, испытующе смотрел на Верзина.