Игорь Ефимов - Плюс, Минус и Тимоша

— Хочешь поглядеть? — сказал Желтенький и дал ему один бинокль, другой взял себе.

Тимоша глянул и сразу понял, что это не бинокль, а такой маленький двуглазый телевизор.

Там показывали какое-то странное соревнование.

Два человека стояли за железными обручами, укрепленными на стойках, и по очереди кидали друг в друга горошинами. Один кидал, горошина пролетала сквозь обруч, другой ловил ее раскрытым ртом. С каждым разом горошины становились все большего размера — со сливу, с яйцо, с теннисный мяч — так что игрокам приходилось все шире разевать рот.

— Вот дает! — завопил в восторге Тимоша, когда один поймал ртом настоящий арбуз.

— Тише! Не мешайте, — зашипели на него со всех сторон.

Но тут программа переключилась и появившийся диктор сказал:

— Внимание, полное внимание. Передаем важное сообщение.

Все притихли и даже велосипедист с зажимом достал откуда-то бинокль и прижал его к глазам.

— Ранен. Доктор. Минус. Ранен. Доктор. Минус, — торжественно произнес диктор и немного помолчал, чтобы до всех хорошенько дошло. — Он находится в больнице с ушибленным коленом, с шишкой на лбу и с двумя занозами в животе. Кроме того, из него до сих пор течет вода, так как, упав в ручей, он, как говорится, наглотался огурчиков.

В зале раздались изумленные возгласы, кто-то сказал: «Не может быть».

— Все это натворил опасный преступник, — громовым голосом продолжал диктор. — Преступник, обладающий страшной хитростью и коварством. Он умеет думать наоборот тому, что есть на самом деле.

Тут в зале раздался всеобщий вопль ужаса и недоверия — даже пол почему-то перестал качаться.

— Как же это?

— Наоборот?!

— Думать наоборот?

— Но ведь так не бывает!

— Это невозможно! — кричали все.

Тимоша совсем сжался на своем стуле — ему очень хотелось залезть пол стол.

— Найти. Поймать. Обезвредить, — командовал диктор. — Всем разойтись по домам. Запереть двери. Не выходить на улицу. Всю ночь. Будут открыты все задачи о зоопарках. Выпущены хищные звери. Ночью возможны страшные крики. На помощь не выходить. Это будет кричать преступник. Преступник, которого будут есть звери. Звери, которым безразлично, как он думает — правильно или наоборот. Итак, все — по домам. Через час откроются зоопарки. Все. Как говорится — кто не спрятался, я не виноват.

И он мерзко хихикнул.

После него сразу показали зоопарк — пантеру, бегавшую из угла в угол и молотившую хвостом по прутьям клетки, льва, аккуратно причесанного на косой пробор, и целый клубок удавов с торчащими во все стороны головами.

При виде всех этих ужасов Тимоше стало так тошно, что он отложил бинокль и крепко вцепился пальцами в края столика. Пойти во все сознаться? Просить прощения, сделать все, что велят? Ах, какой подлец, какой жестокий, бессердечный негодяй этот доктор Минус. Нет-нет-нет, — какой умный, честный, справедливый. Бедняга — чуть не утонул. Так и надо, так и надо…

Тимоша, как затравленный, глянул по сторонам.

Все поспешно вставали и один за другим уходили из качающегося кафе.

— Что же ты сидишь? — дернул его Желтенький. — Бежим и мы.

Тимоша встал и обреченно пошел за ним.

На улице было светло от фонарей, уходивших вправо и влево ровными рядами.

— Ну, мне туда, — сказал Желтенький, подпрыгивая на месте от нетерпения. — А тебе?

— Мне все равно, — сказал Тимоша. — То есть, я хотел сказать — мне тоже туда.

Он поплелся за Желтеньким, изо всех сил вглядываясь в темноту — ему уже всюду мерещились горящие глаза, шипенье и чмоканье. Последние люди быстро исчезали в домах, то тут, то там слышалось хлопанье дверей и щелканье замков.

— Вот мой дом, — сказал Желтенький, останавливаясь у калитки.

— Уже? — сказал Тимоша. — А может, прогуляемся еще немного? Прекрасный вечер, тепло…

— Ты что?! — замахал на него Желтенький. — Ты разве не слышал?

— А-а, ты об этом. Эка невидаль — дикие звери. Неужели ты боишься?

— Я? Да у меня все кости стучат от страха.

«Самолюбия — никакого», — подумал Тимоша.

— Так это твой дом? — сказал он вслух. — Симпатичный. Интересно бы посмотреть, как ты живешь.

— Вот еще. Чего тут интересного? Как все.

— А нельзя зайти к тебе в гости? — небрежно спросил Тимоша.

Он-то знал, что бежать ему совершенно некуда.

— Куда-куда?

— В гости.

— У меня нет этого. Есть спальня, ванная, туалет, а этого… как ты сказал? гости? — этого нет. А у тебя есть?

— Да нет же, — с досадой отмахнулся Тимоша. — Гости — это не комната. Неужели ты не понимаешь? Вот я войду в твой дом — это значит, я пришел к тебе в гости.

— Но ведь это мой дом.

— Ну и что?

— Ты не должен входить в него.

— Почему же?

— Потому что это запрещено.

— Запрещено? А мы никому не скажем — никто и не узнает.

— А доктор Минус? Он посмотрит на меня и прочтет мои мысли.

— Тогда не попадайся ему на глаза.

— А доктор Плюс?

— И ему тоже.

— Но ведь так не бывает. На кого-нибудь одного обязательно хоть раз да натолкнешься. Так что я лучше пойду.

— И я с тобой.

— Нет, прошу тебя. Пожалуйста, не входи.

— Хочешь, чтоб я достался зверям?

— Нет, что ты. Но ведь у тебя есть свой дом.

«Уж там-то меня наверняка караулят», — подумал Тимоша, но вслух сказал:

— Слишком далеко отсюда. Мне уже не дойти, понимаешь?

— Нет, не понимаю, не понимаю, не хочу понимать! — завопил вдруг Желтенький и бросился к своему дому.

Тимоша побежал за ним и, вскочив на него верхом, влетел в приоткрытую дверь.

Оба упали, дверь захлопнулась.

Сразу же сам собой зажегся свет, и приятный голос сказал:

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, — сказал Тимоша, приподнимаясь на четвереньки.

— Как вы себя чувствуете? Как прошел день?

— Спасибо, хорошо, — ответил Тимоша, все еще не понимая, кто это говорит.

— Начинаем вечернюю разминку для маленьких, — теперь стало ясно, что голос доносится из репродуктора. — Сколько будет пятнадцать тысяч восемьсот двадцать четыре разделить на триста шестьдесят восемь?

— Чего? — ахнул Тимоша.

— Сорок три, — сквозь слезы сказал Желтенький.

— Правильно. Четыреста шестьдесят восемь умножить на тридцать семь, прибавить две тысячи шестьсот восемьдесят четыре, все это разделить на сорок?

— Пятьсот, — без запинки ответил Желтенький.

— От тысячи отнимите семнадцать раз по сорок восемь.

— Сто восемьдесят четыре.

— Ответ правильный. Можете ложиться спать. Спокойной ночи.

Репродуктор щелкнул и умолк.

— Где это ты так наловчился считать? — изумился Тимоша.

— Наловчился? — переспросил Желтенький. — Не понимаю тебя. Это ведь так просто.