Хартмут Мехтель - Абрафаксы под черным флагом

Пиратский вожак готов был разорвать Шанти в клочья. Но старик был доверенным лицом Анне Бонни, и разделаться с ним вот так прилюдно, начав свару, — было бы неосмотрительно. Это значит — открыто выступить против главы флибустьерского содружества на Тортуге, а это опасно — слишком много пиратских предводителей поддерживали ее. Но здесь, на корабле, хозяином был Черная Борода. Он прекрасно знал, на что пойдет его команда. За него она — в огонь и в воду. В голове гиганта сложился коварный план. Сделав вид, что смирился, он отпустил штурвал, с понурым видом покинул рубку и вышел на палубу. Шанти, закрепив рулевое колесо, последовал за ним.

— Галеон удаляется! — рапортовал смотрящий, наблюдавший за испанским кораблем.

— Ребята! — обратился Черная Борода к своей команде. — Нам выпала удача! Золото страны Эльдорадо само плывет к нам в руки! Возьмем испанский галеон на абордаж, и вся добыча наша!

— Уррра! Урррра! Уррра! — приветствовали слова любимого капитана пираты, истосковавшиеся по привычному делу. Давненько они не нюхали пороху! А тут еще и золото Эльдорадо! За такое сокровище любой из джентльменов удачи готов отдать полжизни. Черная Борода знал, чем зацепить головорезов. Есть там золото или нет и откуда ему о том известно — сейчас никто разбираться не станет. Главное, раззадорить парней, приготовиться к нападению, а там будет видно. На палубе царило ликование. Морские разбойники обнимались, кричали, бросали в воздух свои шляпы. Кто-то палил в воздух, салютуя, будто золото уже было у них в руках. Шанти понял — он проиграл. Команда беспрекословно подчиняется своему предводителю, и старому морскому волку ни за что не справиться с ними в одиночку.

— К бою товсь! — отдал команду Черная Борода, победоносно глядя на Шанти.

— Ты еще пожалеешь об этом, — печально проговорил тот и отошел в сторону.

— На галеоне что-то происходит! — сообщил матрос-смотрящий из марсовой корзины. — Вроде кого-то собираются казнить!

— Надо им помочь! — злорадно прорычал чернобородый и приказал: — Мутанта сюда!

Но вызванный уже сам выбрался на палубу в сопровождении своего закадычного друга, с которым он никогда не расставался. Мутантом звали огромного пирата — настоящее чудо природы. Высоченного роста, необъятных размеров, этот человек мог любого свалить одной левой, но делал подобное лишь по доброй воле и крайне редко. От рождения он отличался необыкновенным добродушием, которое сочеталось с таким же необыкновенным тупоумием. В своем умственном развитии он оставался На уровне младенца и оттого нуждался в постоянной опеке. По этой причине и находился всегда рядом с ним его друг и товарищ, водивший Мутанта на поводке и руководивший всеми его действиями. Рядом со своим подопечным опекун казался просто лилипутом. Он и так не отличался особо крепким телосложением: тощий как щепка, невысокого росточка, опекун-поводырь был еще и самым мелким в команде пиратов, которые любили потешаться над ним и называли дон Кишка. Тот в свою очередь не обижался на дурацкое прозвище, ибо знал: без него и Мутанта пираты — никуда. В бою великан был незаменим. Он действовал, как настоящая молотобойная машина. Дон Кишка только отдавал команды, и кроткий исполин, не размышляя, обрушивал свои смертоносные удары на указанную цель. Чтобы уберечь руки своего приятеля от ссадин и ушибов, дон Кишка, по-своему любивший кроткого Мутанта, придумал надевать ему во время драк защитные перчатки. Но поскольку сшить такие исполинские рукавички никто не брался, в качестве оных пришлось использовать две небольшие дубовые бочки. Ходить в таком снаряжении довольно затруднительно. Но добродушный Голиаф приноровился к неудобству и предпочитал ходить на четвереньках, как гигантская собака, — и поле боя видно лучше, и бочки не соскакивают. В таком вот виде он и был выведен на палубу, где уже томилось в ожидании грядущего сражения другое чудо природы — человек-гора, хотя и уступавший предыдущему чуду в росте, но намного сильнее его. Это был не человек, а гигантская туша, живая масса, состоящая из одних сплошных мускулов. Хитроумный дон Кишка и тут проявил изобретательность: из прочных ремней была сооружена специальная конструкция, при помощи которой можно было закрепить на спине у богатыря ствол самой большой пушки и получить в итоге бесценное мобильное орудие. Наличие этакого уникального вооружения давало пиратам Черной Бороды несомненное преимущество и обеспечивало им беспроигрышную победу в любом бою.

Главный разбойник с довольной улыбкой окинул взглядом своих подчиненных: Мутант на месте, живая пушка тоже. Все на своих местах, можно начинать.

— Ставить все паруса! Курс — на галеон! — Его команда не заставила себя ждать, и фрегат устремился на полном ходу в погоню за испанским судном.

Все так же сияло солнце. Все так же море катило свои волны и все так же голубело небо. Но Абрафаксам было уже не до окружающих красот. Сейчас их швырнут за борт и все будет кончено.

— Ну придумай же ты хоть что-нибудь! — в отчаянии прошептал Абракс.

Что тут придумаешь? Положение казалось совершенно безвыходным.

Солдатам был отдан приказ, и они должны были его выполнять. Они только никак не могли решить, как лучше привести приказание в исполнение — то ли развязать мальцов и бросить поодиночке, то ли, наоборот, связать покрепче и запихать обоих в мешок. Вопрос был непростым и требовал детального обсуждения. Что они и делали, столпившись вокруг несчастных пленников, которым ничего не оставалось, как молча слушать этот жаркий спор.

— Какого черта? Что за волынка? — возмущался дон Арчимбальдо, наблюдавший за спектаклем издалека. — Тоже мне — вояки! Не могут простого дела сделать! Бултых — и готово! Растяпы! С зайцами — разговор короткий! — продолжал свою гневную тираду адмирал. — Зайцы на королевском галеоне! Безобразие! Нет, это не просто зайцы! Это…

— Пираты, — изрек вдруг Прадо, сидевший на ближайшей рее, с одной стороны, для того, чтобы не пропустить чего интересного, с другой же — чтобы быть подальше от надоевших ему причитаний хозяина.

— Именно пираты! — радостно подхватил дон Арчимбальдо. — Настоящие разбойники, по-другому их не назовешь!

«Он что, совсем уже сдурел?» — подумал про себя Прадо и перепорхнул к адмиралу на плечо.

— Пираты! — гаркнул попугай прямо в адмиральское ухо.

— Зачем так орать! — взвизгнул сеньор де ла Круз и даже подпрыгнул от неожиданности на месте. — Я не глухой! Зайцы, пираты, назови хоть горшком. Приговор оглашен, и дело должно быть окончено. Чего ты всполошился? Настоящий моряк должен держать себя в руках. Тем более я с тобой, и моей любимой птичке совершенно нечего бояться. Эти зайцы уже никого не укусят, — попытался успокоить он не в меру разволновавшегося попугая.