Валентин Башмаков - За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

Сразу же после появления на пасеке Нюрка удивила всех тем, что выбрала для себя занятие, которое другому и в голову не пришло бы.

— Знаете, что? — кашлянув в кулак и обведя взглядом собравшихся, сказала она. — Давайте, я буду глядеть за коровами? Ага! За своей, за Митькиной и бабушкиматрениной. Доить стану тоже. А вы за это, когда нам с Людкой захочется, будете пускать нас гулять.

Митька, которому до смерти не хотелось гонять корову на обеденную дойку (после этого его часто уже не пускали к друзьям), подпрыгнул от радости…

— Правда, Нюрка? Не врешь? Это ж… Это ж, знаешь, какое дело! Хочешь?.. Хочешь, подарю свисток? А то сделаю прыскалку — брызгаться водой.

Нюркина затея понравилась и Коле с Петькой. Им ведь тоже приходилось присматривать за коровами. А разве интересно каждую минуту выглядывать, где они бродят и что делают?

Только Матрена Ивановна усомнилась.

— А ты доить-то умеешь? — спросила она. — Коров не испортишь?

— Ну, бабушка! Скажете тоже! — обиделась девчонка. — Мы ж с мамой, когда жили в другом совхозе, вместе на ферму ходили. Она была дояркой, а я помогала. За один раз по пять коров выдаивала. И свою дою тоже.

— Ишь ты! Совсем, значит, опытная?

— Может, и не опытная, а доить умею.

Матрена Ивановна улыбнулась.

— Ну ладно. Ежели мастерица, подои тогда Маркизу. Она вон уже мычит.

Нюрка посмотрела на пасечницу и, прикрыв рот ладонью, засмеялась.

— Маркизу? Так зовут вашу корову?

— Ну да. Нешто плохо?

— Да нет. Смешно только. Знаете, как в одном романе написано? «…Маркиза взглянула на графа, высоко подняла голову и прошла мимо…» Ваша Маркиза, выходят, вроде дворянки.

— А что ж, — засмеялась песенница. — Дворянка и есть. Почитай весь год на дворе живет.

Услужливые мальчишки тут же пригнали корову, накинули на рога веревку и привязали к пряслу. Нюрка в это время приготовила подойник и скамеечку, налила в кружку воды, взяла полотенце. Когда Маркиза успокоились и, помахивая хвостом, принялась пережевывать жвачку, девчонка подошла к ней и, ласково поглаживая бока и живот коровы, запела:

— Марки-и-и-изушка… Хорошая. Ишь, какая красивая, какая гла-а-адкая!.. И совсем молодая, а-а?

Корова нехотя обернулась, равнодушно глянула на девчонку блестящими глазами.

— Гордая, значит? Не хочешь разговаривать, да-а? — Нюрка притворно надулась, вытащила из кармана посоленную корку хлеба и протянула Маркизе. — А это ешь? Ого! Еще хочешь? Нет уж, голубушка! Хорошенького понемножку… А нюхать можешь, сколько угодно. Ага! И руку, и платье. Вот… Теперь познакомились, да?

Она потрепала корову по шее, поставила перед ней ведро с пойлом и теперь уже совсем по-хозяйски присела у вымени. Дойка прошла нормально. За все время Маркиза дернула ногой только раз, да и то из-за оводов, которые норовили впиться в брюхо.

— Вот так внученька! Вот так доярка! — принимая чуть не полное ведро молока, похвалила девчонку Матрена Ивановна. — Видать, и вправду есть в тебе искорка божия. Знаешь, как к скотинке подладиться. Маркиза-то у нас не из покладистых.

— Хо, бабушка! Да я ж разве таких обламывала! — похвастала Нюрка. — Бодливых и то доила.

— Ну уж и бодливых! — погладив маленькую доярку по голове, засмеялась песочница. — Не они ли тебе косы отжевали?

— Да нет! Это мне доктора состригли. Я на ферме играла с телятами, а у них оказался стригущий лишай. Чуть не полысела. Теперь уже все прошло, волосы отрастут…

Девчонки мешали серьезным занятиям мальчишек, конечно, не потому, что доили коров или возились с кастрюлями. За это, если разобраться, им даже можно было сказать спасибо. По-серьезному никто не обижался и на мочальные хвосты, которые подружки привязывали товарищам.

Война разгорелась совсем из-за другого.

Когда Простокваша узнала, что приятели добывают продукты для строительной бригады, говорить с ней стало сущим наказанием. Девчонка требовала, чтобы мальчишки приняли ее в свою компанию. А за подругой, как водится, ту же песню тянула и Нюрка.

Поначалу Коля и Петька урезонивали девчонок, говорили, что добыча продуктов и денег дело не женское. Потом обозлились и стали прятаться от нахалок. Но это тоже не помогло.

Однажды, явившись на обед, Петька с удивлением отметил, что ни его, ни Колиной, ни Митькиной тарелки на столе нет.

— Можете варить себе сами! — с торжеством объявила Простокваша. — Я вам готовить не нанималась.

Петька было растерялся. Но на его счастье девчонку услышала Матрена Ивановна.

— Это ты что там вытворяешь? — спросила она от плиты. — Мальцы с утра спины не разгибают, а ты их на зеленые огурцы да морковку сажаешь? Вот ужо возьму хворостину да нажигаю по мягкому месту — небось не станешь выкомаривать.

Тогда Людка придумала новую каверзу: в одну тарелку набухала перцу, в другую соли, а в третью налила одного бульону. Рассчитывала она как будто правильно: Колька, мол, во вкусах не разбирается, а Петька с Митькой, хоть и разбираются, да промолчат — за чужим столом привередничать не полагается. Только эта уловка не удалась. Митька деликатному поведению в гостях не обучался и церемониться не стал. Придвинув тарелку с бульоном, он поболтал в ней ложкой, хмыкнул и возмутился:

— Одна вода! А где же картошка и макароны?

— А у меня один перец, — поддержал приятеля Коля.

Матрена Ивановна насторожилась и, конечно, поняла, в чем дело.

— Ах ты ж, паршивка! Опять над товарищами изгаляться! Добро переводить? Вот я тебе!

Простокваше ничего не оставалось, как поскорее убраться с веранды и спрятаться в огороде. Но своего в войне с мальчишками она все-таки добилась. Хотя и не сама, не своими силами.

На следующий день после истории с бульоном Нюрка ни с того, ни с сего заявила, что не будет доить коров.

— Свою подою, — объявила она, — а других не хочу.

— Да ты что? — изумился Митька. — Тогда же мне топать с Зорькой домой. И тетка больше сюда не пустит.

— Вот и хорошо, — хихикнула Людка. — Погуляешь возле своей пасеки.

Нечего и говорить, что такой поворот дела не устраивал не только Митьку, но и Колю с Петькой. Надо было приступать к серьезной работе, а много ли сделаешь, если лопоухий будет являться на пасеку на три-четыре часа в день?

Приятели обступили Нюрку и принялись на все лады уговаривать ее, но девчонка стояла на своем.

Удрученные и расстроенные мальчишки отошли в сторону и долго не знали, что делать. Наконец, Петька решил слукавить. Не говоря ни слова, приблизился к девчонкам, засунул руки в карманы и как бы с сожалением покачал головой.

— Эх, девчонки, девчонки! Глупые же вы, глупые!

— Это почему же? — исподлобья глянула на него Нюрка. — Может, ты умнее?

— А потому, — не обращая внимания на вопрос, ответил Петька. — Мы смеемся, а вы думаете, что не принимаем вас в компанию. Если хотите знать, так вы уже давно в нашей компании.