Мэтт Хейг - Мальчик по имени Рождество

– Николас? Это в самом деле ты?

Мальчик посмотрел на отца, и ему вдруг стало страшно. Может, потому что Джоэл отрастил бороду. Или же причина была в чём-то другом. Даже такие родные глаза потемнели и будто принадлежали незнакомцу. От нахлынувших чувств Николас едва смог ответить:

– Да, папа, это я.

Джоэл кинулся вперёд и сгрёб сына в охапку. Он обнял его так крепко, что у мальчика затрещали рёбра. И Николас обнял его в ответ, изо всех сил стараясь поверить, что перед ним всё тот же хороший и добрый папа, каким он был всегда. Борода отца кольнула его в щёку, и Николас слегка успокоился.

– Что ты здесь делаешь? – со скрытой тревогой спросил Джоэл.

Николас не знал, что ответить, и потому поступил, как учила его мама. То есть глубоко вздохнул и сказал правду.

– Я не поладил с тётей Карлоттой и отправился искать тебя. Я пошёл на Крайний Север, нашёл Эльфхельм… А там эльфы посадили меня в тюрьму.

Лицо отца смягчилось, в уголках глаз прочертились морщинки, и он снова стал похожим на самого себя.

– Ох, Николас, мой бедный мальчик! Но как такое случилось?

– Они заперли меня в башне, потому что больше не доверяют людям.

Николас посмотрел на эльфёнка, который сидел в клетке, скованный по рукам и ногам, а потом на шестерых мужчин, стоявших в лунном свете. Ему отчаянно захотелось, чтобы папа приказал им уйти. Он продолжал верить в отца и надеялся, что всё это – лишь глупое недоразумение.

– Что ж, сынок, – проговорил Джоэл, выпрямляясь. Вид у него был мрачный. – Вынужден признать, что истории о весёлых и добрых эльфах, которые я тебе рассказывал, далеки от правды. Эльфы отнюдь не такие, какими мы их воображали.

Николас посмотрел на Малыша Кипа, который с мольбой глядел на него из клетки. Эльфёнок был слишком напуган, чтобы говорить. А Николас, сам того не желая, чувствовал себя преданным – словно всё, во что он верил, вдруг обернулось ложью.

– Ты не говорил, что вы собираетесь похитить эльфа. Вы же хотели только доказать, что Эльфхельм существует на самом деле! – с упрёком обратился он к отцу.

– Да, – с горячностью ответил Джоэл. – И настоящий, живой эльф – лучшее тому подтверждение, разве нет?

– Но ты мне соврал!

– Я тебе не врал. Когда мы отправлялись в экспедицию, то сами не знали, что найдём под горой. Я просто не сказал тебе всей правды.

Николас обвёл взглядом спутников отца, чьи фигуры грозно темнели на фоне костра.

– Папа, они тебя заставили? – тихо спросил он, цепляясь за последнюю надежду.

Андерс расхохотался, остальные подхватили его смех, и громкий гогот заметался среди безмолвных сосен.

Джоэл удивлённо моргнул.

– Нет. Никто меня не заставлял.

– Скажи ему, Джоэл, – вмешался Андерс. – Скажи, что случилось на самом деле.

Джоэл кивнул, нервно посмотрел на сына, сглотнул и наконец произнёс:

– Если честно, Николас, это была моя идея. Когда Андерс позвал меня в экспедицию, я сказал, что нужно привезти королю настоящего, живого эльфа.

Николас не верил своим ушам. Слова отца обжигали, как уксус, выплеснутый на свежий порез. Его отец оказался похитителем . У большинства людей уходят годы на то, чтобы повзрослеть, но Николас расстался с детством за секунду, прямо посреди холодного зимнего леса. Узнать, что твой отец – совсем не тот человек, каким ты его представлял, – это любого вынудит повзрослеть.

– Как ты мог? – только и спросил обескураженный Николас.

Джоэл тяжело вздохнул. Нет, и в самом деле тяжело, будто на сердце у него лежал большой груз.

– На кону огромные деньги, сын. Три тысячи монет. На них можно купить корову. Или… или свинью. В следующем году мы отпразднуем Рождество как следует. У нас с Карлоттой никогда не было настоящего Рождества. Я куплю тебе дорогие игрушки.

– Или унитаз! – прогудел Аарту откуда-то из глубин бороды.

Джоэл не обратил внимания на своего тупоумного товарища:

– Я смогу купить лошадь и новую повозку. Мы поедем в город, а люди будут смотреть, восхищаться и завидовать нашему богатству.

У Николаса внутри всё закипело от злости.

– Но зачем? Я не хочу, чтобы люди нам завидовали! Я хочу, чтобы они были счастливы!

Джоэл оглянулся на спутников, которых разговор отца с сыном порядком забавлял. Раздражённо нахмурившись, он повернулся к Николасу.

– Сынок, пора тебе открыть глаза и понять, в каком мире ты живёшь. Уж я-то знаю, благо я не ребёнок – в отличие от тебя. В нашем мире каждый за себя. Никто о тебе не позаботится, всё приходится делать самому. Чем я и занимаюсь. Никто никогда не был ко мне добр. Никто не дарил мне подарков. Каждое Рождество я плакал, потому что ничего не получал. Другим детям родители дарили хоть что-то. Но не нам с Карлоттой. Зато на следующий день рождения, на следующее Рождество я куплю тебе всё, что захочешь…

Николас снова посмотрел на клетку и закованного в цепи эльфёнка.

– У меня были санки. А ещё ты и Миика. И моя кукла-репка. Мне больше ничего не было нужно для счастья! – воскликнул он.

– На следующее Рождество ты мне скажешь спасибо, – уверенно произнёс Джоэл. – Сейчас-то уже поздно, но в следующий раз я не подведу тебя с подарком. Вот увидишь. Обещаю.

– Нет, – твёрдо сказал Николас. Это слово, словно ключ, запечатало его разум. Он не позволит себе даже намёка на слабость.

– О чём ты, сын? – поднял брови Джоэл.

Николас глубоко вздохнул, словно хотел вместе с морозным воздухом вобрать в себя храбрость.

– Нет, – повторил он. – Я заберу Малыша Кипа обратно в Эльфхельм. Я отвезу его домой.

Мужчины вокруг снова загоготали, и Николас задрожал от страха и гнева. Человек в куртке из оленьей кожи оборвал смех и сипло рыкнул на мальчика:

– Даже не думай! Ну-ка, Тойво, образумь мальца.

Тойво вновь поднял арбалет и хмуро сплюнул на землю.

Джоэл покосился на оружие, направленное в грудь сыну.

– Прости, Николас, но ты его никуда не заберёшь. Куча золота на дороге не валяется.

– Папа, если ты любишь меня больше, чем деньги, помоги! Пожалуйста, папа. Игрушки – это здорово, но добрым быть куда лучше, чем богатым. Ты никогда не будешь счастлив, помня, что сделал.

– Я жил в маленькой хижине, рубил деревья от рассвета до заката и тоже не был особенно счастлив, – сказал Джоэл, кривясь, как от боли. – Зато, если всё пойдёт по плану, я узнаю другую жизнь.

Николас сокрушённо покачал головой. По щекам мальчика бежали слезы, и он ничего не мог с этим поделать. Слишком сильные чувства его обуревали: злость, страх, разочарование. Отец, которого он так любил, украл эльфёнка из родного дома и запер в клетке.

Вытерев глаза кулаком, Николас подумал о том, что сказал Отец Топо Малышке Нуш: «Мы не должны позволять страху управлять нами».