Мэтт Хейг - Мальчик по имени Рождество

– Пожалуйста, не стреляйте! – взмолился он. – Это мой единственный друг!

Джоэл посмотрел на бледное лицо сына. Потом на свою левую руку – ту, на которой не хватало пальца.

– Жизнь – боль, – горько сказал он.

– Но и волшебство, папа.

Джоэл не обратил внимания на его слова.

– Успокойся, Николас. Прикажи оленю спуститься, чтобы мы его видели. Мы не будем в него стрелять, правда ведь, парни? Мы только закуём его и отведём к королю. Уверен, его величеству понравится летающий олень.

Андерс опустил лук.

– Да. Прикажи ему спуститься.

– Блитцен! – позвал Николас. Он сомневался, что этим людям можно доверять, но выбора у него не было. – Спускайся! Внизу безопаснее.

Кажется, олень его понял. Во всяком случае, через минуту он опустился на поляну; грудь его тяжело вздымалась, а глаза сверкали от возбуждения.

– Это Блитцен. Пожалуйста, не обижайте его, – попросил Николас, и олень ткнулся носом ему в плечо.

– Я знаю озеро Блитцен, – сказал Томас, поглаживая куртку из оленьей кожи.

Николас потрепал друга по шее, а тот уставился на Андерса. Из груди оленя вырвалось нечто среднее между мычанием и рычанием.

– Всё хорошо, Блитцен. Он тебя больше не обидит, – успокаивал его Николас, сам не до конца веря в свои слова.

В тот же миг, словно желая развеять сомнения мальчика, Тойво вскинул арбалет.

– Нет, Тойво! – закричал Джоэл.

Николас судорожно заозирался, надеясь отыскать решение в пугающей темноте леса.

– Хорошо. Мы пойдём с вами, – наконец сдался он. – Мне правда хочется посмотреть на короля.

– Он лжёт, – недобро прищурившись, сказал Тойво.

Джоэл посмотрел сыну в глаза, и Николас сразу догадался, что он всё понял – так, как может понять только отец.

– Нет. Не лжёт. Ты ведь не пытаешься нас обмануть, верно, Николас? В противном случае тебя убьют, и я уже ничего не смогу сделать.

– Нет, папа, – глубоко вздохнул Николас. – Я не лгу. Я передумал. Я вёл себя глупо. Эльфы заперли меня в камере со злобным троллем. Я им ничего не должен.

Несколько томительных секунд все молчали. Тишину над поляной нарушал лишь шёпот ветра в замёрзших ветвях.

Наконец Андерс шутливо ткнул Николаса в плечо.

– Хороший мальчик. Ты сделал правильный выбор. Так ведь, Джоэл?

– Да, – кивнул Джоэл. – Он всегда поступает правильно.

– Ну вот и договорились. А теперь нам всем не помешает отдохнуть, – сказал Андерс. – Завтра важный день.

Он приобнял за плечи Томаса и Тойво.

– Мальчика и оленя нужно положить подальше от клетки. Просто на всякий случай, – проворчал Томас.

– Хорошо, – отозвался Николас. – Я не против.

Но Джоэлу не давала покоя одна мысль.

– Погодите-ка! А что, если эльф снова использует магию? Кто-то из нас должен его покараулить, чтобы не сбежал.

– Верно подмечено, – сказал Тойво, сонно потирая глаза. – Я посторожу.

– Тойво, да ты на ногах еле держишься! – воскликнул Андерс. – Как обычно, перебрал морошкового вина. Поставим сторожить кого-нибудь другого.

– Я постою, – вызвался Джоэл. – Я совсем не хочу спать. К тому же это мой сын поднял всех на уши. Так что тут есть и моя доля вины.

– Что ж, решено, – хлопнул в ладоши Андерс. – Разбуди меня на рассвете, я тебя сменю.

Охотник развернулся и показал на сосны, темневшие по ту сторону поляны.

– Будешь спать там. – Он погладил Блитцена по спине, смахивая снег с тёмно-серого меха. – Прости за стрелу, дружище. Без обид?

Блитцен наклонил голову, словно раздумывая над его словами, а потом обильно помочился на кожаные сапоги охотника.

– Что за?! – завопил Андерс, а Томас прыснул со смеху. Охотник, впрочем, тоже не удержался от смеха, а вскоре к нему присоединились и остальные.

Наконец все мужчины улеглись вокруг жаркого костра, а Николас и Блитцен устроились позади них – у самых деревьев. Джоэл сел на землю рядом с клеткой Малыша Кипа. Николас не знал, отчаялся эльфёнок или нет, но сам он не отказался от мысли его спасти. Прижавшись к тёплому оленьему боку, он вслушивался в звуки леса. Голоса мужчин у костра стихли.

– Счастливого Рождества, Блитцен, – мрачно сказал Николас, но олень уже крепко спал.

Николас ещё долго лежал, глядя на круглощёкое лицо полной луны. Когда его уже начал смаривать сон, послышался какой-то шум. Сперва ему показалось, что это ветер запутался в ветвях. Мальчик поднял голову и увидел, как отец медленно толкает санки с клеткой прочь от лагеря. Весу в эльфёнке было всего ничего, так что санки легко шли по снегу. Малыш Кип сидел, вцепившись в прутья, и молча таращился в темноту широко раскрытыми глазами.

– Что ты делаешь? – прошептал Николас.

Джоэл прижал палец к губам, затем поднял верёвку, за которую обычно тянул санки, и подошел к Блитцену, чтобы накинуть её на шею оленя.

Николас недоверчиво наблюдал за отцом.

– Я знал, что ты обязательно попытаешься спасти эльфа, – едва слышно сказал Джоэл. – Это ужасная идея. Просто кошмарная. Но сегодня Рождество. И день твоего рождения. А ты всё ещё мой сын, и я хочу, чтобы ты остался жив. Поэтому помоги мне.

Николас наклонился к Блитцену.

– Спокойно, друг, – сказал он так тихо, что олень вряд ли его расслышал. Блитцен медленно поднялся и стоял неподвижно, пока отец с сыном прилаживали упряжь. Костёр к тому времени погас; прочие участники экспедиции спали, убаюканные морошковым вином. У Николаса по спине бегали мурашки от страха, что их застукают, но всё же мальчика переполняли радость и облегчение. В конце концов, его отец оказался хорошим человеком.

Кто-то – может, Тойво, хотя в темноте сложно было разглядеть, – заворочался во сне. Николас и Джоэл замерли, затаив дыхание. Но Тойво пошлёпал губами и продолжил спать.

Наконец упряжь была на месте.

– Готово, – прошептал Джоэл. Ветер стих, словно сам лес прислушивался к их разговору. – Забирайся на оленя и улетай скорее.

– Папа, пожалуйста, летим с нами!

– Нет. Я вас только задержу.

– Блитцен сильный и очень быстрый. Ты можешь сесть в санки, чтобы приглядывать за Малышом Кипом. Тебе нельзя здесь оставаться! Они тебя убьют!

Тойво – да, это определённо был Тойво, теперь Николас узнал его тощую фигуру, – снова беспокойно заворочался у костра. Николас ещё не видел отца таким испуганным. Даже когда они встретили медведя. Страх на лице Джоэла заставлял сердце Николаса биться чаще.

– Хорошо, – сказал Джоэл. – Я сяду в санки. Но нужно торопиться.

Николас вскарабкался на спину к Блитцену и прошептал ему на ухо: