Марк Харитонов - Учитель вранья

– Удачный получился денёк, – довольно потёр лапы Брысь. – То двенадцать девочек, то эти двое превратились в невидимок. Жаль только, поросят всех перебили…

– Постой, – сказал Антон Петрович. – Какие это двое превратились в невидимок?

– Я разве сказал: двое? – Кот спохватился, что наговорил лишнего. – Я просто сказал, что превращений тут видимо-невидимо…

– А не приходили сюда два музыканта?

– Нет, музыкантов не было.

– Как же не было! – вспомнила Таська. – Сам же рассказывал: один большой, с роялем, другой со скрипкой.

– А, эти! – зевнул Брысь. – Ну, заглядывали, а больше я их не видел.

– Конечно, не видел! Он дал им посмотреться в зеркало, где ничто не отражается, и они стали невидимы.

– Разве можно так врать?! – возмутился Антон Петрович.

– А сами-то чему учите! – ответил кот.

– Я учу не такому вранью. Ведь трудно жить, когда ни на одно слово нельзя положиться, не знаешь, что получится.

– Конечно, я необразованный, я ваших школ не кончал. Вру, как умею.

– А ну-ка, рассказывай, где они и как сделать, чтобы мы их увидели.

– Понятия не имею, – нагло сказал Брысь.

– Ах, так? Ну, погоди! Кис Кисыч, подъём!

Кис Кисыч заурчал, как мотор, махнул ушами. Хвост у него стал раскручиваться – и вот уже пёсик начал медленно подниматься в воздух.

Брысь увидел, что сопротивление бесполезно.

– Стой, стой! – закричал он сверху. – Опять заводится! Дружок называется!

– Он тебе не Дружок, – ответил за пёсика учитель вранья.

– Так я не играю! Ну чего особенного? Ну посмотрелись эти двое в какое-то зеркало. Только я, честное слово, не знаю, как их вернуть. Не было такого случая. Никто ещё оттуда не возвращался. Может, там даже интереснее, чем здесь. Вот возьму и сам туда уйду.

– А ведь это мысль! – сказал Антон Петрович. – Попробовать, что ли, сходить за ними?

– Ой нет, не надо! – испугалась Таська. – А вдруг и вы не сможете вернуться?

– Тоже верно, – почесал в затылке учитель вранья. – Но выручать-то друзей надо. Попробуем сделать вот как: вы будете крепко-крепко держать меня за руку. Только сами зажмурьтесь, чтобы не смотреть в эти опасные зеркала. Или даже завяжите глаза. А я попробую хоть чуть-чуточку заглянуть. Может, они где-то недалеко, за рамой.

– Ух ты, интересно! Попробуйте, – одобрил с дерева кот. – Невидимое зеркало – второе слева!

– А ты, Кис Кисыч, останешься следить за ним, – сказал Антон Петрович. – Глаз с него не спускай. И если что – не давай спуску.

– Не дам, – тявкнул Кис Кисыч совершенно по-человечески.

Брысь почувствовал, что дело серьёзно.

– Я, кажется, перепутал, – сказал он. – На самом деле оно второе справа.

Антон Петрович крепко взял за руку Тима, Тим схватил за руку Таську. Дети крепко-крепко зажмурились. А Таське учитель вранья вдобавок завязал глаза носовым платком, сложенным вчетверо, – чтобы не вздумала из любопытства открыть раньше времени. И пошёл в Зеркальный зал. А они гуськом за ним.

Что было дальше, дети не видели: было всё-таки очень страшно.

А если бы они могли смотреть, они бы увидели вот что.

Глядя в землю (чтобы не смотреть в попутные зеркала), Антон Петрович прошёл в Зеркальный зал, там на ощупь нашёл раму второго зеркала справа – и только тогда открыл глаза. В зеркале никто не отразился, оно было пустым. Но сам учитель вранья исчез вовсе не сразу. Сначала он поднёс к зеркалу руку, тронул пальцем стекло. Палец прошёл сквозь него, как сквозь воздух, и растворился, исчез. Учитель перенёс в зеркало всю руку – и не увидел её там. Рука тоже пропала. Тогда он перешагнул через раму (она была невысоко) одной ногой, другой – и постепенно исчез почти весь. Видимой осталась только его вторая рука, которую крепко-крепко держал Тим.

Сколько времени это продолжалось, никто не мог бы сказать. Вдруг Тим почувствовал, что рука учителя дёрнулась, потянула его вперёд, в зеркало. Он напрягся, чтобы устоять, стал тянуть руку к себе. И вот из пустоты появилось в воздухе плечо Антона Петровича, потом его нога, потом голова, потом вторая нога и вторая рука. А держась за эту руку, из рамы, как из двери, возник Фонтан со скрипкой, зажатой под мышкой, следом – тоже держась за его руку – Маленький Великан с роялем на ремне. Глаза у обоих были закрыты, точно у спящих, лица строгие и как будто окаменелые.

Учитель вранья осторожно, по-прежнему не оглядываясь, повёл их за собой во двор. Там он разрешил Тиму открыть глаза, с Таськи сам снял повязку. Маленький Великан и Фонтан очнулись. Они озирались вокруг, как будто не понимали, что с ними.

– Нашлись? – приветствовал их с дерева Брысь. – Ну и поздравляю. Видите, ничего не случилось. Кроме ещё одного интересного приключения… А что это у тебя на голове? – спросил он Маленького Великана.

Лишь тут все заметили на кудрявых волосах у пианиста что-то вроде шапочки из птичьих перьев – и сразу, конечно, узнали птицу Соню. Она невозмутимо досматривала свои сны, упрятав голову под крыло.

– Где вы их нашли? – спросил Тим учителя.

– Там… – неопределённо показал тот. – А подробно не помню. Только недавно помнил… что-то было очень интересное… и всё улетучилось. Как будто видел сон – и забыл… А вы не помните, что там с вами было? – обратился он к музыкантам.

– Нет, – смущённо ответил Фонтан.

– Не помню, – покачал головой Маленький Великан.

– Но хоть в Книгу рецептов вы заглянули? – спросил учитель вранья. – Узнали, как лечить от Серьёзной болезни?

– Кажется, нет, – растерянно ответил Фонтан.

– Не помню, – подтвердил Маленький Великан.

– Да не было там никакой книги, – подал голос кот. – Это я так сказал. Я все книги сдал в макулатуру, мне за них обещали десять талонов на игру «Кошки-Мышки». Книги читать надо, а я люблю, когда так интересно.

– А какой вам нужен рецепт? – опять неожиданно вступила в разговор Соня. Она, оказывается, проснулась и всё слышала. – Для той девочки, что удрала от тётушки Дирекции? Я его и так знаю. От Серьёзной болезни есть такой способ: нужно до этой девочки дотронуться вот так… вот так… не очень сильно…

И птица показала клювом, как будто легонько касалась кого-то.

– Щекотка! – догадался Фонтан. – Конечно же! От Серьёзной болезни должна помочь щекотка – сразу засмеёшься, и всё пройдёт. Некоторым бывает достаточно пальчик показать. Но конечно, щекотка – самое верное средство.

– Не знаю, как это у вас называется, – ворчливо сказала Соня. – Может, и щекотка. Я просто видела, как это делается.