Эдуард Успенский - Принц из киндер-яйца

– И девочек засекретить?

– И девочек засекретить, и весь посёлок.

– Да ты, Лубянкин, с ума-то не сходи. Вся эта история – детская сказка, – сердито сказал Куценко. – А ты секретить… Глупость какая-то.

– И вовсе не глупость, – занервничал Лубянкин. – А если это не просто человечек, а нашествие другой цивилизации? Вспомните, что лилипуты сделали с Гулливером.

Руководящие работники молчали.

– Пока у нас есть два предложения, – решился высказаться начальник штаба Куценко. – Первое: всё засекретить. Второе: собрать комиссию. И эти предложения совершенно противоположные. Потому что собрать комиссию – это всё равно что всё опубликовать.

– Кто за первое предложение, прошу поднять руки, – сказал Устинов.

– Минутку, – вмешался Терлецкий-старший. – У меня есть третье предложение: собрать комиссию в каком-нибудь секретном санатории и не выпускать никого, пока они не разберутся в проблеме.

Это предложение было принято единогласно.

Когда участники покидали овальный кабинет, начальник штаба спросил у министра обороны:

– А что, у нас есть секретные санатории?

– Конечно, есть. Это где шпионов лечат.

С тех пор у калитки Олиного дома постоянно стоял часовой, а на соседних столбах появились скрытые телекамеры.

Благодаря принцу девочки стали аккуратнее одеваться, даже дома, и больше следить за собой.

Они часто спрашивали:

– А как надо здороваться с мальчиками? Первой?

– Ни в коем случае. Мальчик должен первым подойти и поклониться.

– А если он не кланяется?

– Тогда надо поприветствовать его кивком головы.

– А каким спортом надо заниматься?

– Лучше всего теннисом. Это аристократическая игра и очень полезная для пластики фигуры.

– А если нет теннисного корта?

– Тогда бадминтон.

Короче, жизнь с принцем становилась всё интереснее.

Однажды он спросил у девочек:

– Почему к вам ваши мальчики не ходят?

– Они все такие задаваки! – сказала Оля.

– Не все, – возразила Эля. – Редькин совсем не задавака.

– И Терлецкий немного, – согласилась Оля. – Но и они не сахарные.

– Сахарных мальчиков не бывает, – сказал Арчибальд. – А хотите, я про всех ваших мальчиков всё расскажу?

– Как? – удивились девочки.

– Очень просто. По фотографиям. Принесите мне фотографию вашего класса. Только не парадную, разукрашенную, а обычную – на лыжах там или во дворе.

– Ой, ой! – засуетились девочки. – Завтра же принесём.

Почти каждый день в дом приходил Редькин-старший и задавал свои противные технические вопросы. Вот и сегодня тоже явился. И как всегда стал задавать принцу вопросы:

– Какую энергию вы используете?

– Энергию окружающего пространства, – отвечал Арчибальд.

– Сколько энергии вы потребляете из окружающего пространства? – приставал Редькин-старший.

– Я не задумываюсь об этом, – отвечал принц. – Очевидно столько, сколько мне нужно.

– И всё-таки, откуда вы взялись, ваша милость? – приставал учёный. – Нам очень важно это знать.

– Да ниоткуда, – сердито вмешивалась Оля. – Понимаете, кое-кто может быть ниоткуда, просто «быть» и всё.

– Что ли, как Бог? Взял да явился?! – допытывался Редькин.

– Да, что ли как Бог! Взял да и явился, – подтверждала Эля.

– А я вас не спрашиваю, – сердился Редькин. – Я принца спрашиваю.

– Но это мой принц, – говорила Оля.

– И мой, – вторила Эля.

– Он наш, – говорили они вместе.

– Принц – он не твой и не ваш, – рассердился Редькин, – Он – народное достояние. Он, как метеорит, общий.

– Я не народное достояние, – сердито ответил Арчибальд. – Я сам по себе.

– А мы – народное достояние, – сказали девочки. – Нам в школе говорили.

– Да, вам правильно говорили, вы – народное достояние, – согласился Редькин. – Только вы никому не нужны, а он нужен стране.

– Так откуда вы взялись? – пытал Арчибальда Редькин. – Вы – неправильное явление.

– Я из потоков материи. Там энергией дышат, её пьют, ею умываются.

– Вы – парадокс, вы неправильный. Вас не должно быть.

– Это вас не должно быть, – рассердился Арчибальд.

В конце концов он завернулся в плащ и скрылся в домике.

Назавтра групповая фотография пятого «Б» была предоставлена принцу. Замечательные, с светящимися лицами, молодые люди двенадцати лет стояли в три ряда, один над другим, на фоне школьной доски.

– С кого начнём? – спросил принц.

– Давайте с верхнего ряда и направо, – предложила Эля.

– А девочек будем пропускать, – сказала Оля. – Мы про них всё знаем.

– Итак, – начал Арчибальд, – юноша с застенчивой улыбкой, аккуратно одетый и хорошо причёсанный. Любимец мамы. Очень остроумный и дружелюбный ко всем.

– Он просто трусишка, – сказала Эля.

– Нет, он не трусишка, – возразил принц, – он просто не смелый. Зато он ко всем людям находит подход.

– Это Алик Сердюков, – сказала Эля. – У него мама артистка.

– Дальше, – продолжил принц, – мальчик с горящими глазами в вязаной безрукавке. Видите, у него зализ на лбу. Ни минуты не сидит на месте, от него и на него так и сыплются неприятности. Хороший математик и скандалист. Дружить с ним интересно и рискованно.

– Это Витька Бармин, – пояснила Оля. – Недавно его побили свои же.

– И свои же его всё равно любят, – сказал принц. – Таких, как он, хорошо иметь в друзьях. Но в мужья брать не надо.

– Почему?

– Или высоко взлетит, или глубоко провалится.

– А этот? – показала Оля на Редькина.

– Этот?

– Да.

– Очень хороший мальчик. Умница, математик. Много читает.

– А чего же он всех цепляет?

– Он очень нервный. У него плохие отношения с родителями. Он и Терлецкий – лучшие ребята в классе.

– А вот этот? – Эля показала на худощавого, с одними глазами, мальчика в тёмной куртке.

– С этим мальчиком плохо, – сказал Арчибальд.

– Да, – согласились девочки, – он в санатории лежит. У него туберкулёз костей.

– А как с ним дальше будет? Он выздоровеет?

– Всё, – сказал принц. – Идите учиться.