Сергей Григорьев - С мешком за смертью

— Все равно, вам не дадут пути. Между Моршанском и Воейковым путь в руках зеленых.

— Что же, и вы здесь будете стоять полгода? Смотрите, на ваши паровозы давно уж зарятся, — отнимут.

В самом деле, было уже несколько попыток взять у мурманцев их декапод для воинского эшелона, и если этого еще не случилось, то не потому, что мурманцы предъявляли грозные бумаги, где реввоенсоветом Северной области запрещалось касаться мурманского маршрута, а потому, что около головы мурманского маршрута, по обоим сторонам, бессменно стояли рабочие с винтовками, готовые драться на-смерть с кем угодно за свои машины.

За разговорами последовало со стороны чехо-словаков определенное предложение: продать один из паровозов, в уплату предлагалась крупная сумма золотыми. Чехо-словаки решили, изменив направление, итти на Богоявленск — Козлов — Ртищево — Пензу, чтобы миновать заблокированный зелеными бандами участок Сызрано-Вяземской дороги. Если нужно, станут пробиваться силой.

Намерение чехо-словаков заставило призадуматься мурманцев. В вагоне белпоржцев кипели горячие споры. У Граева явилась мысль: отдав на время один из паровозов чехо-словакам, двинуться прямо вслед за ними по их пути. Это было бы отчаянно, но с Тамбовской линии приходили известия пугающие, — говорили, что с Балашева на Тамбов и с Поворина на Грязи наступают донские казаки... Уже вся линия от Москвы до Ряжска была запружена остановленными поездами. Саратовские поезда не приходили уже три дня.

Мурманцам грозило не только то, что они вернутся домой без хлеба, но и без снаряженного с таким трудом поезда.

Хотя поведение чехо-словаков сомнительно и с ними надо быть на-чеку, все же ничего не оставалось, как итти с ними на соглашение. В ряжском узле — полная неразбериха, и ожидали, что вся власть будет передана командующему фронтом. Мурманцы предложили чехо-словакам такие условия: мурманцы уступают второй свой паровоз, который приведут в порядок сами. На перегонах между Ряжском и Тамбовом мурманский маршрут будет итти тотчас вслед за чехо-словаками по одной путевке. В Тамбове еще, наверное, чехо-словаки достанут паровоз, — мурманский декапод вернется их хозяевам. За эту услугу мурманцы потребовали от чехо-словаков не золота, а два пулемета с подходящим количеством снаряженных патронов...

Чехо-словаки долго торговались, — сначала они ни за что не хотели давать мурманцам оружия, потом согласились и заявили, что поставят на паровоз свою бригаду и охрану. Мурманцы отказали наотрез: «Бригада и охрана наши. Для связи можете поставить одного офицера, не больше».

Переговоры прервались к вечеру того дня, когда было получено сообщение, что в Кремлеве (в направлении от Ряжска на Тулу) появились какие-то разъезды и взорвали водокачку. Пути Ряжского узла в этот вечер гудели от тревожного говора народа — надвигалась и настигала и здесь война и тех, кто, быть может, несколько лет только и делал, что хитрил, чтобы избежать ее...

Ночью в комитет мурманского маршрута принесли согласие командира чехо-словацкого эшелона на условия мурманцев и сообщили, что медлить нельзя: Ряжск окружен, но Козлов — еще в руках рязано-уральцев.

Стараясь не шуметь и не привлекать внимания, мурманцы и чехо-словаки стали готовиться к отходу. На мурманский декапод, уступленный чехо-словакам, начальником охраны был назначен Граев, а с ним на паровоз выпросился и Марк. Бригада пришлась Андреева, того машиниста, что на пути к Москве учил Марка править паровозом.

Граев настоял, чтобы пулеметы, вымененные у чехо-словаков, поставили к нему на паровоз. Граев сам тщательно осмотрел, исправно ли оружие, заправил пулеметы лентами и нашел места, где уставить на паровозе пулеметы так, чтобы можно было вести и продольный, а если нужно, и поперечный обстрел из них. Чехо-словацкий офицер, назначенный на паровоз для связи, был молчалив, ни во что не вмешивался и спокойно курил, сидя в тендере на железном ящике с инструментами.

За время долгой стоянки в узле чехо-словаки хорошо его изучили. Перед рассветом их патрули заняли все стрелочные и сигнальные посты, ведущие к Богоявленску. Мурманские декаподы сделали нужные маневры, убрав в тупики стоявшие на ходу составы; декапод впрягся в чехо-словацкий эшелон; следом за ним, соблюдая разрыв, вышел на сплетение путей ряжского узла мурманский маршрут...

На ближайших к Ряжску постах приходилось спорить с железнодорожниками; угрожая оружием, их принуждали открывать сдвоенному поезду путь. Когда же вышли на магистраль, станции или сразу давали путь или молчали, это означало, что станция или разгромлена или оставлена в страхе перед наступающим врагом. Магистрали были свободны — весь подвижной состав сгруживался в узлах. На восходе солнца миновали, перейдя на левый путь, Богоявленск и неслись, уже не спрашивая пути, к Козлову, с риском налетать на встречный поезд, но выбора не было. Машинист Андреев, бывший когда-то в командировке на дороге, объяснил, что если итти по правому пути, то не пробиться через Козловский узел, а может быть даже Козлов занят казаками. Тогда с левого пути будет легче пройти узел, минуя Козлов I-й. Чехословацкий офицер, выслушав Андреева, согласился с его планом. Перед Козловом оба декапода подняли оглушительный рев. Граев для острастки построчил немного (кстати и попробовать надо было) из пулеметов, и перед угрозой этих двух непонятных поездов, которые вопреки правилам катились по левому пути, покорно складывали крылья семафоры, поворачивались круглым бельмом глаз и провожали, недоуменно смотря вслед, стрелочные фонари.

Прогремели виадуки, проплыл мимо Козлов с церквами, садами, кирпичными корпусами мастерских и закопченными воротами депо — впереди меж двух стен леса снова раскрылась даль саратовской двухколейной магистрали.

До Тамбова перешли на правый путь. На станциях встречали сдвоенный поезд недоумением и радостью: Ряжск давно не отвечает, Козлов молчит, — везде провода режут зеленые банды или казаки. Запросили Тамбов по телефону, и оттуда ответили, что мурманский маршрут примут, а чехо-словакам не давать пути; подкрепить это запрещение было нечем и оба поезда снялись с места «без жезла», поменявшись очередями — впереди мурманский маршрут, а за ним чехо-словацкий эшелон, — начальник станции только развел руками, со злобой швырнул вынутый было из аппарата жезл [74] Жезл вручается машинисту, как знак, что путь свободен. и сказал Тамбову, что оба поезда один вслед другому вышли без жезла...

К Тамбову подходили с тревогой и к удивленью своему увидели, что пути тамбовского узла почти свободны... Оба поезда станция приняла на главный путь. На станции была та же, что и везде, серая толпа мешочников, но не видно было воинских поездов; казалось, что Тамбов оставлен...