Людмила Матвеева - Точка Ру и 6 «Б»

Барбосов захохотал, деликатность ему всегда кажется смешной и притворной. Он бы, Барбосов, послал Лидку подальше, если бы она лезла к нему со своими советами.

Лидка сказала авторитетно:

– Пиши рецепт свекольной икры, Анюта балетная.

Сразу появилась тетрадка:

– Диктуй, Лидка, – тяжело вздохнула Анюта.

– Свекла, сваренная до готовности, но вкуснее – испеченная в духовке. Натереть свеклу на терке, положить изюм, ах он же сладкий – не клади изюм. Положить орехи грецкие. Ах, в них жир – не надо орехов. Налей немного растительного масла, лучше всего – оливкового. Ах, оно жирное – не надо масла! Положи соль, немного сахара, ах, он же сладкий, не надо сахара, – Лидка насмехалась, Анюта не замечала, записывала рецепт в тетрадочку. Потом отложила тетрадку и жалобно сказала:

– Лида! Говорю откровенно: свеклу я терпеть не могу! Не буду я готовить эту икру!

Лидка рассмеялась и призналась:

– Говорю откровенно: я тоже не стала бы есть такую икру. Ведь самое вкусное – добавки: грецкие орехи, изюм, чернослив, оливковое масло. Хорошо, пиши другой рецепт. Стакан квашеной капусты, в нее – мелко нарезанный укроп, зубчик чеснока, тоже мелко накрошенный.

– Чеснок не ем никогда, – чуть не плакала Анюта балетная, – запах отпугивает партнера по танцу и даже зрителей. Балерина – существо неземное, воздушное, она пахнет фиалками или, в крайнем случае, мандаринами. А чеснок – это вообще. Я из-за чесночного аромата даже колбасу не ем.

– Твоя жизнь проходит впустую, ничего нельзя, – Лидка редко сочувствует девчонкам, все они ей кажутся хитрыми и коварными. Но Анюту балетную ей стало жалко. – Мне тебя, Анюта, от души жаль.

– Ты меня, Князева, не жалей. Меня юмор спасает. Все эти воздушные движения, офигенная любовь на сцене, рыцарь носит меня на руках, а я трясусь – вдруг уронит? Это же смешно! И я смеюсь над собой, иначе от всего этого пафоса чувствую себя круглой дурой.

– Ты голодная всегда! Это как? Я за зиму шесть кило прибавила, ну и что? Летом сброшу – буду кататься на велосипеде или начну ходить в бассейн. Давай запишем рецепт репы. Пареная репа – самая простая еда, готовить быстро, есть вкусно, и ничего в ней сладкого-мучного. Пиши. Взять три мелких репки, вымыть, очистить и разрезать каждую на две половинки. Положить лучше не в кастрюлю, а в горшочек.

– Лида Князева! Я тебя жду-жду, ищу-ищу! А ты меня не ждешь и не ищешь!

– Салат! Пришел! Наконец-то!

– Задержался в «Трешке». – Так Салат зовет свое кафе «Тройка». Оно называется в честь лошадок, но шестой «Б» уверен, что это кафе для троечников.

Салат говорит:

– Готовил салаты, заливную рыбу и мой фирменный сладкий перец, фаршированный сыром, зеленым луком и, представьте, сладким перцем.

– Салат, – Анюта балетная смотрит на него жалобно, – придумай мне диету, чтобы ни грамма калорий, и при этом не ходить вечно голодной. Можешь сказать?

– Могу. Я люблю вопросы по специальности. А не люблю посторонние вопросы.

– Какие например? – весело спросила Лидка.

– «Почему опоздал», «где был?» – И засмеялся.

Лидка тоже смеялась, Салат был с ней, все обиды исчезли.

Он перешел к рецептам:

– Нежные маковые пышки. Двести пятьдесят граммов муки, тридцать граммов мака, сто граммов сахара, щепотка соли, полстакана молока, двадцать граммов дрожжей, одно яйцо, шестьдесят граммов растопленного сливочного масла, пакетик ванили. Смешать муку, мак, сахар, слегка разогреть молоко, положить в него дрожжи и перемешать. Добавить к мучной смеси молоко с дрожжами, яйцо и сливочное масло, вымесить, накрыть красивым полотенцем и поставить в тепло на тридцать минут.

– Почему обязательно красивым? – растерянно спросила Анюта балетная.

– На кухне все должно быть красивое – кастрюли, полотенца, салфетки, ложки. И сам повар, конечно. Пиши дальше. Нагреть духовку до ста семидесяти пяти градусов. Смазать жиром форму. Вымесить подошедшее тесто, сделать из него четыре шарика и положить в форму рядом друг с другом. Печь полчаса до золотистого цвета. Пышки подать с абрикосами или сливами, или с чем хочешь. Можно сверху посыпать их сахарной пудрой.

Лидка любовалась Салатом, он разрумянился, глаза горели. Когда человек понимает и любит свою работу, он красивый и умный. Анюта сидела молча, тоненькие руки положила на колени, грустно вздохнула:

– Как вкусно! А название какое – «Нежные маковые пышки!» Даже моя бабушка такие никогда не печет.

– Из-за тебя вся семья не ест вкусного! – хихикнула Лидка. – А я ем все подряд и не толстею ни грамма! Все калории сгорают от энергичной жизни.

– И от вредности, – вдруг не вытерпела нежная Анюта и быстро пошла от них легкой походкой.

– Обиделась, что ли? – Салат смотрел вслед балетной, это не нравилось Лидке, – давай вернем ее.

– А зачем? Твои рецепты ей ни к чему, она не ест мучного и сладкого.

– Ну да! Почему? Больная?

– Балетная. Боится поправиться даже на грамм! Пришибленная, правда?

– Анюта! Вернись! Важное скажу! – на весь бульвар закричал Салат.

Она вернулась:

– Ну что еще? Блинчики с вареньем? Плюшки с корицей? Нарочно нервы треплешь? Мне это запрещено! Ясно?

– Послушай, балетная, – Салат говорил мягко, старался не задеть ее балетное самолюбие. Кто голодный, тот нервный, – так считал повар Салат. – Ответь на один вопрос, балетная. Почему ты можешь записывать рецепты только для одной себя? У тебя есть мама? И вообще живет кто-нибудь, кроме тебя, в твоем доме?

– Есть, – растерялась Анюта, – бабушка, иногда – папа, по воскресеньям.

– Ну вот! – Салат стукнул кулаком по скамейке, – значит, передай рецепт маме. Или бабушке. А лучше всего испеки пышки сама! И угости семью! Вот они удивятся!

– Они из-за меня во всем вкусном себе отказывают – очень хотят, чтобы я стала настоящей балериной. И решили меня не соблазнять ни конфетами, ни пирожными, ни пирожками.

– А ты им скажи: «Ешьте все, что любите». И не завидуй, пусть наслаждаются, иначе получается эгоизм, правда, Салатик? – Лидка сама далека от совершенства, но любит учить других. – Пожилым потолстеть не страшно. В них так и так никто не влюбится.

– Они у меня не пожилые, стройные. Но пышки я испеку. Спасибо, Салат.

– И сама хоть полпышки попробуй, не мучайся. Хочешь еще рецепт для семьи?

– А что? Хочу! – сверкнули Анютины глаза, и она вытащила тетрадку. Салат произнес торжественно:

– Румяные блинчики с черникой! – Он опасался, что Анюта опять возмутится. Но девчонки – люди непредсказуемые, они вдруг дружно захохотали.

Пока Анюта записывала про блинчики (мучные) и черничное варенье (сладкое), она то и дело прыскала и приговаривала:

– Помрешь с тобой, Салат.

А Лидка каждый раз отвечала:

– Не помрешь, Салат во всем и всегда прав. Правда, Салат?