Леонид Треер - Стратонавт поневоле

Закончив телефонный разговор, он взглянул на Колю и Сида и, вздохнув, развел руками:

— Плохие новости, к сожалению. Только что на заводе произошел пожар, пострадала готовая продукция. Нам нечем теперь торговать. Очень сожалею...

Друзья вышли на улицу, недоумевая.

— По-моему, он просто не захотел иметь с нами дело, — сказал Сид.

— Он-то захотел, — покачал головой Редькин, — но ему по телефону запретили продавать нам свой товар. Посмотрим, что будет дальше!

А дальше картина повторялась. Куда бы они ни обращались, их встречал вежливый прием и отказ.

Предлоги для отказа были различны, но чувствовалось, что настоящая причина — одна. Какая именно — воздухоплаватели не знали.

— Давай попытаемся нанять корабль, — неуверенно предложил Сид.

— Бесполезно! Держу пари: кто-то уже позаботился, чтобы мы не смогли раздобыть корабль.

Они зашли в тихий парк и уселись на скамейку под платанам.

Сид вынул из кармана батон с колбасой и принялся жевать, слушая товарища.

— Давай рассуждать логически, — так обычно начинал Колин папа, и Коле очень нравилось это выражение, — кто-то всячески мешает нам, и мы ничего о, нем не знаем, а он о нас знает все. Ему, например, известно, что нас всего двое: толстый мужчина и рыжий мальчик. Но ведь нас может быть и больше. Понимаешь?

— Понимаю, — промычал Сид, глотая батон, — двое толстых мужчин и двое рыжих мальчиков!

— Да нет же, — Коля понизил голос. — Просто появится третий, о котором будем знать лишь мы с тобой. Этот третий закупит все, что необходимо, и арендует пароход. Понимаешь? Следить будут за нами и мешать будут нам, а дело сделает неизвестный третий!

До Сида начало доходить.

— А где мы возьмем неизвестного третьего?

— Не знаю. Но другого выхода я не вижу...

Они уже целый час бродили по улицам, тщетно ища компаньона. Люди торопились по своим делам, и обратиться за помощью было не к кому.

Вдруг Коля почувствовал на себе чей-то взгляд. Он повернул голову и вздрогнул.

С афиши, висящей над ступеньками в подвал, на него проницательно смотрел Клавдий Элизабетович. В руках у него была пила, которой он собирался распиливать девушку. Надпись гласила:

— Вот кто нам поможет! — воскликнул Редькин и, оставив Сида у входа, спустился в подвальчик.

Он очутился в небольшом зале с низким потолком.

Хмурый человек топтался на маленькой сцене и, кряхтя, сдвигал два ящика.

Из одного ящика торчали две женские ноги, из другого — голова девушки.

У девушки было скучное лицо. Она зевала.

— Скажите, пожалуйста, — обратился Редькин к хмурому человеку, — где можно найти Балтазара-старшего?

Человек молча указал на дверь за сценой. Коля постучался и вошел.

За столом в засаленном халате и давно не стиранной чалме сидел Клавдий Элизабетович. На столе лежала охапка шпаг. Он брал то одну, то другую шпагу и прикладывал ее вертикально к животу, словно примерял — войдет или не войдет.

Коля поздоровался.

Клавдий Элизабетович задумчиво взглянул на него, и лицо чародея мгновенно приобрело счастливое выражение.

— Кого я вижу! — радостно воскликнул волшебник. — Сколько лет, сколько зим! Ты ли это, Николай?

— Я, — смущаясь, подтвердил Редькин.

Волшебник обнял гостя и смахнул слезу.

— Вот, парень мой, докатился я до этого балагана... — Он горько усмехнулся. — Шпаги глотаю, галантерею гну... Знаменитый маг стал заурядным халтурщиком.

Клавдий Элизабетович схватил графин и начал жадно пить воду.

— Изжога мучает, — пробормотал он, — вчера по просьбе зрителей шесть стаканов съел... Но ничего, ничего. Клавдий еще выкарабкается, еще заставит о себе говорить... Ладно. Лучше расскажи, Николаша, про свою жизнь.

— От вас, Клавдий Элизабетович, — тихо сказал Коля, — сейчас зависит судьба школы для мапуят.

Кудесник удивился:

— Ты, парень мой, поясни предыдущее предложение.

— Деньги на строительство школы мы уже раздобыли, — сказал Редькин. — Но нам не хотят продавать строительные машины. Вы бы не могли...

— Могу! — воскликнул чародей, решительно сбрасывая халат. — К черту кривляние на сцене, жалкие аплодисменты и глупые фокусы. Пора заняться делом.

Он надел красивый костюм пепельного цвета, пеструю рубашку, лакированные штиблеты, закрутил усы, разбросал по плечам локоны, взял в руки трость и, глянув в зеркало, торжественно произнес:

— Вперед! Пусть торжествует добро!

Они покинули подвал и направились вместе с Котлетоглотателем к конторе Бобинлопа. Впереди солидно и уверенно вышагивал Клавдий Элизабетович с саквояжем. На значительном расстоянии от него следовали Коля и Сид.

У Бобинлопа волшебник пробыл не более двадцати минут.

Заводовладелец проводил его до самой двери и смотрел на волшебника преданными собачьими глазами.

В пароходной компании «Ватер, Шматер и родственники» Клавдий Элизабетович находился и того меньше. Провожать его вышли и Ватер, и Шматер, и большая группа людей, по-видимому родственников. Судя по их напряженно-счастливым лицам, сделка была успешной.

В безлюдном кафе чародей сел за столик и заказал три порции пломбира. Через несколько минут к нему присоединились Редькин и Сид. Клавдий Элизабетович, гордясь успешно выполненным заданием, вынул квитанции, торговые соглашения, прочие документы и протянул их Редькину.

— Здесь все, — многозначительно сказал он. — Пароход называется «Калабрия». Это самый лучший пароход компании.

— Вы, Клавдий Элизабетович, настоящий волшебник, — растроганно сказал Коля. — Большущее вам спасибо!

— Не за что, — волшебник вздохнул. — Это тебе, Николай, спасибо: ты вывел меня из подвала на свежий воздух, напомнил о моем главном призвании... Вот так бы всю жизнь. Творить бы добро и не тратить талант по пустякам...

— А кто вам мешает? — удивился Коля.

— Эх, парень мой, — Клавдий Элизабетович грустно покачал головой, — в том-то и дело, что никто не мешает. Все собираюсь, все откладываю на завтра, завтра, думаю каждый раз, завтра начну новую жизнь... А тут еще заработки, как назло, прекрасные. Сложно все это, очень сложно...

Он посмотрел на часы.

— Прощай, Николай. Прощай, Сид. Прощайте, друзья! — волшебник расчувствовался. — Пойду заниматься ерундой в подвале.