Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Кубок огня

– Думаете, не заметно, что вы всё это просто выдумали?

– Как ты можешь так говорить! – картинно возмутился Рон. – Мы тут вкалывали, как дюжина домашних эльфов!

У Гермионы поднялись брови.

– Это просто такое выражение, – торопливо пояснил Рон.

Гарри тоже отложил перо, успешно закончив на предсказании собственной смерти по той причине, что ему снесут голову.

– А что в этой коробке? – поинтересовался он.

– Даже странно, что ты спросил, – отозвалась Гермиона, бросив на Рона ядовитый взгляд. Она открыла крышку и продемонстрировала им содержимое.

Внутри находилось примерно полсотни значков, все разного цвета, но с одними и теми же буквами: ГАВНЭ.

– Гавнэ? – Гарри взял один значок и стал рассматривать. – Это ещё что такое?

– Никакое не гавнэ, – нетерпеливо сказала Гермиона. – Это Г.А.В.Н.Э. Означает – Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов.

– Никогда о такой не слышал, – заявил Рон.

– Разумеется, не слышал. – Гермиона расправила плечи. – Я только что её основала.

– Да что ты? – Рон, похоже, ничуть не удивился. – И сколько же у вас членов?

– Ну… если вы вступите… будет трое.

– И ты думаешь, мы захотим разгуливать повсюду со значками, на которых написано вот это слово? Быть вам, ребята, в гавнэ?

– Г.А.В.Н.Э.! – раздражённо поправила его Гермиона. – Я собиралась назвать это Движение за Прекращение Возмутительного и Жестокого Обращения с Дружественными Магическими Созданиями и Борьбу за Изменение их Правового Статуса, но это не подойдёт. Мы так озаглавим наш манифест.

Она помахала перед ними свитком пергамента.

– Я всё досконально изучила в библиотеке. Рабство эльфов уходит корнями в глубину веков. Не могу поверить, что никто не занялся этим до сих пор.

– Гермиона, открой пошире глаза! – громогласно обратился к ней Рон. – Им! Это! Нравится! Им нравится жить в рабстве!

– Наша ближайшая цель, – заговорила Гермиона ещё громче, будто не замечая Рона, – обеспечить домашним эльфам достойный заработок и условия труда. В дальнейшей перспективе – изменение закона о запрещении использования волшебных палочек и попытка добиться представительства эльфов в Отделе по регулированию и контролю за магическими существами, поскольку они там вопиющим образом отсутствуют.

– И как же мы всё это сделаем? – спросил Гарри.

– Мы начнём с набора членов в наше общество, – радостно откликнулась Гермиона. – Думаю, по два сикля за вступление – чтобы купить значок – и на вырученные деньги мы сможем субсидировать нашу пропагандистскую кампанию. Ты будешь казначеем, Рон – я тебе уже приготовила жестянку для сбора средств, а ты, Гарри – ты у нас секретарь, поэтому уже сейчас мог бы записывать, что я говорю, чтобы составить протокол нашего первого собрания.

Наступила пауза. Гермиона смотрела на друзей, сияя как именинница, а Гарри сидел, не зная, то ли злиться на Гермиону, то ли веселиться над Роном, от потрясения временно утратившим дар речи. Тишину нарушил негромкий стук в окно. Гарри оглянулся и в лунном свете увидел снежно-белую сову, сидящую снаружи на каменном подоконнике.

– Букля! – закричал он, выскочил из кресла, точно его подбросило, и кинулся открывать окно.

Букля пролетела через комнату и приземлилась на свиток с предсказаниями.

– Давно пора! – воскликнул Гарри, подбегая к ней.

– Она принесла ответ! – Рон возбуждённо указал на замызганный кусок пергамента, примотанный к лапе Букли.

Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Букля, пристроившись у него на колене, потряхивала крыльями и добродушно ухала.

– Ну что там? – прерывающимся от волнения голосом спросила Гермиона.

Письмо было очень коротким и выглядело так, словно его нацарапали второпях. Гарри прочёл вслух:

– «Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоём шраме – последняя в череде странных слухов, которые здесь до меня доходят. Если он заболит снова – иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из отставки Грозного Глаза; это означает, что он читает знаки – даже если никто, кроме него, этого не делает.

Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри.

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону а те в ответ уставились на него.

– Он летит на север? – прошептала Гермиона. – Он возвращается?

– Что за знаки читает Дамблдор? – Рон в недоумении пожал плечами. – Гарри, это о чём?

Но Гарри лишь в ярости ударил себя кулаком по лбу:

– Я не должен был ему говорить!

– Ты это насчёт чего? – удивился Рон.

– Из-за моего письма он решил, что ему необходимо вернуться! – На сей раз Гарри хватил кулаком по столу так, что Букля перелетела на спинку Ронова кресла, возмущённо ухая. – Он возвращается, потому что уверен – я в беде! А со мной ровным счётом ничего! А для тебя я ничего не припас, – рявкнул он на ни в чём не повинную Буклю, выжидательно щёлкавшую клювом. – Хочешь есть – лети в совятню!

Букля бросила на него до крайности оскорблённый взгляд и вылетела в открытое окно, на прощанье дав ему крылом что-то вроде подзатыльника.

– Гарри, – начала было Гермиона умиротворяющим тоном.

– Я иду спать, – отрезал Гарри. – Увидимся утром.

Наверху, в спальне, он натянул пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу.

Если Сириус вернётся и его схватят, это будет его, Гарри, вина. Ну кто его тянул за язык? Разговорился из-за двух секунд боли… Почему у него недостало ума держать свои домыслы при себе?!

Гарри слышал, как через несколько минут в спальню поднялся Рон, но не сказал ему ни слова. Гарри долго лежал, глядя в темноту полога. В спальне царила полная тишина и, немного отвлёкшись от своих мыслей, Гарри обратил внимание, что не слышит привычного похрапывания Невилла. Значит, он не единственный, кому не спится в эту ночь.

Гарри проснулся, едва забрезжил рассвет. В голове готов план, как будто мозг его работал всю ночь. Он встал, оделся и, стараясь не разбудить Рона, спустился в пустую гостиную. На столе с вечера так и лежит его домашняя работа о прорицаниях. Гарри сел, взял кусок пергамента и написал письмо:

Дорогой Сириус!

Не волнуйся из-за моего шрама. Он не болит, это мне показалось. Последнее письмо я писал спросонья. Так что успокойся и не приезжай сюда. Я в полном порядке, и голова тоже.

Выскочив из портретного проёма, он поспешил в совятник на самый верх Западной башни. Во всём замке царила полная тишина, только на пятом этаже к нему пристал Пивз, хотел сбросить на него тяжёлую вазу, но больше никого Гарри не встретил.

Вот наконец и совятник – круглое каменное помещение, окна без стёкол, поэтому холодно и гуляют сквозняки, на застланном соломой полу совиный помёт и обклёванные скелетики мышей и хомяков. Совы всех мыслимых пород сидят ярусами на жёрдочках до самого потолка, он же крыша башни. Почти все спят, и всё-таки отовсюду нет-нет и глянет на него круглый янтарный глаз.