Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Кубок огня

Даже Хагрид – и тот их не пощадил. Его обожаемые соплохвосты росли с ужасающей быстротой, хотя никто не знал, чем же они питаются. И он предложил с видом Деда Мороза, принёсшего подарки, провести исследование: через вечер приходить к нему, наблюдать соплохвостов и делать записи об их бесподобном поведении.

– Я не буду ходить, – наотрез отказался Драко Малфой. – Спасибо, я с лихвой нагляделся на них во время урока.

Улыбка сползла с лица Хагрида.

– Будешь делать, что я велю, – гаркнул он. – Не то я последую примеру профессора Грюма… Слыхал я, какой из тебя получился прекрасный суслик!

Гриффиндорцы расхохотались. Малфой зло вспыхнул, даже не нашёлся что возразить. Видно, не забыл ещё наказания Грюма.

Гарри и Рон с Гермионой возвращались в замок в самом весёлом расположении духа. Молодец Хагрид, поставил на место Малфоя, который в прошлом году из кожи вон лез, чтобы лесничего выгнали из Хогвартса.

Вошли в холл и у порога застряли – дальше и шага не ступишь. На стенде у мраморной лестницы – объявление, возле которого столпилось полсотни учеников. Рон, как самый высокий, встав на цыпочки, громко прочитал через головы:

– «Турнир Трёх Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу – 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше…»

– Здорово! Последний урок – зельеваренье! Снегг не успеет никого отравить! – ликовал Гарри.

– «…После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей».

– Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! – Эрни МакМиллан из Пуффендуя с загоревшимся взглядом растолкал учеников и устремился к лестнице.

– Причём здесь Седрик? – удивился Рон.

– Седрик Диггори наверняка будет участвовать в турнире, – пояснил Гарри.

– Этот придурок будет представлять Хогвартс? – хмыкнул Рон, выбираясь с друзьями из толпы.

– Диггори не придурок. Он тебе не нравится, потому что нанёс поражение Гриффиндору. А я слышала, он прекрасный ученик. К тому же староста факультета, – непререкаемым тоном проговорила Гермиона.

– Зато тебе он очень нравится! Как же, такой красавчик, – подколол её Рон.

– Ошибаешься, я сужу о людях не по внешнему виду, – возмутилась Гермиона.

– Кха-кха! Ло-кха-кха-нс! – Рон якобы громко откашлялся. А Гарри в его кашле явно послышалась фамилия «Локонс».

Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Гарри ни шёл, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников»… Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты?

И конечно, замок подвергся генеральной уборке. Несколько потемневших портретов хорошенько почистили и помыли, к их вящему недовольству. Портреты ёжились в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные розовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости кидался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довёл двух девочек-первоклашек до слёз.

Волновались и преподаватели.

– Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурмстранга своё неумение совершить самое простое преобразующее заклинание, – взмолилась профессор МакГонагалл в конце особенно трудного урока: Невилла угораздило превратить собственные уши в кактусы.

И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли – ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский – красный с золотым львом, Когтеврана – бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Пуффендуйцев и зелёное знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи.

Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чём-то шептались, что было им отнюдь не свойственно. И Рон с друзьями, конечно, направился прямо к ним.

– Да-а, дело дрянь, – мрачно сказал Джордж Фреду. – Если он всё же откажется говорить с нами, придётся писать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьёмся.

– Кто вас избегает? – подсел к ним Рон.

– Исчезни, – буркнул Фред раздражённо.

– А почему дело дрянь? – спросил Рон Джорджа.

– Младший брат слишком приставучий.

– А что вы думаете о Турнире? Хотите в нём участвовать?

– Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, – сокрушался Джордж – Велела замолчать и заняться трансфигурацией енота.

– Интересно, что войдёт в состязания? – задумался Рон, но тут же опять оживился: – Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать.

– Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, – остудил брата Фред.

– А кто обычно судит? – спросил Гарри.

– Всегда директора школ-участниц, – подала голос Гермиона. – На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы.

Заметив, что многие с удивлением на неё таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают!

– Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены».

– Ты это про что? – не понял Рон. А Гарри сразу догадался, какая тирада за этим последует.

– Про домовых эльфов! – отчётливо и громко произнесла Гермиона, подтвердив догадку Гарри. – Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов.

Гарри покачал головой и принялся за омлет. Они с Роном прохладно отнеслись к кампании Гермионы в защиту домовых эльфов. Но это не охладило её пыл. Правда, они купили два значка, чтобы Гермиона хоть немного угомонилась. Но только выкинули деньги на ветер: менее говорливой она не стала. Хуже того, потребовала носить значки – подать пример другим. Каждый вечер, придя в гостиную, Гермиона высматривала очередную жертву, загоняла в угол и трясла у неё под носом жестяной банкой со значками.

– Да поймите же, – втолковывала она зачерствелым гриффиндорцам, – вам меняют простыни, топят камины, моют классы, на вас готовит целая армия крошек-волшебников. И за свой труд они не получают ни сикля. Это настоящие рабы!

Некоторые, среди них Невилл, опустили в банку пару сиклей, чтобы Гермиона отвязалась. Кое-кто слегка проникся её словами, но этим дело и ограничилось. А многие и вовсе сочли её приставания за шутку.