Алан Чароит - Ведьма Дивнозёрья

— Как мне быть, Пушочек? Что делать, когда сказка закончится?

Коловерша вылупил на нее желтые глазищи:

— Ты че это придумала, Тай? Разве не знаешь? Сказки никогда не заканчиваются. Как только кончается одна, сразу начинается другая. Ясно тебе?

— Угу, — она сглотнула, и ком, стоявший в горле, вдруг исчез, дышать стало легче.

— Вот то-то же! Будешь еще грустить не по делу — укушу, — Пушок почти нежно прикусил ее палец. — А теперь пошли в дом. Тебя там уж заждались.

— Да они, небось, не заметили, что я ушла, — Тайка почувствовала, как острые зубы коловерши глубже впились в кожу, и ойкнула. — Ладно, иду-иду. Убедил. Только не кусайся.

Порыв ветра распахнул дверь, будто приглашая ее войти туда, где бренчала музыка, стучали ложки, а два чистых и сильных голоса выводили хором:

«Заходи, сестрица-осень, у тебя мы просим — если ливня, то доброго, если хлеба, то сдобного, если ветра, то северного, если друга, то верного»…

И Тайка, шагнув через порог, подхватила песню.

Урожай яблок в этом году удался на славу. Ветки клонились к земле под весом спелых плодов, пришлось даже ставить подпорки, чтобы те не обломились. Тайка на радостях наварила повидла с цукатами и орешками. Домовой Никифор, сняв первую пробу, расплылся в улыбке:

— Ох и вкусно, Таюшка-хозяюшка. Пальчики оближешь.

В распахнутое настежь окно влетел Пушок (видимо, услыхавший слово «вкусно»), приземлился на стол, взметнув облако корицы, и чихнул.

— Будь здоров, — Тайка сунула ему под нос блюдце с пенками — помнила, что коловерша их любит.

— О-о-о! Пеночки! — Пушок облизнул усы и уже собрался было попробовать угощение, как вдруг замер: — Ой, чуть не забыл. Дед Федор-то приболел.

— Вот беда, — домовой прицокнул языком. — И что же за хворь его одолела?

— Понятия не имею, — развел крыльями коловерша. — Я ж не доктор. Лежит, кряхтит, даже чайник себе вскипятить не может. Я сам в окно видел.

— Как же так, — Тайка отложила половник. — Надо бы его навестить, гостинцев отнести. Может, бульончику куриного?

— Бульон — это добро! — кивнул Никифор.

— И повидло тащи, — поддакнул Пушок. — Сладкое для здоровья полезно, ото всех болезней лечит. Я точно знаю.

С последним утверждением Тайка была не согласна, но спорить не стала. Коловерша же хотел как лучше.

Закончив дела ближе к закату, она упаковала банки (бульон, повидло, яблочный компот — все на месте) и зашагала к старому домику деда Федора.

Тайка ожидала встретить старика во дворе на лавочке, где он любил посидеть вечерком с трубкой, но там никого не оказалось. Видать, сильно прихватило бедолагу…

— Дед?! — Тайка сунула нос в приоткрытую дверь.

Никто не отозвался, и она, тщательно вытерев подошвы кроссовок о коврик, прошмыгнула внутрь. На террасе тоже никого не было, пришлось заглянуть в комнату.

Дед Федор лежал на диване под клетчатым пледом. Рядом на тумбочке стояла кружка с ложкой и початая банка малинового варенья. Шторы были плотно задернуты, в комнате — душно и накурено.

Тайка негромко кашлянула в кулак, и старик медленно повернул голову к двери:

— Ох, Таюша… чего пришла-то?

Выглядел он неважно. Лицо казалось серым, осунувшимся, глаза потускнели, седые волосы облепили вспотевший лоб.

— Ну как так-то! — Тайка всплеснула руками. — Что ж это ты, дед, разболелся и молчишь? Позвонил бы хоть, я бы мигом прибежала.

— А чего я тебя лишний раз волновать буду? Всегда само проходило, и сейчас пройдет. Подумаешь — насморк. Да и телефон, понимаешь, разрядился, — в его голосе появились сварливые нотки.

Тайка улыбнулась: бабушка тоже, помнится, сопротивлялась, когда ей на день рождения подарили смартфон, но потом все-таки освоилась. Небось не сложнее, чем по волшебному зеркалу разговаривать. Особенно когда оно сломанное и барахлит.

Она подошла, тронула ладонью горячий морщинистый лоб:

— Ой, а у тебя, похоже, жар. Может, фельдшера вызвать?

— Даже не думай! — Дед Федор аж бородой затряс. — Я по старинке: чаек, малинка, в баньку схожу, когда растопить осилю. А этот наверняка таблетками пичкать начнет — ты ж знаешь, не люблю я это дело. Даром что ли на «скорой» работал…

Тайка вздохнула. Она слишком хорошо знала: если уж дед заупрямился, никто его не переупрямит.

— А бульончик хоть будешь? Только сегодня сварила.

— Бульончик — эт можно, — старик все еще хмурился. — Да ты не суетись. Я кушать не хочу, успеется. Оставь на столе свои гостинцы и беги. У тебя, небось, дел по горло?

Но тут уж Тайка не поддалась. Чего это он ее спровадить хочет?

Она нашла дедов телефон и поставила его заряжаться. Поправила подушку, раздвинула шторы, открыла окно, впустив в комнату свежий воздух (и Пушка, который тут же развалился на подоконнике — благо, дед Федор не мог видеть наглого коловершу). Потом разогрела бульон, налила его в любимую дедову миску с голубенькими цветочками и сунула старику в руки ложку:

— Вот. Приятного аппетита!

Дед Федор все вздыхал и охал, глядя на ее хлопоты, но от еды отказываться не стал.

— Спасибо, Таюша, — он хлюпнул бульоном. — Ух и вкусно!

— Я старалась, — она вытерла руки полотенцем и присела рядом на стул.

Старик ел медленно, смакуя.

— Совсем забыл, — он вдруг вскинул голову. — Тут Маришка тебе из города подарочек прислала. Вон там, глянь.

Тайка проследила за его взглядом: на тумбочке лежало маленькое карманное зеркальце в серебристой оправе. Красивое.

— Ой, спасибо, — она открыла его и поправила выбившуюся из косы прядь.

— Кстати, все хотел спросить: как там твоя алгебра поживает? — Дед звякнул ложкой о край тарелки, и Тайка вздрогнула.

— Ну-у-у…

— Не занималась. Я так и знал.

— Вообще-то занималась. Пару раз. А потом как-то все завертелось… — она опустила взгляд, рассматривая носки кроссовок. — Ой, деда, ты же столько всего пропустил! Знаешь, Радмила расколдовалась!

— А учительнице ты тоже скажешь, что ничего не выучила, потому что Радмила расколдовалась?

Тайка закатила глаза и сунула зеркальце в карман.

— Нет, но…

— Послушай меня, — перебил ее старик. — Я твоей бабке обещал, что буду за тобой присматривать? Обещал! Что же ты меня подводишь? Все эти волшебные штучки — дело, конечно, хорошее. Но о реальной жизни тоже нельзя забывать. Не может же она состоять из сплошного волшебства.

— Знаю… — У Тайки вспыхнули щеки. — Я все выучу, честно-честно. Давай не будем об этом сейчас, пожалуйста.

— Твоим друзьям в школу-то не надо, — дед Федор словно не услышал ее просьбу. — И в институт не им потом поступать. Я же не говорю: совсем забудь к ним дорогу. Но лучше бы тебе появляться у них пореже. Хотя бы в сентябре, пока не привыкнешь к новому расписанию.