Сергей Голицын - За березовыми книгами

На мой вопрос, откуда у старика эта книга, он не торопясь объяснил, что еще до революции ездил на подводе в город Ростов-Ярославский и просто купил ее там на базаре за двадцать копеек. Купил так дешево, потому что книга обгорела; продавцу, видно, невдомек было, что, может, сам Александр Сергеевич ее в руках держал.

– Пожалуйста, уступите нам ее для нашего школьного музея, – попросил Миша. – За банку мясных консервов.

Старик, важно расчесывая пальцами бороду, обидчиво нам ответил, что у него свой поросенок откармливается и такую ценную книгу ни за что не отдаст каким-то прохожим.

Теперь обиделись мы. Гриша сказал:

– Мы не прохожие, а туристы. А Лариса Примерная добавила:

– В таком случае подарите вашу книгу Суздальскому музею.

– А возьмут ее там? – недоверчиво спросил старик.

– Возьмут, возьмут! – хором ответили мы и вернулись к закипавшим над костром ведрам.

Старик побрел домой со своей книгой под мышкой.

Утром бесцеремонные девочки разбудили меня очень рано, еще до подъема. Они расселись на клубной сцене, оживленно шушукаясь. Я посмотрел на них нарочно самым сердитым взглядом, какой только мог придумать. Девочки подползли ко мне.

– Доктор, пожалуйста, уведите куда-нибудь Николая Викторовича на полчаса, – попросили они меня.

– Сегодня его день рождения, – доверительно шепнула Танечка.

– А день рождения полагается праздновать, – пояснила Лариса Примерная.

Хотел было я сделать им замечание: «Почему так рано разбудили?» – но раздумал, обулся и вышел из клуба.

Очертания деревни едва проступали сквозь жемчужный утренний туман, дул теплый ветерок.

Николай Викторович стоял возле костра и критически, но молча наблюдал за приготовлением завтрака.

– Здравствуйте! Пойдемте умываться, – позвал я его. Мы спустились вниз к реке. С нами увязался Ленечка.

– Как спали? – спросил меня начальник похода.

– Неважно, слишком рано пришлось подняться, – буркнул я.

– А я, представьте себе, спал великолепно.

«Да, с таким здоровьем всегда и везде вам будет великолепно!» – проворчал я про себя.

Мы подошли к самой реке. Под нашими ногами сквозь гальку проступала вода. Туман еще не успел подняться с реки, и тонкие сиреневые струйки его светились на солнце.

Я присел на корточки у самой воды, положил на камешек мыльницу, начал чистить зубы. Рядом со мной устроился Ленечка.

– Доктор, правда, умываться на реке очень приятно и очень полезно? – улыбаясь, спросил он.

С каждым днем этот милый щупленький мальчик мне все больше и больше нравился. Ему, как и всем прочим ребятам, исполнилось тринадцать лет. Но меня так и подмывало погладить его русую головку. Я заметил: он чистил зубы порошком «Для самых маленьких» и умывался «Детским» мылом.

Глядя на его ласковые и безмятежные наивные голубые глаза, мне расхотелось сердиться, и я почувствовал, что мое дурное настроение быстро улетучивается вслед за утренним туманом.

Николай Викторович разделся до пояса. Играя своими бронзовыми мускулами, он нагибался, зачерпывал ладонью воду и растирал грудь и плечи. Я только чуть-чуть побрызгал себе на нос и на щеки.

– А вас, кажется, можно поздравить? – наконец догадался я сказать.

– Да, – ответил Николай Викторович.

Во всю ширь своей грудной клетки он вобрал воздух, выпрямился, расправил руки.

– Сколько же вам исполнилось лет?

Николай Викторович покраснел, как иногда краснеют девчонки нашего туристского отряда. Какой он счастливый! Я тоже скрываю свой возраст, но, увы, в другую сторону.

Я вспомнил просьбу девочек и предложил ему пройтись.

И мы медленно пошли вдоль берега. Песок и галька хрустели под нашими кедами. Туман поднимался. Река голубой дорогой уходила вдаль. Наш берег возвышался высоким глинистым обрывом…

Вдруг Николай Викторович покосился на меня, опять густо покраснел и признался, что до сих пор никак не мог урвать свободную минуту и рассказать о себе нечто очень важное. Оказывается, он уже три месяца как был женат на чудесной девушке. Она студентка. Учится на историческом факультете. И самое замечательное, если Ира (ее зовут Ирой) сумеет сдать досрочно последний экзамен, она присоединится к нам.

– Как хорошо! – с восторгом воскликнул я. – Девушка-историк превратится в изыскателя березовых книг!..

Сияющий Николай Викторович добавил, что осенью переезжает в новую квартиру.

– Еще лучше, поздравляю! – радостно ответил я.

– А сколько метров будет в вашей квартире? – неожиданно пискнул шедший сзади нас Ленечка.

Николай Викторович живо обернулся; он так был увлечен беседой, что совсем забыл о мальчике.

– А ты не вмешивайся в разговор взрослых и не подслушивай, – недовольно бросил он.

Ленечка заморгал глазами и отстал от нас. Но разговор уже расклеился, мы замолчали, поднялись на гору и подошли к нашему клубу.

Под двумя березами ребята накрыли праздничный стол. Собственно, слова «накрыли» и «стол» не совсем точно передавали увиденное нами зрелище.

Как в сказке о трех медведях, у каждого из нас миска и кружка были разного цвета и разного объема. Николай Викторович вместо миски имел небольшой тазик и темно-коричневую литровую кружку, Галя – обливной глиняный горшочек, Ленечка – маленькую кружку цвета сметаны с изображением котяток, играющих в мяч. На Васиной миске зияла вмятина от удара лопаты. Моя миска и моя кружка были неопределенного рыжего цвета, и я никак не мог их запомнить. Сейчас все эти посудины выстроились на траве в виде аккуратного прямоугольника. Место, огороженное мисками, как раз и являлось нашим праздничным столом с зеленой скатертью. У каждого прибора лежало по горсти печенья, кучка разноцветного драже и соевая конфетка. У прибора Николая Викторовича я заметил букет полевых цветов и газетный фунтик с земляникой. Где и когда успели набрать ребята землянику, мне было непонятно.

Празднество началось с выступления Ларисы Примерной. Она сказала:

– Дорогой и уважаемый наш старший пионервожатый, в знак глубочайшей любви…

Но тут Ленечка неожиданно перебежал через стол, торжественность момента оборвалась. Лариса негодующе блеснула очками, кашлянула и скороговоркой добавила:

– Одним словом, вот вам от всех нас подарок.

На полотенце она преподнесла своему пионервожатому складной походный столовый прибор – соединенные вместе ножик, ложку и вилку. На зеленой пластмассовой рукоятке была выгравирована изящная надпись: «Дорогому Николаю Викторовичу в день его рождения от пионеров».

Николай Викторович встал, поднял вместо бокала вина свою вместительную кружку чая.

– Должен сказать, я тронут, даже очень тронут. Никак не ожидал…

Оказывается, Миша, Вова и Вася на рассвете переплыли на лодке с деревенскими ребятишками через Нерль и принесли с того берега три кружки ягод. А столовый прибор и все сладости ребята потихоньку от взрослых запрятали в свои рюкзаки еще в Москве.