Борис Вишняков - Про Лизавету и михрялку Дусю

– Ой, какая ты Дуся! Ой, как ты мне нравишься! – Лизавета Дусей называла все, что ей нравилось. Была у нее такая привычка. Например, увидит красивую бабочку и восхищается: «Ах, какая Дуся!» Она и Клаву сначала хотела Дусей назвать. Но, кукла была так похожа на учительницу, что пришлось ее назвать Клавой. Вот, и сейчас, она даже, захлопала в ладоши от восхищения. – А можно, я буду звать тебя Дуся! Правда, у тебя ведь, нет имени. Будешь Дуся, Евдокия! Давай? – Михрялка была так потрясена, так растрогана, что, наверное, если бы умела плакать, обязательно разрыдалась бы. Но, михрялки не плачут. Теперь она не одинокая михрялка, а михрялка Дуся. Этот человеческий детеныш оказался добрым и из него вырастет добрый человек. Она даже мечтать не смела, что такое может с ней случиться. Все-таки, эти люди интересные звери. Одни, сколько хорошего напридумывали! Мыло, или например, спички, или например, корыто. А другие, сколько злого, сколько плохого. Например, охотников или, например, ружье!

После мытья, Дусю так разморило, так клонило в сон, что она сама не заметила, как свернувшись в пушистый клубочек, крепко уснула. Лизавета не стала ее будить, осторожно легла рядом, прижалась к тепленькому тельцу и, засыпая, подумала, что с такой подружкой ей в кроватке спать будет не тесно. Ведь, она согласиться стать моей подружкой? Наверное, согласится. Она же очень хорошая. А Клава, не обидится – она же, все-таки, не живая, а кукла.

Все эти дни, пока Лизавета лежала в Дусиной избушке, ее не переставали искать. Даже вертолет летал над лесом. Да только, не слышала она вертолета. Седьмой день пошел, как потерялась Лизавета. Надежды найти ее становилось все меньше и меньше. Ну, не может семилетний ребенок без еды, без воды столько времени находиться в лесу! А хищники! Участковый так и сказал: «Нам бы, хотя бы, тело найти». Не верил, что девочка жива. Да, и многие не верили. Только Дедушка верил, Бабушка верила и мама с папой. А еще, соседка, бабушка Ильинична. Дедушка через первые два дня поисков пришел домой, переоделся, положил еды и воды в рюкзак, взял ружье, сказал, что пока внучку не найдет, не вернется. И ушел. Бабушка не стала его удерживать. Она бы и сама пошла, да ноги больные – далеко на таких, не уйдешь.

Дедушка вернулся к тому поваленному дереву, у которого нашел горстку земляники. Сел и стал думать. Старался поставить себя на место Лизаветы. Куда бы он пошел, что бы он стал делать. Долго думал. До самого вечера. А вечером, когда солнце уже село и выглянула луна, Дедушку осенило: маленькой девочке в темном лесу очень страшно и сидеть на одном месте она не будет. А будет идти. Все равно, куда, лишь бы, не сидеть. И будет она идти в ту сторону, где, между деревьями, блестит луна – единственный лучик надежды. А вот, куда приведет этот лучик?

И пошел Дедушка в темноте за луной. Куда луна, туда и он. Идет, дорогу фонариком подсвечивает. И для него луна, лучик надежды. Надежды найти свою внучку. Шел до тех пор, пока под ногами хлюпать не начало. Остановился, посветил фонариком, а вокруг вода. Болото. Решил утра дождаться. Кто ж ночью в болото лезет?

Два дня потратил, чтобы болото обойти. А ему конца и края нет. Вернулся назад. Насилу нашел то место, где в болото вошел. Опять, дождался ночи, и пошел за луной. Куда она, туда и он. Вода под ногами захлюпала, он идет. Вода в сапоги заливаться начала, он идет. Вода по пояс уже, а он идет. Дно вязкое, идти тяжело. Решил вернуться. Сделал зарубку на дереве, чтобы днем сюда дойти, и назад.

До утра обсох, отдохнул. Солнышко встало. Луна больше не нужна. Направление известно. Пошел. Опять вода по пояс, а он идет. Скоро вода по грудь будет, а он все идет. И вдруг, впереди, среди стволов мертвых деревьев, он увидел зеленые кусты. А это значит, что там болото кончается. Вода уже ниже пояса. Вот уже и сапоги из под воды показались. А вот, и берег твердый. Упал Дедушка на траву, лежит, отдыхает. Отдохнул, решил попробовать, крикнуть. Позвать Лизавету. Так, на всякий случай. Закричал громко, как только сумел:

– Лизаветааа! Лизааа! – А в ответ, тишина. Он еще покричал. Опять тишина. Он поднялся на ноги, огляделся вокруг. Неужели, зря через болото пробирался. И вдруг, за кустами увидел крышу какой-то избушки. Удивился. Заторопился. Хотя и Дедушка, а бегом побежал. Подбежал к избушке. Дверь нараспашку. Посреди большой комнаты на табуретке стоит корыто с грязной водой. Потрогал печку – еще теплая. Заглянул в маленькую комнатку, и обомлел. На кровати, в обнимку с кошкой спит его Лизавета. Справился с собой Дедушка, не стал будить внучку. Теперь уже никуда не потеряется. Поставил ружье к стенке, рюкзак на пол положил. Тихонечко сел в кресло. Посидел- посидел, да и заснул.

Лизавета проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и увидела Дусю. Хотела спросить, что случилось, но Дуся закрыла ей рот своей мягенькой лапкой и зашептала на ухо:

– Скорее, надо прятаться, скорее! Охотник! Там, охотник пришел! – Лизавета ничего не поняла и решила сама посмотреть, что там за охотник пришел. Она повернула голову, куда показывала Дуся, и вскрикнула. Даже Дусина лапка, закрывавшая ей рот, не помешала. В кресле, в котором любила сидеть Дуся, сидел Лизаветин Дедушка и крепко спал. Он даже он внучкиного голоса не проснулся. Видно, за эти дни, пока искал внучку, так устал, так понервничал, что, наконец, увидев Лизавету живой и невредимой, разрешил себе расслабиться и хорошенько выспаться.

– Да, это же, мой Дедушка! Никакой он не охотник! Как же он меня нашел? – Лизавета так радовалась, так обнимала и целовала Дусю. И Дуся, сначала радовалась вместе с ней, а потом, вдруг помрачнела, замолчала. Испугалась, что вот еще немножко, и она опять останется одна. Не может же быть такого, чтобы люди взяли михрялку к себе домой. Лизавета, через какое-то время, забудет про Дусю. А Дуся, опять станет, никому не нужной, грязной михрялкой.

Дедушка, все-таки, проснулся от шума. Увидел внучку, молча обнял ее, и долго не отпускал. Словно боялся, что разожмет руки и Лиза исчезнет. А Лизавете не терпелось так много рассказать и про лес, и про болото, и про Дусю. Как она ее вылечила, какая она замечательная, как весело им теперь будет жить всем вместе. Наконец, когда радость немножко поутихла, Лизавета показала Дедушке на грустную Дусю, лежащую на кровати.

– Познакомься, это Дуся. Михрялка Дуся, моя лучшая подруга. Я заболела, а она меня вылечила. Она очень хорошая. Просто замечательная. Мы заберем ее с собой. Хорошо?

– Конечно, заберем. – Ответил Дедушка. – Бабушка давно хочет дома завести кошку. А твоя, такая пушистая. Сибирская наверное.

– Спасибо, конечно, что вы не против, меня забрать. Но я, извините, не кошка. – Вмешалась в разговор Дуся. Дедушка, сначала не понял, кто это сказал. Он с удивлением посмотрел на Лизавету. Только что говорила нормальным голосом, а теперь охрипла.