Скотт О'Делл - Остров Голубых Дельфинов

Я продолжала копаться под кустами заострённой палкой, ни слова не говоря о том, что происходит на море. Даже когда точно разглядела в чайке корабль с двумя красными парусами.

Но от взгляда Реймо мало что могло скрыться. Глаза у него были огромные и чёрные, как у ящерицы, и иногда в них, тоже как у ящерицы, появлялось сонное выражение. В такие минуты взгляд брата был зорче всего. Теперь глаза у него были полузакрыты, и он особенно напоминал ящерицу, которая застыла на скале и вот-вот высунет длинный язык, чтобы схватить муху.

– Море сегодня гладкое-прегладкое, – заметил Реймо. – По-моему, это плоский камень без единой царапины.

Брату почему-то нравилось давать вещам другие имена.

– Море вовсе не камень без царапин, – сказала я, – а просто вода без волн.

– Для меня оно синий камень, – не унимался Реймо. – И на самом его краю примостилось маленькое облачко.

– Облаков на камнях не бывает. Ни на синих, ни на чёрных, ни на серо-буро-малиновых.

– А это облачко есть.

– Облака не садятся в море, – продолжала я. – Там плавают дельфины, плавают чайки, бакланы, выдры или, если уж на то пошло, киты… только не облака.

– Тогда, может, это кит.

Переминаясь с ноги на ногу, Реймо следил за приближающимся судном; он не знал, что это такое, потому что никогда в жизни не видел кораблей. Я тоже никогда не видала кораблей, но знала, как они выглядят, из рассказов старших.

– Ты вон на море глазеешь, а я копаю, – поддела я брата. – Значит, корни буду есть я, а тебе ничего не достанется.

Реймо опять задолбил палкой по земле, однако исподволь поглядывал на корабль.

Судно подходило всё ближе и ближе, прорывая рассветную дымку своими красными парусами.

– Ты когда-нибудь видала красного кита? – спросил брат.

– Да, – отвечала я, хотя это была неправда.

– А я видел только серых.

– Ты ещё мал и видел далеко не всё, что плавает на белом свете.

Реймо вытащил очередной корень и собрался уже бросить его в корзину, как вдруг широко раскрыл рот, тут же закрыл, снова раскрыл и закричал:

– Каноэ! Огромная лодка, куда больше наших! И красная.

Брату было всё равно, каноэ или корабль, Реймо их не различал. В следующий миг он отшвырнул корень в сторону и с воплем помчался сквозь кустарник.

Я продолжала копать корешки, хотя палка у меня в руках дрожала, ведь я разволновалась даже больше брата. Я лучше Реймо понимала, что это вовсе не огромная лодка, а корабль, и знала, с чем может быть связан его приход к нам. Больше всего мне хотелось сейчас бросить палку и побежать следом, но я осталась копать, потому что корни ждало всё селение.

Пока я наполняла корзину, алеутский парусник успел обогнуть широкую полосу бурых водорослей вокруг острова и пройти между двумя утёсами, сторожившими вход в Коралловую бухту. Слух о прибытии судна уже разнёсся по селению Галас-ат [1], где жило наше племя. Мужчины успели вооружиться и торопливо спускались по извилистой тропе к берегу. Женщины собирались на краю плато.

Я продралась сквозь частый кустарник и опрометью кинулась по лощине к прибрежным утёсам. Добежав до них, я опустилась на четвереньки и заглянула вниз, в бухту. Прямо подо мной белело обнажившееся из-за прилива, залитое солнцем песчаное дно. Часть наших мужчин стояла у кромки моря. Остальные притаились среди скал у подножия тропы, готовые в любую минуту напасть на незваных гостей, если те проявят враждебность, Я притаилась в кустах фотинии [2], стараясь не свалиться со скалы и в то же время видеть, что происходит внизу. Между тем от парусника отделилась лодка. В ней сидело шестеро гребцов с длинными веслами. У всех мужчин были скуластые лица и блестящие длинные волосы, падавшие им на глаза. Когда лодка приблизилась к берегу, я увидела в носах у чужеземцев украшения из кости.

На корме лодки стоял высокий человек с рыжей бородой. Я когда-то слыхала отцовский рассказ про русских [3]и, хотя никогда не видала их живьём, подумала, не из тех ли он людей с севера, которых боятся мои соплеменники: рыжебородый стоял подбоченившись и широко расставив ноги, а смотрел на нашу бухточку так, словно уже стал её хозяином. Мои подозрения ещё больше укрепились, когда лодка, плавно скользя, уткнулась носом в сушу и бородач с громким криком выскочил на берег.

Голос пришельца подхватило эхо от обступивших залив скалистых утёсов. Я не понимала чужого наречия: оно было совершенно не похоже на те, что мне доводилось слышать раньше. Наконец рыжебородый, запинаясь, обратился к моим соплеменникам на нашем языке:

– Я пришёл с миром и хочу вести переговоры.

Никто не ответил ему, но из-за ближайшей скалы показался мой отец. Он оставил укрытие и по наклонному берегу сошёл к незнакомцу. Воткнув копьё в песок, отец произнёс:

– Я вождь галас-атов. Меня зовут Чоуиг.

Удивительно, что он раскрыл незнакомцу своё настоящее имя. У каждого члена племени было по два имени: настоящее, которое держали в секрете и которым почти не пользовались, и другое, расхожее. Мы верили, что, если человека слишком часто называть его тайным именем, оно сносится и утратит магическую силу. Меня, например, в обиходе звали Уон-а-па-лай, что значит Девочка с Длинными Чёрными Волосами, но по-настоящему меня зовут Карана. Чоуиг было тайное имя моего отца, и я до сих пор не понимаю, почему он сообщил русскому его, а не другое, расхожее.

Незнакомец заулыбался, поднял кверху руку и назвал себя: капитан Орлов. Отец тоже поднял руку. Мне не было видно его лица, но не думаю, чтоб он улыбался в ответ.

– Я привёл сюда сорок охотников, – продолжал русский. – Мы пришли промышлять каланов [4]. И хотели бы на время охоты разбить лагерь у вас на острове.

Отец ничего не сказал на это. Он был высокий, хотя и пониже капитана Орлова, и теперь, расправив могучие голые плечи, обдумывал услышанное. Торопиться с ответом не следовало, потому что в своё время алеуты уже приходили к нам на промысел каланов. Это было очень давно, но отец не забыл их посещения.

– Ты вспоминаешь прошлую охоту, – не дождавшись ответа, повел речь далее капитан Орлов. – Я тоже наслышан про тогдашний поход. В тот раз наших людей привёл капитан Митриев, а он был дурак, и теперь его уже нет на свете. Весь сыр-бор начался из-за того, что охотой занимались ты и твои соплеменники.

– Да, охотой занимались мы, – отозвался отец, – и тот, кого ты обозвал дураком, хотел заставить нас охотиться без передышки от одной луны до другой.

– На сей раз вам не придётся ничего делать, – сказал капитан Орлов. – Охотиться мы будем сами, а добычу поделим на три части: одна пойдет вам, две – нам. Свою долю вы получите товаром.

– Доли нужно сделать равными, – возразил отец.

– Давай обсудим это позднее, когда все мои припасы будут выгружены на берег, – отвечал капитан Орлов, оборачиваясь в сторону моря.