Владислав Крапивин - Давно закончилась осада…

Вновь приоткрыли горящий фонарь. Осторожно, неторопливо протянули сквозь емкость с маслом длиннющий фитиль. Снова разложили на полу. Снаружи, видимо, разгулялось вымытое грозой солнце. Теперь из-под камня пробивался яркий свет. Гранату и место вокруг нее было видно без фонаря. Фитиль концом положили на пороховую дорожку, тянувшуюся к запалу.

Все, конечно, боялись: получится или нет? Если граната не рванет, надежды не останется. А если рванет, но не сбросит камень?.. Или вдруг от взрыва обвалится весь проход?.. Впрочем, такие мысли были у Коли. А какие у других, он не знал. Каждый молчал. Наверно, чтобы не сглазить…

— Ну, пошли за угол… — как-то нехотя, насупленно проговорил Фрол. — Больше ждать нечего. — Конечно же, он боялся не меньше остальных. И почуяв это, все послушались без спора.

За поворотом сгрудились у фонаря. .

— Ну-ка давайте все подальше! Чтоб никто не вздумал сунуться из-за угла! Вмиг башку снесет…

Все отошли на пару шагов.

— Кольчик, помоги, — вполголоса попросил Фрол. — Откинь стекло, а я запалю…

Коля отвернул набок шаровидное, в крупной железной сетке стекло. Коля сунул в широкий язык пламени конец фитиля.

Огонь вцепился в фитиль сразу. И помчался по нему скачками, словно отмеряя сажень за саженью.

— Назад!! — гаркнул Фрол на мальчишек, вытянувших шеи. Послушались все, кроме Коли. А Коля из-за плеча Фрола продолжал смотреть на бегущий огонь. Спрятаться можно будет в последний миг.

Свет из-под камня стал еще ярче. Он рассеивался в воздухе, отражался от желтого известняка боковой стены. Граната была видна отчетливо. Рядом с ней сидел крупный серый котенок.

«Откуда?.. Не может быть!.. Вот не повезло бедняге… Он ничего не почувствует… Будут красные брызги… Ни за что не успеть!..» — Такие мысли прыгали в Колиной голове, когда он прятал ее за каменный выступ.

Это ему казалось, что прятал. А ноги несли к котенку.

— Назад!.. — очень слабо, откуда-то из дальней дали кричал ему в спину Фрол.

Коля обогнал пламя… Самым трудным было, схватив котенка, погасить в себе скорость и набрать ее снова — в обратном рывке… Он налетел на Фрола, упал на него, перекатился, ожидая в этот же миг услышать позади могучий удар. Но было тихо.

Котенка Коля не выпустил. Тот не врывался, только под шерсткой мелко стучало маленькое кошачье сердце. У Коли тоже стучало. А больше ничего не было слышно.

— Загасло, что ли? — наконец озабоченно сказал Федюня. И сунулся, было, из-за угла.

— Назад! — рявкнул опять Фрол. Он уже не смотрел на фитиль, сидел в укрытии. Сказал уже спокойнее. — Обождем минуту, потом пойду, гляну…

«Это я на бегу погасил фитиль! — с ужасом подумал Коля. — Что же будет? Ниток больше нет, а… — И в этот миг грянуло.

Коля слышал взрыв третий раз в своей жизни. Однако, прежние два звучали приглушенно, почти не страшно, а этот резким треском рванул барабанные перепонки. Свистнула и врезалась в каменную стену у поворота щебенка. Фонарь подскочил, упал на бок и погас. И все упали вниз лицом. И Коля. Правда не плашмя, а на локти, чтобы не придавить котенка. Тот сипло мяукал.

Переждав звон в ушах, Коля поднялся на колени. В каменном коридоре стоял рассеянный свет. Коля с котенком на руках вслед за Фролом вышел из-за угла.

Глыбы на входе не было. В большом проеме клубился пыльный дым. Сквозь него пробивалось влажное солнце.

К воде спускались долго. Скальная тропинка-лесенка стала скользкой — держись, не зевай! Всем было весело. Казалось бы, с чего? Далеко в подземный ход не попали, ни золота, ни каких-то следов лейтенанта Новосильцева не нашли. Но… ведь что-то все-таки нашли! Приключение, вспоминать о котором потом будут с азартным замиранием души. А еще — радость от того, что дружба оказалась крепче страха: не перессорились, не поддались унынию, вырвались к солнцу!

Солнце швыряло из-за скал тысячи широких лучей. Воздух оставался еще влажным, и лучи в нем были хорошо видны. Туча ушла в правую часть неба и громоздилась исполинскою горой. При солнце она была особенно темной, сизо-черной, но уже не пугала. Впереди тучи сияла громадная радуга.

В воздухе резко пахло водорослями, рыбой и солью. Он искрился мириадами рассеянных в нем крошечных капель. Они покалывали щеки, руки, ноги.

Все скакали вниз быстро и, пожалуй, чересчур беспечно. Федюня уронил фонарь — стекло вдребезги.

— Вот уж дед тебе покажет, как бить фонари! — предсказал Макарка, но без вредности, а так, дурачась.

— А вот и не покажет! Это не дедов фонарь, а наш, мы с Федюней его у пристани за Хрусталкой нашли! — звонко сообщил Савушка. И чуть не свалился, поскользнувшись, — Ибрагимка схватил его за шиворот.

— Ай, какой бестолковый…

Коле было труднее всех. Он держал у груди котенка. Женя двигался чуть впереди — готов был подхватить Колю, если тот вдруг споткнется.

Наконец спустились на песок. И лишь тогда стали разглядывать спасенного котенка, гладили, чесали за ухом. Приговаривали «у, какой мурластый», «хорошая киса»… Никто не сказал Коле, что он герой. И сам он про такое не думал. Хорошо, что все так закончилось. Он впитывал в себя ласковое урчание котенка и был счастлив. Только вот щиколотку жгло надоедливой болью. Кажется, пламя фитиля успело лизнуть Колю по ноге, когда он проскакивал к гранате. Коля потер одну ногу о другую.

Фрол наконец сказал ему:

— Лихо ты рванул. Я сперва не понял, думал ты спятил. А потом смотрю, этот зверь… И откуда появился?

— Небось, в щель пролез, — догадался Ибрагимка. — Может, думал, что там птичьи гнезда.

— Он еще малой. Такие не охотятся, — сказал Федюня.

— Не такой уж малой, — сказал Макарка.

Котенок был взрослее того, которого Коля и Оленька нашли весной. Старше, наверно, как раз на те два с лишним месяца, что прошли с той предпасхальной ночи. Если сравнивать с человеческим возрастом, то Оленькин котенок был вроде Савушки, а этот — как Коля или Женя…

— Можно я подержу кису? — попросил Савушка.

Коля отдал котенка — тот пошел к Савушке охотно.

Послегрозовая свежесть таяла. В воздухе опять растворялось горячее тепло. Все решили, что пора снова искупаться.

— Смоем все страхи, — хмыкнул Фрол. — А потом уж перекусим….

Быстро скинули одежду — все, кроме Савушки.

— Я пока не буду. Подержу кошку, чтобы не убежала.

Все сочли это разумным. Только Макарка сказал:

— Это не кошка, а кот…

Купались долго. Коля наконец устал плавать и встал в прозрачной воде по горло. Закашлялся — мелкая волна дурашливо плеснула ему в открытый рот йодистой горькой солью. Рядом оказался Женя.

— Проглоти слюну, чтобы не так горчило.

— А, пустяки! Я люблю морскую воду.

— Какой ты молодец…