Сергей Голицын - Сорок изыскателей

Но пока профессора рассматривали мою галочку, кончился рабочий день, все служащие ушли, заперли кладовку и шкафы.

И в самый этот момент надо же было приключиться такой истории: электричество погасло. Тогда, в те времена, эдакие происшествия то и дело случались.

Толкнулись мы туда-сюда, вдруг — звон, кто-то посуду на столе раскокал. Ну куда галку деть в полной темноте?

Упросили меня профессора взять мою драгоценность обратно и принести на следующее утро, а взамен посулили они мне для нашего музея полсотни различных чучел.

Я отправился ночевать к своей старой тетке. В Москве я давно не был, а вы знаете, как обычно тетки любят своих племянников: бросилась она меня целовать и обнимать, повела в комнату. Словом, прошло минут пять, пока я не хватился своей кошелки, которую оставил в прихожей на сундуке. Я выскочил — кошелка на полу, тряпки раскиданы, а сама галочка… Был у тетки отвратительный пушистый рыжий котище, звали его Барсик. «Ах, Барсик, Барсик, — запричитала тетка, — где ты?» А Барсика и нету. Под диваном, под кроватью, в коридоре, в ванной — нет кота, пропал.

Мы с теткой зажгли фонарь, Руки у меня дрожат, подбородок трясется. Помчались мы на чердак… и — о ужас! — злодей сидит на полу и мою галочку уже успел растребушить, а перья и пух по всему чердаку летают.

Я как закричу! А котище — прыг в окошко, да на крышу. А в зубах его половина моего сокровища болтается. Окошко маленькое, я едва пролез, а кот уже на соседней крыше. Ну куда мне за ним! Я же не акробат. Подобрал я одно крылышко и спустился к тетке в безысходном отчаянии.

Утром позвонил я профессорам: казните меня, вяжите — величайшую редкость кот слопал. Профессора выругались и повесили трубку.

Вот какова история!

Между прочим, в Любец один писатель приезжал, специально меня про галочку расспрашивал. Потом в журнале «Всемирный следопыт» рассказ напечатал. Ну, да там кое-что преувеличено…

Кончил Номер Первый и, тяжело отдуваясь, вытер платочкой лысину. Вдруг Соня и Галя вскочили, выступили вперед и, краснея и заикаясь, спросили:

— Вот одну галочку на картинке нарисовали, другую Барсик съел, а третья в ваш город может прилететь?

— Ну конечно! — радостно воскликнул старичок. — Мы с Номером Вторым давненько ее дожидаемся. Когда-нибудь настанет наконец счастливая весна и обыкновенная черная галка снесет золотое яичко и вылупится третье чудо природы. А теперь пойдемте в дом, я покажу вам еще кое-что…

Мы встали и гуськом, стараясь не наступить на грядки, пошли вслед за Номером Первым.

Три комнаты были битком набиты разными любопытными вещами. Жил старичок совсем один с Майклом, с двумя щеглами в клетке и двумя вуалехвостами в аквариуме. На стенах висело несколько охотничьих ружей, бесчисленные охотничьи трофеи: заячьи лапки, крылья разных птиц, от глухаря до куличка, рога оленя, лося и дикой козы. Отдельно в золотой рамке красовалась родословная Майкла.

— Я его назвал Майклом в честь собаки Джека Лондона, — объяснял Номер Первый.

А сам потомок знатных предков неистово прыгал вокруг ребят, в азарте лаял и подвывал.

И ребята больше играли и возились с ним, чем рассматривали коллекции Номера Первого.

Они отпустили пса, только когда старик указал на дюжину кинжалов, разложенных в стеклянном ящике.

— Знаю, знаю, что вы ищете! — вздохнул он. — К сожалению, куда пропал тот кинжал, что на картине изображен, мы не ведаем.

— А где же ваш бокал? — спросила Люся.

— Смотрите! — Номер Первый встал и отдернул занавеску, закрывавшую стеклянную дверку одного из шкафов.

За стеклом на полках в полутьме прятались хрустальные бокалы, рюмки, стаканы, вазы и вазочки, и граненые, и разрисованные, прозрачные, как вода, и цветные. На верхней полке я узнал тот самый большой бокал с отбитым краем.

Номер Первый дернул за шнурок, на окно упала тяжелая штора. В ту же секунду он щелкнул выключателем, и на задней стенке шкафа зажглась лампочка.

Мы все ахнули. Такого тысячеискрого алмазного блеска я не видел никогда и, верно, никогда и нигде не увижу.

— Эти огни — как люстры в Московском Большом театре! — воскликнула Галя.

А Номер Первый ударил карандашом по одной из вазочек. Раздался тончайший звук, словно где-то далеко-далеко запела флейта. Он ударил по другой вазочке, звук вспыхнул такой же кристальный и мелодичный, но на две ноты ниже. Потом старичок открыл ящик письменного стола и достал темную бутылку.

— Это вино? — забеспокоилась Магдалина Харитоновна.

— Оно сладкое? — выскочила Соня.

— Нет, — тихо произнес Номер Первый, — не очень сладкое. — Он взял в руки тот бокал с отбитым краем. — Видите, что тут нарисовано?

— Птичка! — воскликнула Соня. — Это желтенькая галочка?

— Нет, девочка, — с ласковой усмешкой ответил Номер Первый, — здесь изображен двуглавый орел. Это очень противная птица. Какая ты счастливая, что ничего о ней не слыхала! Смотри, какие у нее злющие глаза. Но обрати внимание, как тонко вырезаны на стекле головы и крылья — все перышки можно сосчитать. Я кое-когда наливаю вино в бокал или до лапок, или до крылышек, а если очень устаю, так до самых головок.

— Налейте сейчас до верха, — попросил Витя Большой. Номер Первый улыбнулся и налил вино. И бокал при свете электричества от темно-алого, как смородина, вина словно заиграл живой кровью.

— Он еще прекраснее, чем на картине, — прошептала Люся. — Он просто сказочно красив!

Номер Первый поставил бокал на стол.

— А откуда у вас вся эта очень ценная посуда? — не утерпела Магдалина Харитовновна.

— Откуда? — переспросил Номер Первый. — У каждого хрусталя своя история. Этот мне подарили сослуживцы в день пятидесятилетия, этот — в день шестидесятилетия. А бокал с отбитым краем я еще до революции нашел просто на помойке. Господам-то нужны только-целые вещи. Кстати, знаете, только вот эти три бокала старинные, а все остальное выпущено теперь. Это советский высокохудожественный хрусталь… Ну, насмотрелись, дорогие? — Он выключил свет.

Наступило молчание. Всем нам очень не хотелось расставаться с таким необычайным старичком.

Не хотелось, очевидно, и ему. Он внимательно оглядел всех нас, поглаживая свой толстый животик, улыбнулся и сказал:

— Ребятки, у меня есть одно предложение: давайте-ка завтра после обеда организуем прогулку. В пяти километрах от Любца есть очень любопытное место — нечто вроде пещеры.

Гул восхищения прервал его слова.

— Пещера? Глубоко? Темно? Что там спрятано? — посыпались вопросы.

— Увидите — узнаете, — загадочно подмигнул Номер Первый.

— Позвольте, позвольте, для какой же цели спускаться куда-то в подземелье? — заволновалась Магдалина Харитоновна. — И как там в отношении техники безопасности?