Ольга Качулкова - Робинзон в русском лесу

Горячая масса смолы с песком быстро остывала и твердела, так что работать приходилось очень спешно, но зато стена становилась буквально непроницаемой для сырости! Внутреннюю сторону стены мы также разделали глиной, но уже без смолы, впрочем, тщательно избегая трещин, так как тонкая черная угольная пыль жестоко нам досаждала.

Наконец у нас был прочный, безопасный и теплый дом, даже с некоторым запасом утвари. Надо самому пережить это чувство довольства, чтобы вполне понять его. Под его влиянием забывается весь ряд тяжелых трудов и усилий и остается только одно спокойное сознание веры в себя.

Между тем в природе уже начали появляться признаки наступающей осени. Многие птицы улетали, лиственные деревья стали переходить из темно-зеленого в нежно-палевый, ярко-желтый и даже пурпурный цвет. Но утрам стали прошибать морозцы. Но погода все еще стояла ясная, даже теплая.

— Эх, скоро и зима настанет! — сказал однажды Вася, выходя утром из дому и задумчиво глядя на белые, сверкавшие на солнце, блестки инея. — Батюшки светы! — вдруг крикнул он, в отчаянии хватаясь за голову. — А рожь-то! Ведь мы ее так и не посеяли. Подумайте-ка, ведь это значит еще целых два года не брать куска хлеба в рот!

Эти слова побудили меня проверить нянины семена. Я возвратился в дом, подставил к полке табуретку и… обмер от горя…

— Вася! — крикнул я.

Он тотчас же вошел, а я протянул ему пустой мешок. К нам, очевидно, забрались крысы! В обоих мешочках были проточены дырки, а зерна не было и в помине. Все остальные мешки с огородными семенами были тоже попорчены.

Не могу описать, какое горе причинило нам это открытие. Чтобы спасти остальные семена, мы подвесили их на лыках к потолку.

На другой день мы энергично принялись за ров, но сначала небольшими кольями распланировали двор. Чтобы защитить дом и огород от непрошеных гостей, вроде волков, лисиц и зайцев, мы порешили обкопать его широким рвом, аршина четыре глубиною, землю же изо рва употребить на вал, на вершине которого хотели поставить острый частокол. Ров должен был охватывать двор лишь с трех сторон, в виде огромной буквы «П», так как четвертая выходила на обрыв и была достаточно защищена его крутизной, а также и частоколом, который мы хотели поставить и с этой стороны. Ров мог принести нам неисчислимые выгоды. Вешние воды, обегая с вершины горы, могли подмыть наши стены, но, встречая ров, они попадали бы в него и, не доходя двора, сбегали бы до обрыва, а с него хоть каскадами в озеро. Он мог служить нам также надежной защитой от опасных зверей и даже ловушкой для волков и медведей. Для выхода к озеру мы задумали сделать в частоколе лишь неширокую калитку, а в лес целые ворота, за которыми должен быть подъемный мост. По одну сторону дома, возле огорода, мы собрались поставить погреб, а по другую — ледник.

Ров мы рассчитывали окончить до зимы, но, несмотря на то, что за два месяца постоянной и упорной физической работы на открытом воздухе мы значительно окрепли, копать ров задуманной глубины оказалось для нас делом почти непосильным. Вырытую землю приходилось выносить на вершину вала. Чтобы облегчить работу, мы сделали две корзины, приспособленные для того, чтобы носить их за плечами. Но вскоре мы поняли, что целый день земляной работы нам, положительно, не под силу. Поэтому утром, со свежими силами, мы брались за лопаты и работали до полудня, потом обедали и ложились отдыхать часа на полтора, а затем уже шли в лес и рубили жерди для частокола. Работа топором, сама по себе очень утомительная, стала нам казаться отдыхом сравнительно с земляной.

Кроме того, в своей уверенности окончить ров раньше, чем земля замерзнет, мы сделали еще одну капитальную ошибку, — начали ров не с нагорной стороны, а от обрыва: таким образом, зима застала нас не защищенными от предстоявших весенних вод. Убедившись, что, несмотря ни на какие усилия, нам не удастся довести ров до конца, мы решили завершить другое, чрезвычайно для вас важное дело, подготовку настоящего большого огорода, который мог бы прокормить нас, за неимением хлеба, хотя бы овощами.

Дело это было тоже, без преувеличения можно сказать, каторжное. Мы неутомимо возили в тележке землю от озера и сваливали ее в том месте, до которого на будущий год собирались продолжить плетень огорода. Болотная земля была слишком сыра и холодна, и мы перемешивали ее с песком, а за неимением навоза удобряли перегнившей растительностью.

А время все шло да шло, и приносило нам то новые заботы, то новые радости.

Однажды я пошел к озеру, чтобы поставить петлю с убитой лягушкой для ловли уток. Из шести заготовленных Васей петель непременно одна или две доставляли нам утку на жаркое. Никто не беспокоил птиц на атом озере, Бог знает сколько лет, а потому их было очень много. В этот раз я отошел от дому дальше обыкновенного. Пробираясь топким берегом в чаще кустов, я заметил, что они сильно поломаны, а на земле следы лосей. Придя домой, я рассказал об этом Васе.

— А знаете, Сергей Александрович, ведь до нашей зелени добрались-таки зайцы и попортили пучков десять, но я разыскал дырку, в которую они пролезали, и заделал ее. А главное, что меня удивило и напугало, — возле самого плетня я тоже заметил следы лосей. Что, если они заберутся в огород? Прощай наша работа! Я хочу пойти ночью подкараулить их. Может быть, удастся и убить хоть одного. Пойдемте вместе. Оно не так страшно вдвоем, да и убить можно скорее.

Три ночи кряду ходили мы с Васей и, сдерживая дыхание, таились по нескольку часов возле плетня. Но лоси не подходили к огороду. Каждую ночь мы слышали их тяжелый топот. Они приходили на водопой всегда по одному месту, саженей за 20 от нашего жилья, так что мы не могли даже увидеть их за лесом. Я предложил Васе влезть ночью на одну из сосен, возле протоптанной ими тропинки. Вася согласился. Вечером мы зарядили ружья, захватили по куску жареной утки и, дойдя до лосиной тропинки, взобрались на высокую, крепкую сосну и уселись на толстых сучьях. Вскоре мимо нас пронеслись тесть лосей. У двоих были довольно большие рога, остальные были безрогие, а последняя пара вообще походила скорее на телят, чем на взрослых лосей. Бежали они поразительно быстро, высоко подняв головы. Они были еще далеко, когда я понял, что стрелять по ним бесполезно, потому что попасть мало надежды, а выстрел, пропав даром, только вспугнул бы животных, соседство которых вовсе не вредило нам, а в будущем обещало еще и выгоды. Я махнул Васе рукою, чтобы он не стрелял. Лоси довольно долго оставались на озере. Слышен был сильный плеск — они купались, плавали и пили.

Придя домой, мы легли спать, но Вася долго еще толковал мне, что нам непременно нужно убить лося, чтобы получить шкуру и мяса на суп. Он предлагал в другой раз влезть на дерево возле самого водопоя и стрелять в ту самую минуту, когда лоси станут пить.