Эхуд Токатли - Дети острова Таршиш

и многих других странных правилах, которые нужно соблюдать в Субботу. Все это вроде тех танцев. Я не могу слышать музыку, подумал Ашер. А они могут. Может быть, они сумасшедшие. Но скорее всего, это я глухой.

Ашер продолжал думать. В конце концов, он решил, что будет танцевать, как и другие, даже если не всегда слышит музыку. Может быть, когда-нибудь услышит...

Позже, когда они совершали Субботнюю молитву, Ашер встал возле Нафтали и открыл свой сидур . Его глаза скользили по незнакомым словам на странице, как будто в них был ключ ко всем загадкам. Но через секунду-другую его охватило чувство безнадежности. Слова молитв не говорили его сердцу ничего. Он закрыл глаза и с болью прошептал:

— У меня ничего не выходит! Это так... трудно! Боже, ребята говорят, Ты Царь вселенной, Ты, конечно, можешь мне помочь. Я хочу... но я этого не чувствую... это не моя вина, что я потерял память... А-Шем , пожалуйста, научи меня молиться и верить.

Он стоял среди друзей и тихо плакал. Затем сквозь слезы увидел строки на той самой странице, на которой случайно раскрылся его сидур . И эти слова так были похожи на его собственные! Он прошептал: «Ашивену Авину ле-торатеха, ве-карвену Малкену ла-аводатеха . Отец наш, приведи нас назад, к Твоей Торе , наш Царь, приведи нас ближе к поклонению Тебе...»

Теперь у него слезы текли сильнее, капая на страницы сидура . Ашер вдруг обнаружил, что молится. Из глубины своей души он обращался к Небесам с самой драгоценной, «первой» молитвой.

Это было только началом. Крошечная искорка зажгла маленький, но уже постоянный огонь. Теперь он находил все новые и новые молитвы, созвучные его сердцу. Каждый день в нем начинал играть новый тайный нигун , новая сладкая мелодия. Дни шли, и путь, которым он некогда шел, но потом полностью его забыл, снова стал казаться знакомой дорогой к дому.

Одновременно усиливалась привязанность Ашера к другим детям. Больше всего он стал бояться того дня, когда им придется покинуть остров. Настанет день спасения, и они оставят Таршиш, чтобы вернуться в свои города, к своим семьям, к прежней жизни. Незнакомые люди придут и заберут его в свой дом. Он потеряет хороших друзей и будет жить с людьми, называющимися его родителями, в незнакомом доме, который они назовут его домом. А если самолет прилетит уже завтра? Или придет судно? Что он почувствует в тот момент?

И «тот момент» скоро наступил. Однажды Дани спросил, готов ли Ашер вернуться к своим обязанностям — дежурить на кухне, ловить рыбу, охранять лагерь? И тот охотно согласился. Он чувствовал себя уже достаточно здоровым, сильным и хотел нести свою долю ответственности.

— Прекрасно,— сказал Дани,— сегодня ты будешь стоять на часах. Все, что от тебя требуется, это поддерживать огонь в костре — сигнал для проходящих кораблей. Если ты очень устанешь, разбуди Рона, он тебе поможет.

Ночью, прежде чем Дани лег спать, он еще раз проверил готовность Ашера.

— Ты действительно чувствуешь себя совсем хорошо? Если что, лучше подождать недельку.

— Да, не беспокойся, у меня все в порядке.

— Хорошо,— сказал Дани и проверил, есть ли горячий суп в кружке, чтобы Ашер ночью не заснул и не замерз. Сухих сучьев и веток, которые лежали рядом с костром, хватит до самого утра.

После долгого, полного забот дня Дани взобрался в дом, оставив Ашера у костра наслаждаться тишиной и спокойствием. Было хорошо побыть наедине со своими мыслями. Интересно, есть ли еще где-нибудь такие друзья, как на Таршише — серьезные и заботливые, но в то же время веселые и жизнерадостные? Все мы очень разные, думал Ашер, но такие сплоченные и все помогают друг другу.

Часы летели. Ашер думал про Израиль. Говорят, будет очень интересно встретиться сразу со множеством людей, которых он не знал раньше. Но Ашера это пугало. Нет, лучше свой маленький островок и тесный круг друзей.

Далеко за полночь Ашер очнулся от своих мечтаний и заметил, что огонь стал намного меньше. Нужно добавить сучьев и раздуть огонь, чтобы не погас костер. Иначе придется ждать до утра, когда можно будет сфокусировать луч солнца увеличительным стеклом. Но почему-то Ашер не сразу бросился спасать огонь. Он зашагал вдоль пляжа, глядя в темное море.

Вдруг он заметил мерцающие в отдалении огни. Неужели это судно? Нет, это просто созвездие. Но звезды не могут находиться так низко, так близко к морю. А что, если это корабль? Раздуть огонь? Заметит ли корабль его сигнал, пристанет ли к берегу, чтобы спасти детей? И что тогда? Ашеру ничего не говорило слово «спасение». Корабль разрушит его жизнь, заберет с Таршиша и разлучит с единственными друзьями, какие есть у него на всем свете.

Пока Ашер боролся с этими мыслями, костер почти потух. Дальние огни продолжали дрожать. Что он скажет утром? Что все было хорошо и спокойно? Что не было никаких признаков судна или самолета? Услышат ли они учащенное биение его сердца, когда он будет лгать. Ведь даже теперь, когда Ашер только подумал о возможности предать, его сердце лихорадочно забилось.

Ашер посмотрел на последний тлеющий уголек костра и вспомнил, как Нафтали стал плакать, когда они заговорили о родителях, как грустен стал веселый и радостный Шмиль. А Рон, его любимый друг... Как он мог забыть о костре?

Внезапно, со стремительностью человека, решившегося на страшную жертву и боящегося промедлить, чтобы не передумать, Ашер бросился к огню и принялся раздувать тлеющие угли. Он закричал:

— Просыпайтесь! Скорее! Корабль!

Рон открыл глаза. В маленькой комнате было совершенно темно. Через окно еще виднелись тени деревьев. Он сел и осмотрелся. Нафтали свернулся клубком под толстыми пуховыми одеялами. Рон протер глаза и подумал: похоже мне это приснилось?

— Вставайте! Вставайте! Там корабль!

Рон выскочил из постели и подбежал к окну. Нет, это ему не снилось! Ашер бегал по пляжу взад и вперед, подкидывая в огонь ветви. Рон бросился будить Нафтали, оба спустились вниз и устремились на пляж.

Скоро все собрались у костра, вглядываясь в темный горизонт. Там светилось несколько огоньков. Не было никакого сомнения, что это корабль.

— Подкинь еще сучьев в огонь! — крикнул Дани, задыхаясь от волнения.— Быстрее! Больше сучьев! Листьев! Еще чего-нибудь!

Они бросились в лес и начали ломать ветки, вырывать с корнем кусты, рвать листья диких бананов и длинные лозы винограда, словом все, что только можно было сорвать. Мальчики метались между лесом и берегом, на их лицах красным светом отражалось пламя костра. Каждый раз кто-нибудь останавливался, чтобы убедиться, что огни не исчезли.

— Он приближается? — с надеждой прошептал Шалом.

— Если бы только они нас увидели,— взмолился Рон.