Лев Остроумов - Макар-Следопыт

— Да чем же ребята малые виноваты?

— А вот поди ж ты! Буржуйское, говорят, отродье. А мой сын, когда большевики у нас были, сколько красноармейцев вылечил! — у них служил. Сыпной тиф в госпитале подхватил, заразился, чуть не умер. Пока в больнице лежал, пришли белые и забрали… Мы от махновцев ночью пешком ушли… Внучок хворенький — и не выдержал…

Она опять расплакалась. Нехорошо стало на сердце у Макара: вот она, война лютая! Кто кому друг, кто враг, — разве разберешь! Вот человек лечил мужиков-красноармейцев, а их же братья мальца его загубили! — Эх, неладно!

Он сгреб в охапку всю одежонку и, достав из кармана денег вдвое больше, чем просила старушка, торопливо сунул их ей в руку.

— На тебе, бабушка, для твоей внучки, — шепнул он. — Это от тех красноармейцев, каких твой сын вылечил… Только смотри — молчок!

Старушка растерянно ахнула, но не успела и рот раскрыть, как Макар уже исчез, смешавшись с толпой. Долго стояла она, качая седой дрожащей головой и озираясь по сторонам.

— От красноармейцев! — шептала она, и деньги прыгали у ней на ладони. — Ведь скажет же такое! Неужто и здесь есть красноармейцы!..

А Макар тем временем торопливо шагал в боковую улицу. «Теперь надо отыскать баню, — думал он, — волосы подстричь и рожу отмыть, чтобы как есть выйти панычиком… И где у них тут вымыться, можно?»

Улица внезапно повернула влево, и, зайдя за угол, Следопыт остановился, как вкопанный, разинув рот и широко раскрыв глаза: совершенно неожиданно перед ним вдруг вольно раскинулось безбрежное, спокойное, сверкающее море, которое ему пришлось увидеть впервые; конца-краю не было ослепительно светлой воде, далеко-далеко уходящей в небо, лежавшей под серыми тучами, словно огромное серебряное блюдо с приклеенными к нему ореховыми скорлупками — крошечными пароходиками и корабликами.

— Батюшки! Воды-то здесь какая сила! — всплеснул руками Следопыт. — Берега даже не видно: вот страсть!.. Ну, стало быть, вымыться места хватит! Начинаются чудеса: вот тебе, Макарка, чистая степь и вся из одной воды! Что-то еще на своем веку увидим?

Он начал спускаться к берегу, и скоро ему кинулось в глаза серое здание, на котором красовалась вывеска: «Ванны из морской воды». Хоть слова «ванны» он от роду не слыхивал, однако сразу смекнул, что в этом доме баня, так как оттуда выходили люди со свертками под мышкой и с мокрыми волосами. Оставив Дружка на улице, он вошел в подъезд.

В бане Макара приняли сначала неласково. Малый у двери оглядел его пренебрежительно и буркнул:

— Чего лезешь в господские бани? Здесь не для черного народа.

— Нахал! — отвечал Следопыт, стараясь припомнить, какими словами ругаются господа. — Неотесанный мужик! Я затем-то в баню и пришел, чтобы свой всамделишный вид принять. Ванну мне, живо!

Малый решил, что Макар — дитя господское, и сейчас же скроил сладко сконфуженную улыбку.

— Извините, молодой человек! — пробормотал он, любезно извиваясь: — обознался. Думал вы из простых; вот время какое, — и хорошим господам в мужицком платьице разгуливать приходится!

Он провел мальчика в чистый номер с белой шикарной ванной. Макар внимательно осмотрел эту невидаль, затем сбросил полушубок и шапку, посмотрел в зеркало и сказал, покачав головой:

— Ну-ну, и оброс же я, словно настоящий бандит. Нет ли здесь парикмахера, почтенный?

— Какже-с, как же-с, есть. Пожалуйте за мною. Через минуту Макар сидел в белом балахоне, и над его сальными, всклокоченными волосами тщательно трудился надушенный щеголь, яростно щелкая ножницами.

— Вероятно, у махновцев долгое время жили? — осведомился он вежливо. — Ишь ведь, даже вошек набрались!

— А вот мы их кипяточком сейчас выпарим! — не смутясь ни мало, отозвался Следопыт. — Да, голубчик, пришлось мне порядком вытерпеть: я ведь помещик, а им теперь здорово достается.

— В какой губернии землицу имеете?

— В Херсонской. Да что, пустяки и земли-то: всего две с половиной тысячи десятин.

Парикмахер стал еще проворнее, и ножницы его, казалось, превратились в серебряные — так нежно и ласково они зазвенели над Макаровым черным от грязи ухом.

— За границу пробираетесь? — проворковал парикмахер.

— Н-да, подумываю, — важно протянул Макар. — Надо наперед только кое-с кем повидаться… из знакомых генералов.

— Вот как-с? С кем же изволите быть знакомы?

— Да так… с Лукомским, с Деникиным, еще кое-с кем…

У парикмахера даже руки дрогнули от волнения.

— Спрыснуть прикажете? — кинулся он к флакону с одеколоном.

— Не стоит, голубчик, — солидно возражал Макар. — Все равно в ванну лезть. Потом зайду… А кстати… того… Где бы их лучше застать, генералов-то? Я человек приезжий, города не знаю…

— Помилуйте-с, всякий укажет! Верней всего вы их превосходительство в штабе застанете. Как пойдете направо по нашей улице, повернете во вторую улицу налево, — через два квартала и штаб.

— Ну, найти немудрено. Спасибо, любезный! — невозмутимо отвечал Макар, подымаясь и направляясь к двери. Парикмахер кинулся сломя голову к двери и распахнул ее перед мальчиком.

Следопыт долго блаженно фыркал в теплой ванне; два раза пришлось переменить воду, — так грязен был наш разведчик. Вокруг суетился банщик, которому парикмахер уже успел шепнуть, что Макар — шишка важная. Он с ужасом глядел на черное бельишко мальчика.

— Ваше вашество! Да неужто у вас и чистого белья не имеется? — воскликнул он.

— Э, брат, не до белья мне было, — ответил Макар, внутренне ругнув себя за такую забывчивость. — Уж очень я торопился в баню. Вот что, милейший: нельзя ли кого послать да купить мне смену?

— Понятно можно; только прикажите! Мгновенно кто-то помчался в магазин за бельем, и через час Макар, чистенький, подстриженный, расчесанный на пробор и припомаженный, в суконной курточке и штанишках, в городском пальтишке вышел из бани, как заправский барчонок. Банщики провожали его с низкими поклонами, радуясь щедрым чаевым. А наш мужичок шел себе с важным видом и посмеивался:

— Эх вы, недотепы! Обманул я дурачка за четыре пятачка! Если бы мне так же и с генералом повезло!.. И скоро ли мы из вас, граждане банщики, холопский ваш страх повыбьем?! Жаль, не удалось мне с вами потолковать по-своему: живо бы из всех вас красноармейцев сделал!

Макар не спеша шел к штабу верховного главнокомандующего вооруженными силами Юга России и подробно обдумывал, как себя вести при встрече с генералом и о чем с ним говорить; не смотря на всю свою смелость, мальчик побаивался выдать себя каким-нибудь неосторожным словом или поступком. Тогда прощай и жизнь, и Красная армия, и Любочка! Как бы не опростоволоситься и не угодить на виселицу!