Лев Остроумов - Макар-Следопыт

— Та-ак! — ответил он, сверкнув глазами не хуже Деникина. — Дворянскую дочку — да выпороть! Одно только вам и дело — всех пороть! Работяги какие, подумаешь!.. За что?!

Адъютант изумленно пискнул и сильно встряхнул его. Зрачки генерала медленно расширились, впились в лицо мальчику. С минуту Макару казалось, что все кончено, его узнали. Но Деникин опустил свои холодные глаза и глухо отрубил, пожав плечами:

— Она помогала большевикам.

— Большевикам, большевикам! — еще больше вскипая, передразнил Следопыт. — Только того и хотела, чтобы войну кончить. Ишь вы сколько добра разорили, сколько мужичья поваляли… а что толку?

Грузный генерал крякнул, усмехнулся и развел руками. Деникин порывисто взялся за ручку двери.

— Мне некогда слушать твой вздор, Перёпечко, — нетерпеливо буркнул он. — Мы боремся за великую Россию и за Учредительное собрание и будем биться до последней капли крови. Если нас разобьют здесь, мы уйдем в Польшу и в Крым…

— В Польшу? Стало быть, колотить русских? — резко перебил Следопыт, уже почти не владея собой. — Спасибо вам, ваше превосходительство, на добром слове! — низко поклонился он Деникину. Губы его дрожали, глаза наполнились жгучими слезами, сердце бешено колотилось. Казалось, еще минута — и он бросит в лицо главнокомандующему всю горечь, всю обиду, накопившуюся в его немудреном мужицком сердце. Бросит и выдаст, погубит себя.

Генералы изумленно переглянулись. Напряженное молчание повисло в воздухе. С автомобиля, перегнувшись, во все глаза глядел шофер-офицер. Адъютант так и прилип к Макару, и его белая, холеная рука с отточенными ногтями больно впилась в его плечо. Дружок, ощетинившись, сердито рычал на адъютанта. Две темные личности в штатском метнулись к ним и острыми, как буравчики, глазами издали сверлили Следопыта. На миг все замерли, будто ожидая взрыва…

— Вот полюбуйтесь: такой же фрукт, как и его родственница, — вдруг махнув рукой, скороговоркой сказал Деникин толстому генералу и резко распахнул дверь в штаб; пухлые пальцы его так и прыгали по заиндевевшей медной ручке. — Оставьте этого дурака в покое! — с досадой бросил он адъютанту, заметив, что тот трясет мальчика. — Прощай, Перёпечко! — обратился он к Макару. — Подрастешь — поумнеешь. Поезжай в Туапсе и передай от меня поклон Степану Ильичу… да еще попроси хорошенько выдрать тебя за уши, чтобы вперед не опаздывал на поезд!

И мотнув суровым насупленным лицом, он исчез за дверью. Грузный генерал, усмехаясь и хитро поглядывая на Следопыта, двинулся вслед за ним.

— Идиот! — зашипел на Макара адъютант. — Не будь ты сродни Балдыбаеву, уж и всыпал бы я тебе перцу! Дерзкий мальчишка!

— Руки коротки! — огрызнулся Следопыт, подбирая свой узел и поворачивая блестящему белогвардейцу спину. — Будьте здоровы, господин капитан!.. А этим молодцам, — кивнул он на шпиков, — прикажите убираться по добру, по здорову… некого им здесь ловить. Пойдем, Дружок!

Адъютант, злобно цыкнув на него, кинулся вслед за Деникиным. А Макар, словно подхваченный огромными крыльями, помчался на вокзал. Он шел, и бурная радость распирала ему грудь. Не опростоволосился! Не попался! И узнал все, что надо было узнать!..

А ведь и впрямь — смелость города берет… да еще и какие!

По дороге Макар раза два оглянулся и сразу заметил, что, несмотря на благополучный исход разговора с генералом, шпики следят за ним. Они шли по пятам до самого вокзала, терлись возле кассы, когда Следопыт брал себе билет, — нарочно погромче сказав кассиру «в Туапсе!» — и долго торчали на платформе перед самым окном Макарова вагона.

После второго звонка, когда они, наконец, исчезли, мальчик вздохнул было свободно и уселся поглубже в уголок; но вдруг в вагон вошло двое солдат с фельдфебельскими нашивками на погонах, в сопровождении одного из шпиков, и направились прямо к Следопыту.

— Молодой человек, ваши документы! — обратился к нему один из жандармов.

— Почему это ты только у меня документы спрашиваешь? — вздернув носом, огрызнулся Макар.

— Стало быть, надо. Не имеется? — спросил тот, злорадно усмехаясь.

— Иметься-то имеется, да вот как бы тебе не влетело за эти приставанья? — крикнул Макар, вставая с места. — Идем к коменданту, он вам пропишет… Не тебя ли я в штабе видел? — обратился он к шпику.

— Меня, меня! — кивнул тот. — Ваши документы!

Макар понял, что ему не отвертеться. Он достал паспорт на имя Перёпечко и протянул его жандарму. Тот посмотрел документ, и все трое переглянулись.

— В порядке, — сказал один из них вполголоса.

— Да-с, в порядке, — подхватил Макар. — Не угодно ли, братцы, пройтись к коменданту? Ты ведь, нахальная морда, слышал приказ его превосходительства?

Но шпик уже исчез за дверью. Жандармы торопились за ним, бормоча:

— Мы что ж! Наше дело — как прикажут. Да вы не беспокойтесь, вот уж и третий звонок!

— Ловко подгадали! — крикнул им вслед мальчик, видя, что поезд трогается, и в глубине души очень этим довольный. — Крючки! — заметил он соседу, почтенному старику в енотовой шубе. — Так и цепляются!

— Мерзавцы порядочные, — подтвердил тот равнодушно. — Взятку сорвать хотелось: испугать норовят.

— Не всякого испугаешь! — ухмыльнулся Макар и опять поглубже уселся на свое место. Дружок забился под лавку и затих там.

Во весь недолгий путь до Ростова мысли Следопыта кружились возле генерала Деникина. «Так вот он какой! Дедушка не из приятных! Говорит, словно рубит, и таким голосом, будто все знает и все понимает: вот уж подлинно на рубль амбиции, на грош амуниции!.. А Любочка, видно, солоно ему пришлась, крепко серчает. Ну, да Балдыбаеву дочку не так-то легко ухватить — пришлось-таки выпустить. А любопытно знать, понимает генерал или нет, каких он бед натворил, сколько напрасной обиды потерпели мужики от его войска? Не может ведь того быть, чтоб не знал: а коли знает, так неужто его совесть не зазрит, и невдомек генералу, каким он бандитом вышел? Упрям старик: уж и в море его гонят, а все сдаваться не хочет: Польша у меня, говорит, есть. Ну, и гости в своей Польше, коли тебе так нравится: а мы тут при чем? нас-то за что колотить?»

Так размышлял Макар и, по мере того как поезд удалялся от Таганрога, все больше и больше полнился радостью: в самом деле, разве плохо? Едет куда-то в неведомые страны выручать Любочку, с полным карманом, со спокойной душой, что никто его не тронет и не остановит. Какое счастье, что Балдыбаев не за границу уехал: найти его не станет большого труда, а там, глядишь, и Красная армия подоспеет, и Следопыт вернется к товарищам. Эх, вот только Мартына упустил — какая досада! Что бы ему на денек задержаться в Харцызске… Ну, да ведь гора с горой не сходятся, а человеку с человеком как не сойтись!