С. Полетаев - История двух беглецов

– Так-то вот, братишка! Поживёшь с моё – не то узнаешь. А павлинов видел?.. Нет, не в зоопарке, там держат вместо павлинов раскрашенных петухов. Я тебе говорю про настоящих. Я когда был… в этом самом… с мамой… С мамой? Ну да, с мамашей, это я ещё маленький был, а потом уже сам бывал раз пять… Пять? Нет, шесть раз…в этом самом… в Афинах… Нет, в Афонах? Ну, в Новых Афонах – там их стада, прямо стада гуляют. Понимаешь, перо павлина стоит десять рублей. У меня тогда с денежками туговато – то, сё, на базар, в киношку, расходы всякие… А как заработать? Я – в горы, а там за стадом хожу и думаю себе: ведь это живые денежки-перья от хвоста. С глаз ком таким – десять рублей штука. А птица злая, понимаешь. Подойдёшь близко – цапнет. И я тогда на какую хитрость пустился, не усекаешь?

– Не… усекаю, – смутился Стасик. – А что это – усекаешь?

– Ну, это… петрить. Значит, не петришь?

– Не петрю, – прошептал Стасик, не зная, куда деваться от стыда.

– Эх ты, слабачок! – Сашка потрепал его по чубчику и снисходительно улыбнулся, чувствуя в нём благодарного ученика. Его так и распирало от жизненного опыта и знаний. – Ну, в общем, я булку с собой захватил, залез на дерево, на верёвочке спустил и жду. Подходит павлин – только хочет клюнуть, а я дёрг! Ну, и стал он плясать, а я не даю. Жду, понимаешь, пока другие подойдут. Недолго ждал, тут такая свалка началась, дерутся, хоть милицию зови. А я только дёргаю и дёргаю. А у них перья так и сыпятся из хвостов. Смотрю – здорово перьев набросали, хватит. Я тогда им бросил булку, они быстро склевали, прогнал их палкой и… усёк?

– Усёк, – обрадовался Стасик,

– Что усёк?

– Перышки подобрал…

– А ты шурупишь, оказывается. Молодец!

Стасик расцвёл.

– А дальше что?

– А дальше что же… На базаре продал. Денежек знаешь сколько мне дали за них?

– Сколько?

– Сколько! Уж и не помню точно – то ли сто рублей, то ли двести. Когда было! А что я купил на них?

– Что?

Стасик так и не узнал, что Сашка купил на деньги от павлиньих перьев, потому что вернулась мама. Она принесла бутылку фруктовой воды, бумажные стаканчики, пирожки и мороженое. Мальчики набросились на угощение. Они выпили по стакану воды, потом съели по пирожку. А после этого взялись за самое главное – мороженое. И лизали его очень осторожно. Старались есть медленнее. Кто раньше съест, тот проиграл. И Сашка, как ни старался сдержать себя, съел первым. Просто у него язык был в два раза больше, чем у Стасика. Тогда Стасик протянул ему остаток своей порции, но Сашка вздохнул и отказался. И даже слушать не стал. Не такой он человек, чтобы объедать друзей. Тем более такого бедолагу – одна кожа да косточки. Нет, братишка, и не проси даже!

– Отстань от него, Стасик, – вмешалась мать. – Дай я доем, раз ты не можешь.

Сашка взял бумажку от мороженого и бросил Мурзаю под плащ-палатку. Стасик заморгал глазами.

– Он у меня всё ест, – сказал Сашка.

– Всё-всё? – удивился Стасик.

– Как миленький, – подтвердил Сашка.

– И даже мороженое?

– Ха – мороженое! Мороженого он целое ведро слопает и не простудится. Что мороженое, – он у меня… это самое… бумагу ест!

– Бумагу? – испугался Стасик.

– Как миленький, – заверил Сашка. – И не только бумагу, но и это… тапочки, гвозди, расчёски. Прямо цирк, а не собака. Ты что, не веришь?

Стасик вопросительно уставился на маму.

– Это юмор, конечно, – сказала она. – Однако же Мурзай не откажется от пирожка. На, дай ему…

– Мурзай! Мурзай! – позвал Стасик.

Мурзай высунулся из-под плащ-палатки, облизывая морду, на которой белели остатки бумаги.

– Ну, что я говорил? Все у меня старые тетради слопал, негодяй такой! За ним следить надо.

Мать Стасика рассмеялась. Смех у неё был приятный, молодой и доверчивый, словно с Сашкой она была знакома уже давно. Мальчики лежали на рюкзаках, глядя в розовую пасть Мурзая. Потом они стали возиться с ним. Умный, оказывается, пёс: от Стасика держался подальше, чтобы не сделать ему больно, а на Сашку бросался, как тигр. Но Сашка оказался сильнее: он подмял его под себя, свернул ему морду набок и связал в узел длинные уши, которые торчали над головой, как модная дамская шляпка. Стасик покатывался со смеху. Мимо прошёл матрос, и Сашка затолкал Мурзая под плащ-палатку. Матрос даже не оглянулся. Сашка послал ему в спину воздушный поцелуй и подтащил Стасика ближе к себе. Мама с благодарностью смотрела на Сашку. Она радовалась, что вот такой весёлый, толстый и юный участник ответственной гидрологической экспедиции не постеснялся дружбы с маленьким и больным её сыном. Мальчики лежали почти в обнимку. И чтобы не мешать их только что возникшей дружбе, мать отошла в сторонку. Она уселась в кресло-качалку и стала читать журнал.

Сашка извлёк из рюкзака бинокль. Он наводил его на горизонт, что-то показывая, и Стасик жадно следил за его рукой, а потом взял бинокль и впился в окуляры. А Сашка нашёптывал ему на ухо историю очередного своего похождения, середину и конец которого он ещё сам не знал.

Если не знать, что едут гидрологи, можно было подумать, что внизу собрались артисты. Певцы, танцоры или фокусники какие-нибудь. А это были всего лишь простые гидрологи, только везли они с собой художественную самодеятельность, чтобы показывать её в колхозах. А сейчас шли репетиции будущих выступлений. И так все веселились, что вниз к ним сбежались даже матросы. А концерт был хоть куда – в одно и то же время пели песни под гитару, жонглировали пустыми бутылками и показывали фокусы. Какие фокусы! Спичечный коробок у одного на ладони, как живой, то поднимался, то опускался. А другой продевал нитку в одно ухо, а вытаскивал из другого. Попробуйте-ка сами проделайте! И зрители не знали, на кого смотреть: на певцов или на фокусников. Все вместе – и артисты и зрители – мешали чернобородому очкарику, который листал какой-то справочник и делал выписки.

– Братцы, заткнитесь! – молил он, зажимая уши, но его жалкие просьбы заглушались хохотом. – Ракальи! – рычал он и в конце концов, отложив свои бумаги, присоединился к выступающим.

Шуму сразу стало вдвое больше.

Мимо проплывали теплоходы. Гидрологи высовывались из окошек и под взмах руки бородача дружно кричали:

– Гип-гип…

– Ура!

– Гип-гип…

– Ура!

– Гип-гип-гип-гип…

– Ура! Ура! Ура! Ура!

От каждого «Ура» теплоход подпрыгивал и гулко шлёпался, распугивая чаек. И вообще мог бы двигаться без горючего – на одном только крике. Такой горластый народ оказались эти гидрологи. Было так весело, что даже мама Стасика и та не утерпела и спустилась вниз, оставив мальчиков вдвоём. Сашка в это время травил Стасику про кошелёк, который он как-то нашёл, а в нём было сто тридцать семь рублей двадцать девять копеек, и как он вернул кошелёк хозяину. А тот будто бы захотел дать ему десять рублей, но Сашка будто бы не хотел взять, и так далее. Он травил про свою несгибаемую честность, пока из салона не вышла возбуждённо-весёлая мама Стасика. Глаза её блестели, а ноги выделывали какие-то танцевальные движения. Сразу было видно, что она очень молода и ещё не наплясалась на своём веку. Ей стало неудобно перед мальчиками.