Павел Шуф - Приключения юнкора Игрека

— Хотите со мной в типографию? Я свой материал посмотреть хочу — его уже давно набрали. Всю кухню газетную узнаете.

В типографию? Еще бы! И мы поехали на лифте вниз, в таинственный мир газетной кухни…

Типография встретила нас духотой, металлическим клекотом, сразу же заложившим наши уши. Сиропов подвел нас к широкому столу, на котором мы увидели газету — но не бумажную, а железную, и притом очень толстую — со спичечный коробок. Такую газету читать — всем классом в руках не удержишь. Вдоль железной газеты сновал человек в черном фартуке. Рядышком сидела худощавая женщина в очках, отражавших неоновый свет типографских ламп. Зайчики от ее очков запрыгали по лицу Сиропова и он на миг зажмурился. Очки сработали как лазер…

«Дежурненькая!»— догадался я.

— Олег Васильевич, — сухо сказала она. — Я бы просила вас обратить внимание на заголовок вашего досыла. Боюсь, шефу он не понравится… Дядь Вася, — обернулась она к человеку в фартуке. — Тисните Сиропову его досыл.

Дядя Вася вскинул ладонь — дескать, сейчас сделаем, — положил лист бумаги на металлическую газету, где все читалось наоборот, прокатал лист скалкой и подал Сиропову оттиск. Сиропов просиял и углубился в чтение. Я глянул через его плечо и сразу же увидел огромный заголовок. Заметка о том, как щуплая и застенчивая Замирка Артыкова спасла корову Кису из огня, называлась так — «Не перевелись еще богатыри на земле!» Сиропов недовольно хмыкнул:

— А чем плох заголовок? Вам не нравится? А по-моему, это находка. Сразу настраивает читателя на былинный лад.

— Решайте сами, — сухо ответила дежурная.

Я прочитал первую строку заметки. Она гласила: «Мы сидим с Замирой в рабочем кабинете начальника пожарной охраны поселка, и Артыкова смущенно припоминает подробности недавнего пожара».

Так, значит, вы были в Катта-Караване! — обрадовался я, — Ну, как там?..

С чего ты взял? — усмехнулся Сиропов. — Говорил же тебе — мы по телефону беседовали.

Я растерялся:

— Но тут написано — «Мы сидим…»

— Вот чудак! — Сиропов положил оттиск на стол. — Неужели не понятно? Это же художественный вымысел. Не было, но могло быть. Замира была ведь у начальника пожарной охраны. Он ей часы именные вручил. Так почему там не могло оказаться меня?! Элементарных вещей не знаешь. Зато гляди как здорово получилось! Раз я есть в заметке, значит налицо эффект присутствия. Это так называется. Эх ты, салага! Мотай на ус, пока я жив!..

Назавтра было воскресенье и мне вдруг пришло в голову — а не слетать ли с утра в Катта-Караван? Подумаешь — полчасика автобусом. Можно и газету отвезти. Ну, не газету, конечно, а хотя бы такой оттиск. Вот ребята обрадуются.

Замысел съездить в Катта-Караван возник у меня уже давно — сразу как Катю Суровцеву увидел. Я подумал так: скоро Восьмое марта и можно великолепно проучить Суровцеву. Как? А очень просто. Подарить ей обломки той самой книжки «Остров сокровищ», которую она отвергла еще в прошлом году, учась с Андреем Никитенко. У него-то, наверное, она сохранилась. Не выбросил ведь, хоть она и поизносилась порядком… Но для этого нужно было съездить к Андрею в поселок. Теперь появился повод сделать это завтра же.

Олег Васильевич, — взмолился я. — Подарите, пожалуйста, один такой оттиск. Я завтра в Катта-Караван еду, вот им заодно и отвезу. А то когда еще газета придет… Пусть обрадуются.

Дядю Васю попроси, — сказал Сиропов. — Пусть тиснет.

Но тут возмутилась дежурная:

— В чем дело, мальчики? Из типографии ничего нельзя выносить. Никаких таких оттисков. Получите газету — вот и читайте. А брать нельзя, — и она положила в шкафчик все белые листы, лежавшие до того на столе.

Но тут замигала лампочка, призывно зазвонил телефон и дежурная, послушав, сказала Сиропову:

Патрон послали с подписанными разворотами. Пойду получу, — и поднялась из-за стола.

Олег Васильевич, — жарко зашептал я. — Ну, разрешите, пожалуйста.

Сиропов развел руками:

Сами видали — дежурная не велит оттиски на бумаге выносить.

А если не на бумаге? — загорелся я. Мне в голову пришла блестящая идея — как и с Суровцевой спесь сбить, и катта-караванцев удивить. Не говоря ни слова, я стянул с себя свитер и ткнул пальцем в свою белую футболку, на которой не было никаких украшений.

— Вот сюда можно? — спросил я.

На футболку? — опешил Сиропов. — Каким образом?

А точно таким же? — успокоил его я. — Лягу на эти железки — вот все на футболке и отпечатается.

Сила! — восхитился Самохвалов и стал ощупывать себя, решая, что бы и ему прислонить к верстальному станку.

В глазах Сиропова исчез испуг, мелькнула хитринка и он засмеялся:

— Чудеса! Никогда не печатался на футболках! Эти самые «Адидасы» тоже ведь на своих майках газетные статьи печатают.

Заговорщицки подмигнув мне, он заторопил:

— Ложись скорее, сейчас дежурная вернется — живо твою майку конфискует.

Я не дал долго себя уговаривать и навалился грудью на станок.

Скалкой… Скалкой меня прокатайте!.. — попросил я. — А то еще не получится.

Получится, — засмеялся Сиропов и несколько раз с силой надавил на спину ладонями — как прессом. Я поднялся и первое, что увидел — отвисшую челюсть Самохвалова. Борька потрясенно выдохнул:

— Гениально! Суровцева удушится от зависти.

Во всю майку четко отпечатались и статья и заголовок — «Не перевелись еще богатыри на земле!»

— Пошли отсюда скорее, — шепнул я Борьке. — А то сейчас дежурная вернется.

Но тут заволновался верстальщик дядя Вася.

— Вы, ребята, погодь! — строго сказал он и обернулся к Сиропову:

— Олег, а нумер — подписанный в печать?

— Подписан, — кивнул Сиропов. — Разве вы не слыхали сами — дежурная за патроном пошла.

Дядя Вася почесал затылок.

— Оно дело-то занятное… Я понимаю. И мальцов не хочу обижать. Но надо бы порядок соблюсти. Дежурная-то права: никак нельзя без письменного разрешения.

Сиропов улыбнулся:

Все в порядке, дядь Вась! Пока Володя до поселка доберется — газета раньше него там будет. Если хотите… — и Сиропов озорно подмигнул верстальщику, — я и сам его в печать подпишу. Свою же подпись продублирую. — И, выудив из кармана красный фломастер, Сиропов написал на моей футболке — прямо над своей заметкой: «В печать!» И поставил число, время и свою подпись.

А теперь, братцы-кролики, дуйте отсюда. Да поживее… — посоветовал Сиропов. — Не забудьте обо всем, что было оговорено. И — тащите новые идеи. Да над словом не забывайте работать. Бумаги не жалейте!

Мы выскользнули из типографии и важно зашагали по улице к автобусу, с радостью замечая, что прохожие не сводят глаз с моей футболки. Свитер я нес в руке. По улице вместе с нами шагало третье марта. Это число стояло сейчас рядышком с подписью Сиропова.