Павел Шуф - Приключения юнкора Игрека

И добавил со смехом:

— Ты, оказывается, с таким воротником обращаться не умеешь. Кишка тонка. Его сперва покормить надо… Вынесла бы шубке своей колбаску, косточку мозговую — вот она бы на тебя и не бросилась. Шуба — она тоже ласку любит. А против шерсти ее — ни-ни!

Топнув ногой и размазывая слезы, Суровцева умчалась в свой подъезд, бесславно унося пальто и оставив нам довольного случившимся Пирамидона.

Ну и артист, наш Пирамидон! Как блестяще сыграл он свою роль! Жаль, мама Борьки Самохвалова всего этого не видела. Может быть, она, наконец, зауважала бы Пирамидона и позволила бы Борьке пустить в дом такого дисциплинированного коллегу-актера, прозябающего в подъезде.

Но как говорит Акрам — «Чтобы полюбить и понять море, его надо сначала увидеть».

Кэт убежала, оставив нам Пирамидона и диктофон. Понимая, что сейчас она вернется за диктофоном, пришлет за ним маму или брата Ромку, мы положили диктофон в Борькин портфель и отправились в, редакцию — к Сиропову. Я не забыл своего обещания — приехать и объясниться. Теперь уже это было вполне возможно.

Сиропова мы встретили у лифта. Он был в новеньком синем вельветовом костюме и сиял от удовольствия. В руке он держал сетку с огромным бумажным свертком, из которого выглядывал кончик знакомого нам уже сироповского свитера.

— Привет, старички! — закричал он, обнимая, нас обоих разом. — Ну, Игреки, даете жару! До сих пор не могу в себя прийти…

Створки лифта раздались в сторону, и мы шагнули в огромный, почти как кабинет, лифт. В такой поставь стол и телефон — вполне работать можно.

Сиропов отпер кабинет и пропустил нас вперед:

— Прошу, братцы-кролики!

Закрыв за нами дверь, он принялся хохотать. Мы недоуменно переглянулись. Что такое? Может, случилось что-нибудь? Только для печали он слишком весел…

— Видали?! — спросил Сиропов и широко развел полы пиджака. — Как смотрюсь?

Мы промолчали, ничего не понимая.

— Хороший… костюм… — выдавил Борька. — Синий.

— Синий! — засмеялся Сиропов. — Скажешь тоже — синий. Чулок — и тот синий бывает. А это же — вельве-эт! Понимаете, вельвет! Фирменный! Сказка! Только что купил. Вот спасибо!

И чего он вдруг говорит нам «спасибо»? Не понятно… Мы не верили своим ушам. Уж не двоюродный ли он брат Катьки Суровцевой — этот Олег Сиропов? Больно похожие у них слова. Но главное удивление ждало нас впереди. Я хотел было рассказать обо всем Сиропову, но он замахал руками.

— Ничего не надо говорить, я уже обо всем знаю.

— Вы все же позвонили Леопарду Самсоновичу? — спросил я.

— Ни Леопарду, ни тигру, ни лошади Пржевальского я не звонил, — сказал Сиропов. — Можешь не волноваться. Твой обидчик мне сам нанес звонок вежливости. Игрек мне звонил, тот самый, что ту телеграмму передал.

И кто же это был? — не выдержал я. — Ромка?.. Катя?..

Не знаю точно кто. Но шутка вышла презабавная. Позвонил и говорит: «Телефонограмму бросьте в корзину, все это был просто розыгрыш. Пристрелка перед первым апреля. А сами загляните до закрытия магазина к моему товарищу, он остро нуждается в творческом собеседовании с вами. Посоветоваться хочет. Есть у них какое-то любопытное обращение к ребятам. Хотят его через газету до сведения ребятни довести. А заодно, чтобы не зря до них прогулялись, — помогу сделать женщинам редакции отличный подарок, совсем дешево будет стоить».

Я, понятно, обрадовался. Шутка ли — праздник на носу, а я так и не придумал, чем бы женщин порадовать. Беру адресок магазина и — вот, прямиком оттуда!

— И что за подарки?

— Подарки? — Сиропов захохотал. — Вот они — подарки. В лице этого самого костюма. Ну, шутники! Ловко придумали… Слушайте. Прихожу я в магазин и нахожу товарища того шутника. Динэр Петрович зовут.

Мы с Борькой переглянулись.

— Он мне и говорит… — продолжил Сиропов. — Могу, говорит, предложить импортный вельветовый костюмчик за всего ничего. По своей цене. Не костюмчик — голубая мечта журналиста! И тут я, братцы-кролики, честно говоря, малость опешил. Ничего себе — подарочки женщинам. Это же мой личный годовой бюджет нужно в магазине оставить.

— Не-е, — говорю. — Не пойдет. Я лучше в гастрономе торт куплю — пусть с чаем съедят за свое здоровье.

Так ему и говорю. А он — хохотать.

— Вы, — говорит, — меня не поняли, молодой человек. — Костюмчик этот — для вас лично предназначен. Не хотите ли взглянуть?

И объясняет… Нет, вы только послушайте, как он это дело объясняет. Он мне говорит так:

— Наденете костюмчик — и всем женщинам будет приятно на вас смотреть. Разве же это не подарок для всех них? И цена — прекрасная. С рук вы за такой два номинала отдадите.

Глянул я на костюм и обомлел. Действительно, мечта! Но у меня с собой денег таких не было. И что же вы думаете? Так мне отдал. Деньги, говорит, потом занесете. Друг моего друга должен в женский праздник выглядеть как огурчик. И вот — прошу любоваться. Прямиком из магазина в. нем пришел. Чудеса прямо! Сейчас в секретариат зайду — упадут.

— Не чудеса это, — мрачно сказал я. — Не чудеса, а Суровцев.

— Суровцев?

Динэр Петрович. Вы же сами его назвали. А про товарища — это все его враки. Сам он вам звонил, сам. Чтобы замять всю эту историю.

А никакой истории и не было! — строго и холодно заметил Сиропов. — Просто я по делам в магазин, а заодно костюм себе купил. За свои, между прочим, деньги. Сейчас возьму в кассе взаимопомощи и отнесу. Так что не надо говорить глупостей. И не костюм тут главное. Это — так, между делом. А главное — совсем другое. У них в детской секции товарооборот барахлит. Вот они и просят, чтобы газета им рекламу сделала. Фоторепортажик из секции, с небольшой подписушкой строк на двадцать. Как мамы и ребята радуются покупкам. Наглядная, так сказать, агитация.

И тут Сиропов просиял:

Слушайте, Игреки, а почему бы вам самим это не сделать! Идея! Даю задание пойти в магазин. Решено!

А фотографировать кто будет? — растерянно протянул Борька, явно не готовый к такому повороту.

Фотографа к вам пристегну. А с вас — подписушка. Это даже лучше, если напишет не взрослый, а юнкор. Убедительнее будет. Ну что, пойдете? Или Маратику поручить?

Сиропов хлопнул меня по плечу:

— Соглашайтесь, Игреки, пока я добрый. Прямо в номер репортаж заявляю. Сразу дебютируете. Пора уже. А то разговор у вас на доллар с полтиной, продукции — на цент с копейкой. Ну что, беретесь или нет? В редакции иногда меня, честно говоря, не понимают. Но с вами-то, надеюсь, столкуемся?

Я подмигнул Самохвалову и произнес:

— Ладно, беремся. А где фотограф ваш?

— Вот это другой разговор! — повеселел Сиропов. — Сделайте подписушку, а заодно и помиритесь. Правильно говорю?..