Юрий Иванов - Сестра морского льва

Отдав Волкову острогу и присев, она выжала кое-как юбчонку и пошла впереди него, то и дело заглядывая в реку.

— Идемте во-он туда! Видите, грядка камней? Рыбы перепрыгивают через нее, — быстро сказала она, оборачиваясь. — Там мы и устроим охоту.

Синяя рыбина, быстро работая хвостом, неслась по мелководью навстречу потоку воды. Отчетливо были видны ее широкое тело и массивная с изогнутыми, будто у хищной птицы, челюстями голова. Все больше разгоняясь, рыба скользила вперед, хотя путь ей в озеро преграждала гряда камней. Р-рраз! Рыбина выпрыгнула из воды, серебристой дугой перемахнула через камни и, подняв каскад брызг, тотчас расцвеченной маленькой радугой упала уже за порогом. Тр-рах!.. Шле-оп! Еще одна рыба совершила великолепный прыжок. Третья... Солнце на мгновение вспыхивало на сверкающих боках; сколько силы, красоты и ловкости было в этих прыжках рыб, стремящихся в озеро на нерест! Шле-оп! Звонко, гулко разносилось над речкой; еще серебряная дуга и еще. А вот одной рыбе не повезло: не допрыгнула, упала на камни, и вода смыла ее. Поплыли, покатились по дну, вспыхивая синими и красными огоньками, чешуйки. Рыба же ушла с мелководья и затаилась в глубокой яме, чтобы отдохнуть перед следующим прыжком.

— Эй! Ну что же вы? — окликнула девочка Волкова. — Идите сюда.

Она осторожно, крадучись шла вдоль речки. Остановилась, поманила Волкова пальцем. Тот подошел и увидел еще нескольких рыб. Закусив губу, Алька опустила острогу в воду, и шест изогнулся, став похожим на кочергу. Рыбы неторопливо, не очень-то пугаясь, плыли к мелководью, а Алька вела за одной из них наконечник. Вся она напружинилась, и Волков тоже невольно напрягся, ожидая удара. Вдруг девочка, будто желая, опершись на шест, перепрыгнуть речушку, подалась вперед. Волков увидел, как наконечник стремительно скользнул в воду и пригвоздил рыбу ко дну. Тотчас каскады воды полетели на берег, шест заходил из стороны в сторону. Волков ухватился за него и выдернул бьющуюся, брызгающую красной икрой рыбину из речки. Хороша! Правда, уж и не под метр рыбка, а намного меньше, просто все рыбы в воде кажутся куда большими, чем на самом деле, но все же килограмма на три потянет.

Алька добыла еще несколько штук. Удары ее были сильными, точными. Ни одного лишнего движения, ни одного промаха. Волкову было приятно глядеть на ее горящие глаза и растрепанные волосы, которые она нетерпеливо откидывала на спину, и ему самому очень хотелось поохотиться на рыб.

— Дай и мне, — попросил он. — Алька, ну дай хоть одну поймать.

— Сейчас... Сейчас, — обещала девочка, но сама не выпускала острогу из рук. Пот мелкими росинками выступил на ее лице, ей было жарко, она то и дело, наклонив голову, дула себе в расстегнутый ворот ковбойки.

Уже пять рыбин лежали в траве, когда она, наконец-то бросив острогу в траву, встала на колени и, прижавшись лицом к воде, начала жадно пить. Волосы ее мокли в воде, но она не обращала внимания. Волков тоже пил, поглядывая на девочку. Напившись, она села, наклонила лицо, вытерла его подолом платья и сказала:

— А вот один ученый сказал: такой вкусной водички...

— Нет во всем свете? — продолжил Волков, хватая острогу. — А ну!

— Острогу не затупите, — строго предупредила его Алька. — Не промажьте. Ну вот же рыбина. Берите ее!

Наконечник скользнул в воду, и Волков сосредоточился, следя за подплывающей рыбой, прицелился. Удар! Наконечник, подняв облачко легкой мути, вонзился в дно, а рыба стремительными зигзагами ринулась прочь. Волков покосился на девочку, но та отвернулась, сделав вид, что ничего не заметила. Торопясь исправить ошибку, Волков снова ударил и опять промахнулся.

— Течение здесь, — пробормотал он, — так и несет острогу.

— Так уж и несет? Ладно, научу, — сказала девочка, подходя ближе. — Подводите наконечник от хвоста к голове. И уж потом! Поняли? Рыба кидается вперед и как раз попадается. А вы? Вы держите наконечник позади спинного плавника, тут всякая дура успеет удрать. Ну-ка!

Плюнув в ладони, Волков опустил острогу в воду. Удар! Шест упруго завибрировал, и, торжествуя, Волков выкинул рыбу на берег...

Солнце все ниже и ниже клонилось к сопкам. Шелестела трава, остро пахло сырой осокой и свежей рыбой. Распластанные и вычищенные, они лежали на берегу речки, а рядом стояла трехлитровая полная икры банка. Помыв руки и нож, Алька села рядом с Волковым на бревно и, зажмурившись, втянула ноздрями душистый запах трубочного табака.

Не умолкая, шелестела мелкими камешками река. Мокрый Бич, лежа на берегу, рычал и клацал зубами, провожая взглядом перебирающихся через мелководье рыб. Одна за другой, а то и по нескольку сразу рыбины ложились на бок и, ожесточенно молотя хвостом, переползали через мель. Рыбы обдирали бока до мышц, но ничто не могло остановить их. Раз в четыре года рыбы, родившиеся вот тут, в озерке, из которого вытекала речка, и ушедшие из него в океан, вновь возвращались сюда, чтобы продолжить свой род, отнереститься, а потом погибнуть. Сколько опасностей их подстерегает в пути! Нерпы в устье реки; мели, перекаты и водопады в самой речке. Но ничто не может остановить рыб в их тяжелом, трагическом движении к родному озеру...

— Отправимся домой, пожалуй? — предложил Волков. — Пора.

— Ага. Сейчас я только рыбу сложу в мешки: засолю дома. На зиму. Соня, ты нас довезешь?

Тишина. Мягко шлепали копыта лошади. Лимонный шар луны выкатился из-за черного гребня холмов, налился белым светом и поплыл в фиолетовом небе, как светящийся океанский буек. Тот склон горы, по которому они ехали, стал серебристо-синим, противоположный погрузился во мрак. Невидимая тропинка крутилась по склону, и лошадь, на которой сидели Волков и Алька, сама выбирала дорогу. А может, дорогу показывал Бич? Он катился впереди лошади синим клубком, и будто сматывалась с этого клубка голубая ниточка тропинки.

Конечно же, Волков не взгромоздился бы на лошадь, хотя Алька и уверяла его, что Сонька может даже троих свободно увезти, ездили же они несколько раз на речку втроем: она, Лена и Толик. Волков отказывался, но потом Алька, сидя на лошади, стала засыпать и даже чуть не упала. И тогда Волкову пришлось тоже влезть на лошадь.

Покачивались горы, небо, Алька. Она сидела впереди, держалась за гриву; Волков тоже держался за гриву, пропустив свои руки под руки девочки. Откинув голову ему на плечо, она спала, и Волков ощущал тепло ее обмякшего тела и сильные, ровные толчки сердца.

Была глубокая ночь, когда они приехали в поселок. Алька вначале сказала, что тоже пойдет к Матери в гости, но потом решила, что хоть капельку, ну хоть чуть-чуть подремлет, и, сбросив ботинки, легла не раздеваясь на кровать. Она тотчас заснула, и Волков, накрыв ее одеялом, потушил в комнате керосиновую лампу. Где именно происходил «дружеский ужин», особенно гадать не приходилось: дом Матери стоял у самой бухты. Именно оттуда слышались обрывки каких-то мелодий.