Нина Данилевская - Тайна «каменного кольца»

— С кем же ты остался? — спросил Дмитрий Николаевич.

Худое, с бородкой клинышком лицо его, чем-то напоминавшее лицо Дон-Кихота, было печально.

— Пан Стах продал меня Бергену.

— Продал? — Леня не верил своим ушам.

— За полсотни марок. Я был тощ, как скелет, а скелеты, говорил пан Стах, не приносят добра. И еще добавлял, что я расту смутьяном, как отец. Мой родственник, однако, продешевил. Я и тогда умел жонглировать, выступал по дворам. Ему, уж конечно, не сообщал об этом!

Капустин поднялся, положил мальчику руку на плечо.

— Забудь обо всем этом, Ян!

Ян промолчал, но по выражению его глаз Таня поняла — не забудет!

Нелегкая жизнь ждала Яна у Бергена: побои, изматывающие тренировки, грубые оскорбления... Однажды Ян нашел у подъезда цирка заброшенного, грязного пуделя. Oн спрятал собаку и потихоньку от Бергена обучал ее разным забавным трюкам.

— Как-то хозяин застал нас во дворе, хотел выгнать меня и пуделя. Но потом заинтересовался фокусами Каро, включил этот номер в аттракцион со львами и тиграми.

— Я рад, что спас Каро от Бергена, — закончил Ян. — Отто не нужны звери, нужен только успех. Непокорных или больных животных он убивает. За непослушание пристрелил овчарку Ганну, убил льва Великана, отца Цезаря, когда тот сломал лапу, а Джо...

Ян осекся, покраснел и быстро продолжал:

— Не могу видеть, когда обижают животных. Только негодяи мучают их.

Капустин и Захар Игнатьевич переглянулись.

— Правильно, Ян! — сказал дедушка. — Станешь хорошим дрессировщиком. Но в Советском Союзе заведено так: какую бы ты ни выбрал профессию, прежде всего будь образованным человеком. Как у тебя с учебой?

Ян смутился.

— Я очень мало знаю. Пан Стах не позволял ходить в школу. Берген тоже. Он говорил: «Счет знаешь, читать, писать умеешь — и довольно с тебя!»

— Что ж, — вставил Капустин, поднимаясь с места, — это поправимое. Летом старшие ребята, которые останутся на каникулах в городе, займутся с тобой. Мы с Захаром Игнатьевичем поможем. Верно, коллега? А с осени пойдешь в школу.

— Объявлять заседание закрытым? — весело осведомился дядя Боря. — Татьяна, изобрази нам ужин и готовь ночлег новому члену семьи. «Не журись, дивчина, будет небо ясным!» — Он хлопнул Яна по плечу.

— Спасибо, всем спасибо! Дзенькую! — радостно крикнул Ян. — Но можно мне опять переночевать в сарае? Каро привык со мной. А потом я перейду в комнату.

Не дожидаясь ответа, мальчик прошелся колесом мимо восхищенной Тани, вспрыгнул на перила и, стоя на них, скользнул по лестнице вниз, во двор. Дедушка только покачал головой.

Расцеловав дедушку, Таня опрометью кинулась в кухню. Дмитрий Николаевич обещал остаться ужинать, и Тане хотелось накормить его чем-нибудь вкусным.

Открыв шкаф, Таня ахнула. Кувшин, где она хранила молоко, был почти пуст.

— Вот те на! Что же мне теперь делать? Ты, противное существо!

Последние слова относились к Василию Никандрычу, который, жалобно мяукая, появился в кухне. У кота был напуганный, одичавший вид. Таня вспомнила, что не видела его целые сутки.

— Шляешься по крышам, вылакал хозяйское молоко! На что это похоже?

Кот не сводил глаз с кувшина и мяукал все сильней. Таня слила остатки в блюдечко. Кот жадно стал пить.

— Значит, не ты виноват? Неужели Машка кормила молоком Каро? И не сказала... Придется жарить яичницу!

Таня поспешно поставила сковородку на огонь.

Ужин вопреки опасениям Тани очень удался. Гости с аппетитом уничтожили салат, яичницу, компот. Дмитрий Николаевич с улыбкой хвалил юную хозяйку. Дедушка притворно хмурился, не забыл вспомнить насчет троек, но настроение у всех было прекрасное.

...Скоро в доме все стихло. Не спалось только Тане. Она сидела в своей комнате на подоконнике и обдумывала, как лучше устроить Яна и Каро. Ян, конечно, будет спать с Леней, а Каро придется сделать отдельную конуру.

И чего Ян привязался к этому сараю? Темно, неудобно. Клавдия Матвеевна, Машина мама, все время ворчит. Xpанит она там всякую рухлядь, и ей, видите ли, мешают! А сама по месяцу не заглядывает в сарай.

Таня сладко зевнула. Девочка легла и вскоре уснула так крепко, что не слышала ни скрипа отворяемой калитки, ни рекордного прыжка Никандрыча с крыши caрая в открытое окно мезонина.

...На рассвете за окном зафыркал «пикап». Отец Шурика, шофер Каратов, собрался в очерёдную поездку. Леня проснулся и вспомнил, что не купил складных удочек в Симферополе. А как они понадобятся на каникулах! Леня, как и отец Шурика, Василий Васильевич Каратов, был страстным рыболовом. Надо попросить Василия Васильевича привезти удочки. Все равно на рыбалку вместе будут ходить.

Леня наскоро оделся, сбежал вниз. У калитки он чуть не столкнулся с Яном. Мальчик с усталым видом входил во двор. Под глазами его легли синие тени, волосы влажно поблескивали то ли от ночной росы, то ли от купания.

«Где он был так рано?» — мелькнуло у Лени. Увидев Яна, водитель «пикапа» широко открыл глаза.

— Вот ты где, паренек? Еще не попал на теплоход?

— Разве вы знаете Яна? — невольно воскликнул Леня.

— Еще бы! Мой ночной пассажир. А другой где?

Каро не заставил себя ждать, отозвался из сарая звонким лаем.

— Значит, гостишь у дедушки, Захара Игнатьевича. Что ж ты не сказал о таком знакомстве? Я бы тебя вместе с корзиной на место доставил. Живу по соседству. Небось тяжело тащить было?

— Ничего, спасибо! — Ян, не сказав больше ни слова, прошел в сарай.

Водитель усмехнулся, переспросил Леню насчет удочек, пообещал купить.

Когда он уехал, Леня вернулся в мезонин «досыпать». Но уснуть ему не давали назойливые мысли.

Почему так странно вел себя Ян с Василием Васильевичем? И куда же, в самом деле, девалась корзина, которую они вместе грузили возле цирка на тачку?

Рассказывая дедушке о своем бегстве, о том, что какой-то шофер подвез его до курорта, Ян умолчал о корзине. Леня не обратил на это внимания. Но теперь решил обязательно узнать всю правду.

...Бежали дни. Жизнь в семье Кравцовых постепенно вошла в привычную колею. Ребята усиленно готовились к экзаменам. Захар Игнатьевич проверил знания Яна и выяснил, что они действительно невелики. Сомнительно, удастся ли с ним за лето освоить программу хотя бы первых классов. Об этом он откровенно сказал Яну.

Самолюбивый подросток нахмурился: не хотелось ему садиться осенью за парты с малышами.

— Многое зависит от тебя, Ян! — твердо сказал старый педагог. — Кончатся в школе экзамены, провожу сына, и тогда примемся за занятия. Дмитрий Николаевич тоже поможет. Но потрудиться тебе придется!

— Буду стараться, — коротко ответил Ян.

На этом и порешили. А пока Ян вместе с дядей Борей чуть ли не ежедневно гуляли по окрестностям. Борис Захарович, которому нравились энергия и пытливый ум подростка, много ему рассказывал о своих поездках, встречах, наблюдениях, знакомил с историей Крыма, с жизнью Советского Союза.