Виктор Аланов - Петька Дёров

Пристроившись на крыльце сельсовета рядом с красивой блондинкой Танечкой, матрос Утлих рассказывал что-то смешное. Танечка громко смеялась, влюбленными глазами глядя на богатырскую фигуру моряка.

Понемногу на площади перед сельсоветом собрались почти все жители деревни. В сторонке раздавалась партизанская песня:

Быстро уловив мелодию, к мужественным голосам партизан сперва робко, а затем всё смелее и смелее присоединялись и деревенские девушки. За партизанскими песнями зазвучали псковские частушки.

Пыль столбом поднялась над площадкой под девичьими каблуками и разбитыми партизанскими сапожищами.

— Эх, показать вам, что ли, как балтийцы пляшут, — рванулся в круг Николай Утлих — и пошел отплясывать под перебор лихого «яблочка».

— И-их, и-их! — только взвизгивал от восторга дед Игнат, затесавшийся в толпу молодежи. — Нигде наше не пропадало, вернулись сынки! Я ж говорил, что придут.

И, подпрыгнув петушком, дед тоже ринулся в круг, намереваясь показать, «как плясали в старину». Но ноги старика, уже изрядно подвыпившего, изменили деду, и, к общему веселью, он растянулся на земле. Подоспевшая Матрена без церемоний взяла мужа за шиворот и выволокла из круга, сердито приговаривая:

— Дю, старый змей, совсем с ума сошел! Постыдился бы!..

А захмелевший дед, вырываясь из ее цепких рук, тянулся к старшине Синицыну, в котором ему особенно по душе пришлась большая черная борода, и, порываясь расцеловаться с ним, твердил:

— Милой!…Я ж в японскую сам в штыки ходил. Я разве не понимаю военное-то дело?..

Далеко за полночь слышны еще были смех и песни, когда Чернов вызвал к себе с хутора лейтенанта Назарова.

— Смотри, лейтенант, — предупредил он. — Сегодня твой взвод охраняет покой отряда. Гляди в оба. Фрицы кругом. Староста-то, видишь, еще не вернулся. Крестьяне говорят, собака он порядочная. Может, подошел к деревне, увидел, что мы здесь, и убежал в Наумовщину к карателям. В общем, сам понимаешь, — какое положение. Если всё будет спокойно, завтра еще денек отдыха дадим отряду, а к вечеру — снова в лес.

— Будь спокоен, товарищ комиссар, не подведем. Не впервой нам.

И, пожелав спокойной ночи комиссару, командир взвода пошел проверять посты вокруг деревни.

Назаров не спая всю ночь. Иногда он заходил в избушку на краю деревни, разворачивал карту, смотрел на намеченный маршрут отряда. Потом снова поднимался, шел на улицу, за сараи, бани и садился на горе у ручья, неподалеку от пулеметной точки. Прислушивался… Тихо, только в роще у ручья красиво пел соловей, выводя замысловатые трели.

Назаров подошел к пулеметчикам и присел рядом. Пулеметчики о чем-то говорили вполголоса, тихонько смеялись, курили осторожно, пряча цыгарку в рукав. Снова залился соловей, нарушая тишину своей нежной песней.

«Поет и не знает, что такое война», — подумал Назаров.

— Эх, божья птичка, как за душу-то берет, — проговорил один из партизан-пулеметчиков.

Назарову вспомнилась Настя, жена. Так же вот когда-то сидели и слушали соловья. Тогда говорили о жизни, как они вместе заживут, как детей растить будут. Где-то она теперь? Когда началась война, — учительствовала в Пскове. А теперь? Жива или нет? Может, в Германию увезена? Ведь многих угнали туда. Попасть бы в Псков, заглянуть бы в родные края, в рыбачью деревушку Корлы на берегу Псковского озера. Может быть, и ее уже сожгли фашисты…

— Товарищ командир, ты что это размечтался? — услышал вдруг Назаров позади себя знакомый голос. — Так можно и в гроб себя загнать с тоски.

Матрос Николай Утлих присел рядом с Назаровым.

Постепенно начинало светать. Солнце, осветив макушки деревьев, играло в каплях росы на листьях. Лес наполнился разноголосым пением птиц. Где-то в глубине леса закуковала кукушка.

Над деревней Замогилье из труб к небу потянулся прямыми столбами дым. День начинался.

— Что-то принесет этот день? — проговорил Утлих, поднимаясь и расправляя могучие плечи. — Эх, жизнь!..

Назаров тоже поднялся.

— Да, Коля, — сказал он. — Жизнь хороша будет, когда кончится война.

Партизанщина соединила их, двух балтийцев — лейтенанта Назарова и старшину первой статьи Утлиха.

Моряки встретились в партизанском отряде и вот снова вместе…

— Вместе начали бить фрицев на воде, Коля, а кончать приходится на земле, — сказал Назаров и, хлопнув Утлиха по плечу, добавил: — Скорей бы уничтожить гадов — да к мирной жизни!

Покой отдыхавших в деревне партизан нарушил взрыв на дороге. На партизанской мине взорвалась и опрокинулась в канаву немецкая танкетка. Водитель второй танкетки решил объехать опасное место и свернул с дороги, но утопил свою машину в болоте. Пытаясь выбраться, он крутился на месте. Танкетка буксовала, мотор беспомощно ревел.

Бой начался со стороны деревни Пантелеевщины. Немцы рассчитывали застать партизанский отряд врасплох, но были встречены сильным огнем. Не учли они того, что партизаны окружат себя заставами и дозорными постами. С первых минут наступления немцев на Замогилье к Николаеву начали поступать донесения, и очень быстро ему стал ясен план гитлеровцев.

Заслышав выстрелы, Петька выбежал из избы деда Игнашки, где радушная Матрена только что собиралась кормить его свежими блинами со сметаной. Как и полагается настоящему партизанскому бойцу, Петька выбежал по тревоге в полном боевом снаряжении, с вещевым мешком за плечами. Пробегая мимо одной избы, он услышал, что кто-то его зовет. Он остановился и увидел командира отряда.

— Слушай, Деров, — быстро проговорил командир. — Беги на хутор к леснику, где стоит взвод Назарова. Передай, чтобы он не давал соединиться вместе карателям, которые идут от Волошны и от Драничника взять нас в кольцо и отрезать нам путь на Окатьево. Понятно?

Петька повторил приказание.

— Правильно! Ну, беги. Да смотри, осторожнее, — крикнул ему вслед Николаев.

Выбежав из деревни, Петька понесся через мелкий кустарник. Добежав до косогора у речки, запыхался и присел отдохнуть. И вдруг услышал, — кто-то дерево рубит топором и разговаривает не по-русски. Пригляделся сквозь деревья — на той стороне речки кучка гитлеровцев стоит. Рубят деревья и мост через реку налаживают. Схватился было Петька за автомат, но опомнился: «Нет, нельзя!.. Лучше Назарову доложу. Он их из пулемета чесанет. А то еще все дело испорчу», — подумал он и еще быстрее побежал к домику лесника, где стоял взвод Назарова.

Петьке казалось, что он бежит уже целую вечность. Но вот и домик лесника. Взвод Назарова в полной боевой готовности стоял на полянке близ дома, прислушиваясь к отзвукам недалекого боя. В стороне пулеметчик впрягал коня в тачанку. Сильный конь волновался, поводил ушами и вздрагивал при каждом долетавшем сюда звуке взрыва.