Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы

- Ле-есь? — за его спиной возникло отражение сонной Лены. Девушка стояла на пороге, кутаясь в плед, как в мантию, и прижимала к груди большую игрушечную лошадь. Жмурилась сонно и зевала.

- А я, это… пошёл я, — Лесь вбил ноги в кеды — шнурки на них он давно не развязывал. — В общем, спасибо за гостеприимство и всё такое. Откроешь? — он мотнул головой в сторону двери, помня, что путь ему за ней преграждает ещё и железная "калитка".

- Эм… — Лена некоторое время сосредоточенно размышляла, потом пожала плечами и, взяв с тумбочки в коридоре ключи, протянула их Лесю: — На, сам открой-закрой и мне кинь. Не хочу тапки искать… — она переступила босыми ногами и протёрла глаза. Лесь подумал, что она совсем девчонка ещё, чуть старше его. Особенно когда такая сонная.

Почти как… Василиска. Интересно, где она? Лесь с ней ещё раз встретится — с точёной белобрысой девчушкой?..

Отбросив все лирические мысли, Лесь подхватил рюкзак и отпер дверь. Открыл "калитку", вышел, закрыл её за собой и, просунув руку сквозь прутья, кинул связку Лене.

Та не поймала — и не ловила, — и ключи со звоном брякнулись на пол. Пока Лена наклонялась за ними, Лесь скороговоркой бросил: "До свиданья!" — и сбежал по лестнице вниз. На третий, потом на второй, потом на первый этаж, оттуда на улицу…

Так, где он, кстати, находится? Лесь притормозил у подъезда, вертя головой. Переулок, заставленный машинами — некогда двусторонняя улица… Так, а вон на том углу дома, кажется, висит табличка с названием улицы. Да и сама улица видна где-то впереди, в той стороне…

"Улица Строителей", — прочёл Лесь, задрав голову, когда остановился у угла дома. Воскресив в памяти карту, Лесь вспомнил, что эта улица проходит аккурат между Вернадским и Ленинским — и за Ленинским её продолжением является улица Парфёнова.

То есть — Лесь совсем недалеко от дома! Минут десять, не больше!

Воодушевлённый этим открытием, Лесь почти бегом тронулся с места, уворачиваясь от проезжающей машины. Как хорошо, всё-таки, выучить карту района! Правильно папа говорил: земли вокруг дома надо знать хорошо. А ещё лучше — исходить вдоль и поперёк своими ногами. Только тогда человек в городе будет себе хозяином, а без знаний он — так, растерявшийся и беспомощный ребёнок.

А Лесь уже был достаточно большим. И знал не только улицы родного города, но и места вокруг дома, где жил теперь. А что не знал — то хотя бы на карте регулярно смотрел. Он её специально распечатал и повесил себе на стену в комнате — точно так же, как сделал это папа четыре года назад, когда родители окончательно отпустили Леся "в свободное плавание" по близлежащим дворам. И атлас Москвы у Леся был, на всякий случай.

На улице было солнечно и тепло — май. Редкие облака, похожие на разбросанную то тут, то там по небу вату, предпочитали гнездиться у антенн, высоток или просто где-то за домами, не засоряя собой бездонную, чистую голубизну. Лесь шагал по улице, и перед ним плясало сквозь листву деревьев солнце — то вспыхнет, то скроется. Лесь глядел на пятнистую тень под ногами и старался ни о чём не думать. До Ленинского проспекта было уже рукой подать, как мальчик вдруг налетел на кого-то, и весёлый окрик: "Ой, Лесь!" — заставил его почему-то забыть обо всём на свете.

Василиска стояла перед ним, удивлённо уперев руки в боки. На одном плече белая сумочка, в другой руке — поводок, на конце которого с подозрением обнюхивал ноги мальчика йоркширский терьер и то и дело начинал рычать.

- Привет, — удивился Лесь.

- Привет, — столь же удивлённо откликнулась девочка. — А ты что тут делаешь?

- Домой иду.

- А ты где живёшь? — Василиска натянула поводок, не давая йорку загрызть подлого врага — левую кеду Леся.

- На Панфёрова, — пожал плечами Лесь, отодвигаясь от Василискиного "защитника". Тот поверил в своё могущество, решил, что Лесь его попросту испугался, и довольно загавкал, как и положено мелкой собаке — высоко и самую капельку истерично.

- Ляп! — снова натянула поводок Василиса. — Помолчи!

Но пёс разошёлся и так просто замолкать не собирался, пришлось девочке подхватывать своего "защитника" на руки. На руках Ляп послушно повис и только изредка взбрехивал, когда Лесь оказывался слишком близко.

- В общем, — Лесь почувствовал странное смущение и уткнулся взглядом в свои кеды, — я пойду тогда… А ты тут живёшь?

- Вон, через дорогу, — кивнула Василиса на дом напротив. — Удачи! В храме в воскресенье будешь?

- Буду! — зачем-то пообещал Лесь, хотя в планах этого и не стояло. И торопливо попрощался.

Странно как-то ещё раз столкнуться с кусочком той, вчерашней жизни, с которой Лесь собирался распрощаться прямо сейчас и больше не вспоминать. А если и дать воспоминаниям забраться в голову — то как доброй сказке, не более… Может, и правда придти в храм в воскресенье? Ну, разумеется, если будет возможность и желание. И если ничего с Лесем за неделю не случится… И…

На этом условия сами собой иссякли. Лесь обернулся и какое-то время глядел на Василиску с Ляпом и пожилого мужчину, идущего рядом с ней, — деда, наверное.

Ладно, Лесь, забудь про романтику, пора в квартиру заглянуть. Вдруг — внутри что-то ёкнуло — письмо от папы пришло?!

Но как назло светофор долго-долго горел "машинным" зелёным светом, словно в нём что-то заело — и время остановилось. Даже таймер под "красным человечком" не мигал, а машины всё ехали и ехали, сами по себе и, наверное, совершенно независимо от людей, сидящих за рулём. Ведь иначе откуда они знают, куда ехать? Люди же не учат наизусть карту всей Москвы… А так, садясь за руль, они едут вместе с машиной, уж та-то точно объехала за свою жизнь почти все улицы!

… Лесь не успел закончить мысль, потому что огонёк замигал — и наконец-то загорелся "зелёный человечек". Лесь заторопился, хорошо зная нрав местного светофора менять цвет именно тогда, когда ты оказываешься на середине проспекта. Правда, в этот раз всё прошло благополучно, и Лесь затормозил только перед последней узкой дорожкой-дублёром. Там был свой ритм у светофора, и снова приходилось ждать, причём теперь уже глядя не на сменяющие друг друга цифры, а на машины — потому что здесь, после поворота на улицу Панфёрова, часто можно было перебежать дорогу и на зелёный свет, особенно когда так хочется побыстрее оказаться дома…

Всю оставшуюся дорогу Лесь то и дело сбивался на торопливый, не поспевающий за сердцем бег, но каждый раз старательно себя тормозил, напоминая, что надо быть осторожным и не выделяться. Может, в квартире — или около квартиры — кто-то его караулит. Мало ли. Ведь столкнулся же Лесь с полицией почти сразу после того, как включил телефон со старой симкой и созвонился с мамой, узнать, как она…

Кстати, и сегодня надо будет созвониться, а то она переживала, что у Леся телефон всегда выключен (а на самом деле включён, но с новой симкой)… Или, может, дать ей его новый номер? Сказать там что-нибудь, что, мол, старая симка сломалась… или потерялась… Врать нехорошо, конечно, но мама же волнуется!