Лилия Мельникова - Наследники испанского пирата

Утром Ксавье проснулся с ясной головой, рана начала затягиваться, а опухоль спала. Наступать на ногу стало почти не больно. Настроение у Курвеля было превосходное.

— Ай да цыган! — радостно воскликнул пират. — Великий волшебник! Откуда он только узнал мое настоящее имя? Все так странно, необычно! Жизнь научила меня доверять только самому себе, а не надеяться на силу волшебства! Но я исцелился — а это главное! Значит, магический амулет работает! В самый страшный момент появляются дельфины, старый цыган подсказывает лечебный цветок — все это действия древнего амулета. Но за что мне такая милость? Ведь я злодей и душегуб! А может быть, это знак свыше, чтобы я изменил свою жизнь и добрыми поступками искупил то зло, что творил всю жизнь?

Так, полный сил и надежд, немолодой пират Курвель, готов был начать новую жизнь. В первую очередь занялся устройством быта. Найденные под навесом инструменты очень пригодились. Кое-какая одежда, оставленная прежними жильцами тоже пришлась кстати, у Ксавье не было ничего, кроме истрепанной матросской формы.

С дельфинами новоявленный островитянин очень подружился, он целыми днями плавал и играл с ними в лагуне. Вскоре Ксавье начал немного понимать их язык.

Ах, если бы только Эя и ее семья знали, кого они спасли и поселили на острове, то ни за что бы, не стали общаться с пиратом, пленившим и чуть не погубившим их любимого братца Сиу. Но они никогда раньше не встречали Ксавье и не знали его в лицо. А Сиу, став взрослым покинул семью и примкнул к стайке одиноких холостяков. Теперь он виделся с родственниками только во время «большой охоты».

Там же, на «большой охоте» самцы-дельфины находили себе невест, таковы были законы их жизни. И как бы Эя не тосковала по любимому сыну, она не имела права принимать его у себя в лагуне. Итак, семья дельфинов, на счастье Курвеля, не узнала в нем человека, которого считала заклятым врагом.

Прошло время, нога Ксавье окончательно зажила. Бывшему пирату, как ни странно, нравилась его новая жизнь на острове. Спокойная, размеренная, без хлопот и тревог.

Дельфины каждое утро приносили ему свежую рыбу, которая вместе с фруктами и составляла его каждодневную пищу.

Среди найденных вещей оказалось огниво, оставленное прежними хозяевами хижины. Ксавье мог разводить костер, чтобы варить или жарить рыбу. Пират делал это осторожно, стараясь готовить на углях. Он опасался привлечь внимание проходящего судна или рыбаков. Курвель знал, что рифовые барьеры вокруг острова дельфинов почти не проходимы, и не многим лоцманам под силу было их преодолеть. Но все-таки лучше было перестраховаться и не привлекать к своей персоне ненужного внимания. Быть пойманным означала для него виселицу.

На случай опасности, Курвель подготовил для себя убежище. Он вырыл землянку недалеко от навеса, на холме, под густым кустарником. Оттуда открывался хороший обзор на пляж, лагуну и океан. В тайную нору он принес все необходимое: сушеную рыбу, фрукты и воду в глиняном кувшине. Так можно было продержаться несколько дней, оставаясь незаметным для случайных гостей.

Каждодневные прогулки убедили Ксавье, что его остров совсем маленький, не более трех миль в длину, а в ширину — и того меньше. Кроме птиц и пресмыкающихся, других животных в лесу не водилось. Зато пернатых было великое множество. Изобретательный островитянин вскоре приспособился ловить птиц силками, так его меню стало разнообразнее.

Поначалу, без соли, вся пища казалась ему пресной. Но, вскоре он привык к новому вкусу и перестал это замечать.

В Лиссабоне, куда корабли зашли, чтобы пополнить запасы пресной воды и свежих овощей, семья Броквуд перешла на борт «Британии».

Супругам хотелось поближе узнать замечательного доктора Шелтона, о котором так восторженно отзываются их дети.

Ник был рад этому: теперь он мог больше общаться с Ровеной и Бобби. Без них ему было тоскливо.

Лорда Артура очень интересовала тайна исчезновения «Квин Элизабет». Он старался вникнуть в гипотезу Шелтона о пространственно-временной воронке. Часто задавал ему вопросы на эту тему.

— Скажите-ка доктор, — спросил он как-то раз, — а может ли человек специально проникнуть в одну из этих реальностей, чтобы разобраться, что это такое?

— Дорогой сэр Артур, — ответил Ник, — я когда-то очень интересовался этой темой, но, к сожалению, современная наука не может объяснить и доказать существование параллельных миров, и не знает способов проникновения в них. А раньше, в глубокой древности, еще до всемирного потопа, человечество владело многими знаниями, к сожалению утраченными в наши дни. Может быть в далеком будущем, наука достигнет такого уровня, что человек сможет свободно проходить в параллельные миры через существующие проходы.

— А есть ли в этих мирах живые существа? — спросил Артур.

— Думаю, что да. Существа, их населяющие, могут быть совсем не похожи на нас. Не исключено, что древние люди общались с ними. Да, кстати, сэр Артур, — спросил Ник. — Когда вы были там, случайно не заметили в море или в воздухе что-нибудь живое? Рыб, птиц или еще кого-то?

— Нет, доктор, я ничего такого не видел! Но порой мне казалось, что за нами кто-то наблюдает. Я будто слышал чьи-то шумные вздохи совсем рядом, — ответил лорд.

— Наверное, сэр Артур, это были они — обитатели, населяющие ту реальность, где вы оказались. По какой-то причине они не пожелали вам показаться, — пояснил Ник. — Не исключено, что их цивилизация более древняя и гораздо более развитая, чем наша.

— Как все это странно, доктор, мне трудно поверить в то, о чем вы рассказываете, — задумчиво произнес Артур.

— Да я и сам до конца не понимаю. Раньше полагал, что все эти параллельные реальности — сказки и мифы, но, как видите, все это случилось с вами, а значит, существуют на самом деле. Прав был Шекспир, когда говорил устами своего героя «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам» — сделал вывод Шелтон.

Такие разговоры они вели все дни, пока плыли на корабле.

Леди Глэдис расспрашивала доктора в малейших подробностях о жизни сына без нее. Все время следила за каждым шагом сына, опасаясь потерять его вновь.

Бобби принял родителей так, будто никогда и не расставался с ними. В цепкой и острой памяти мальчика постоянно просыпались обрывки воспоминаний из раннего детства. Он помнил руки отца, узнал его старинный фамильный перстень, который любил когда-то рассматривать. Вместе с мамой пел свою любимую детскую песенку, постепенно вспоминая слова: