Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

Доктор снова раскланялся и ушел.

— А теперь ты, Бед-Окур, — сказала Полли, — спустишься на арену и соберешь эти побрякушки. Так поступают все знаменитые тореадоры: уходят, а потом присылают помощника собрать подарки. Мы их продадим и выручим деньги на припасы. И не забудь сходить к дону Эне-Бене-Раба. Он проиграл нам три тысячи песо! И запомни — доктору ни слова!

Публика все еще горячилась, слышались вскрики, то тут, то там вспыхивали ссоры.

Бед-Окур вернулся с оттопыренными карманами. Мы с трудом протолкались сквозь толпу и вошли в комнату для тореадоров.

— Прекрасно! — воскликнула Полли и уселась на плечо к доктору. — Ты был великолепен! Но теперь будь поосторожнее, что-то не нравятся мне лица зрителей. Они злы на тебя за то, что ты выиграл пари и отныне бой быков на острове будет запрещен. Ты лишил их любимой забавы, и они готовы отомстить тебе. Прикрой плащом свой шутовской наряд и беги на корабль.

— К сожалению, ты, кажется, права, — ответил доктор. — Нам надо поскорее убраться отсюда. Я пойду на «Ржанку», а вы пробирайтесь другим путем, так будет безопаснее.

Как только доктор ушел, Бед-Окур Кебаби, наследник престола Ума-Лишинго, отыскал в толпе дона Энрике и потребовал с него свой выигрыш. Позеленевший от злости дон Энрике не сказал ни слова, а только достал кошелек и отсчитал деньги. Он все еще никак не мог прийти в себя после поражения.

Мы быстро наняли повозку, забежали в десяток лавочек и накупили уйму всякой провизии на дорогу. Я не удержался и набрал два огромных мешка сладостей и других лакомств.

Полли была как всегда права, и нам действительно угрожала опасность. Когда мы грузили покупки на повозку, то увидели, что по городу рыскают разъяренные мужчины, размахивают палками и кричат:

— Англичане! Где они? Повесить их на фонарном столбе!

— Смерть им! Они украли у нас бой быков!

— Бросить их в море!

Медлить было нельзя. Бед-Окур схватил хозяина повозки за шиворот, пригрозил вытрясти из него душу, если тот хоть пикнет, и велел гнать в порт. Мы прыгнули в повозку, устроились на горе мешков и ящиков с провизией и помчались.

Повозка подпрыгивала на ухабах. Полли сидела у меня на плече и ворчала:

— Жаль, что нам не удалось продать драгоценности. Ведь в конце концов доктор их честно заработал! Ну да не беда — у нас даже после покупок осталось полторы тысячи песо. Кстати, Бед-Окур, извозчику за глаза хватит двух песо, не вздумай швыряться деньгами, как европейские принцы.

До порта мы добрались без помех. Доктор был уже на корабле и послал нам навстречу Чи-Чи в шлюпке.

К несчастью, когда мы перегружали припасы из повозки в шлюпку, на причал вбежала толпа мстительных любителей боя быков. Нас выручило то, что Бед-Окур в детстве обожал играть в рыцарей и научился управляться с копьем. Сейчас копья у него не было, но под рукой оказалась длиннющая оглобля. С оглоблей наперевес наследный принц бросился на толпу и сумел задержать ее, пока мы с Чи-Чи не загрузили продукты.

На прощание Бед-Окур издал воинственный клич, оскалил зубы в ужасной гримасе, швырнул оглоблю в нападавших, свалив при этом шестерых, и прыгнул к нам в шлюпку.

Работая веслами изо всех сил, мы поплыли к «Ржанке».

Толпа на берегу орала, грозила нам кулаками и швыряла в нас что попало. Рядом с нами в воду то и дело шлепались увесистые камни, а бедняжка Бед-Окур получил бутылкой по голове. К счастью, королевский дом Ума-Лишинго отличается удивительно крепкими черепами, поэтому бутылка разлетелась на мелкие осколки, а принц отделался большой шишкой.

К нашему возвращению доктор уже успел поднять якорь и ставил паруса. Мы оглянулись назад и увидели, что от берега к нам плывут лодки, полные орущих людей. Поэтому мы решили не терять времени на разгрузку нашей шлюпки, а только взяли ее на буксир и поднялись на борт.

Спустя мгновение «Ржанка» развернулась, паруса заполоскались на ветру, и мы двинулись в открытое море. Путешествие к берегам Бразилии продолжалось.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — вздохнула Полли, когда мы растянулись на палубе, чтобы отдышаться. — Светит солнце, ветер попутный. Что-то слишком часто вспоминаются мне те времена, когда я плавала с пиратами. Тогда я попадала в переделки — не чета сегодняшним! А за свою голову, Бед-Окур, ты не волнуйся: доктор смажет шишку йодом — и все как рукой снимет. Ты только подумай, что мы раздобыли — уйму провизии, полные карманы дорогих побрякушек да еще полторы тысячи песо! Неужели все это не стоит одной шишки на голове?

Пурпурная райская птица не ошиблась, когда предсказала хорошую погоду. Три долгих недели попутный ветер дул в наши паруса, и «Ржанка» резво бежала вперед.

Наверняка настоящим бывалым морякам эти три недели показались бы скучнее скучного, но для меня они пролетели как один день. Чем ближе к южным широтам мы плыли, тем больше менялось море, и каждый день приносил новые и новые впечатления, конечно, новые для меня, а не для морского волка.

Изредка мы замечали вдалеке другие корабли. Тогда доктор доставал свою подзорную трубу, и мы подолгу рассматривали их. Иногда доктор развешивал на мачтах треугольные, квадратные, с разноцветными крестами и кругами флажки, чтобы таким образом обменяться новостями со встречными судами. Что означал каждый флажок, объясняла толстая книга, которую доктор хранил в своей каюте. Это был язык моря, понятный всем морякам и капитанам, из какой бы страны и в какую они ни плыли.

Самым удивительным происшествием за эти дни была встреча с айсбергом. Огромная ледяная гора сверкала под солнцем словно сказочный дворец, украшенный драгоценными каменьями. В подзорную трубу мы увидели, что по айсбергу разгуливает белая медведица с медвежонком. Медведица с опаской посматривала на приближающееся судно, но когда мы подошли совсем близко, вдруг встала на задние лапы и дружелюбно заворчала. Оказалось, что, когда доктор шел через арктические льды к Северному полюсу, она сама была еще медвежонком и познакомилась с удивительным человеком.

Доктор предложил медведям пересесть на корабль, но медведица отказалась.

— Спасибо, доктор, — сказала она. — Но нам лучше остаться на айсберге. Мы привыкли ко льду, а у вас на корабле жарко, чего доброго, мой сынишка расхворается.

«Вот уж действительно — у каждого свой вкус», — подумал я. День выдался жаркий, но вблизи айсберга было холодно, как в январе. У нас стучали зубы, и даже пришлось натянуть на себя всю теплую одежду.

Все это время доктор учил меня читать и писать. Учеба захватила меня, и вскоре я настолько преуспел, что доктор доверил мне вести судовой журнал, то есть каждый день записывать в толстую книгу направление ветра, пройденное расстояние и любые происшествия на борту и за бортом.