Никита Марзан - Приключения Корзинкиной

Корзинкина покосилась на тюбик с зубной пастой. По тюбику шли Принц и Конь. Они сделались совсем маленькими, прямо крошечными, но все равно были такими очаровательными, просто прелесть. Они улыбались Корзинкиной, показывая свои белоснежные зубы. Корзинкина им тоже поулыбалась и, оглянувшись на дверь (а вдруг мама!), поцеловала свой палец и ткнула им Принца в щечку.

Папа сидел за столом и уминал гренки.

Гренки — это поджаренный на масле хлеб.

Мама делала обалденные гренки — с яйцом, молоком и сахаром. Корзинкина тут же прицелилась на аппетитную греночку.

— Вначале каша, — напомнила мама и подвинула Корзинкиной тарелку с овсяной кашей.

— Я пошла за Дрын-Дыром, — сказала Корзинкина, глядя на размер тарелки, — а то он на меня рассердится.

— Дрын-Дыр не человек, а копилка, — папа откусил сразу половину гренки, — а копилка не может сердиться на человека.

— Копилка может сердиться на человека, — сказала Корзинкина, ковыряя кашу, — и других подговаривать.

— Я ученый, — сказал папа, — я знаю точно, что копилка не может сердиться на человека. И не может подговаривать других.

И тут ручка чашки, за которую взялся папа, отломилась.

— Ну, вот, — Корзинкина посмотрела на папу, — Дрын-Дыр подговорил чашку.

— Да причем тут чашка, — вскипел папа, — просто я неловко взялся за ручку.

И тут ножка папиной табуретки подкосилась и папа сел на пол.

— Ну вот, — Корзинкина посмотрела на маму, — это опять Дрын-Дыр.

Мама молчала и только хлопала глазами.

— Ты хочешь сказать, что Дрын-Дыр подговорил табуретку? — спросил папа, сидя на полу.

— Точно, — кивнула Корзинкина, — и табуретку тоже.

— Ерунда, — папа оперся о стол, чтобы подняться с пола. А край стола оторвался и остался в папиной руке.

— Не удивлюсь, — обрела дар речи мама, — если сейчас провалится пол. Дрын-Дыр свое дело знает.

— Да вы с ума сошли, — сказал папа, — я профессор и мне нужны факты.

— А ручка, ножка и угол стола — это не факты? — спросила мама.

— Ладно, — папа, — давайте так, если пол провалится, тогда я соглашусь, что Дрын-Дыр его подговорил. Идет?

— Да, — сказала Корзинкина.

— Нет, мне жизнь дорога, — сказала мама и добавила, — твоя.

Тогда и Корзинкина тоже сказала — нет.

— Сдаюсь, — сказал папа, — тащи Дрын-Дыра, Корзинкина. Пусть он ест кашу.

Корзинкина поскакала в свою комнату. Дрын-Дыр недовольно гремел монетками, а может это у него в животе бурчало?

Тарелка с кашей быстро опустела.

А:

— потом Корзинкина с Дрын-Дыром принялись за гренки.

— потом они пили чай.

— потом вытирали рты.

— потом сказали «спасибо».

— Ну, вот, — мама посмотрела на папу, — теперь точно ничего не провалится.

— Да? — папа посмотрел на Корзинкину.

— Да, — сказала Корзинкина и погладила божка по голове.

Папа кивнул и пошел по кухне. И пол не провалился

На улице лежал снег, а воздух был свежим, как мятная жвачка.

Корзинкина шла и думала:

— а что, если компьютера в магазине не будет?

— или магазин будет закрыт на ремонт?

— или у них по дороге украдут деньги?

— Папа, а ты взял деньги? — спросила Корзинкина.

— Я взял кредитную карту, — сказал папа.

— А вдруг магазин закрыт на ремонт? — спросила Корзинкина.

— Тогда я позвоню в интернет — магазин, — сказал папа, — и компьютер привезут нам домой.

— А что такое интернет — магазин? — спросила Корзинкина.

— Это такой магазин, который ты не видишь, а слышишь, — сказал папа.

— Как это слышишь? — засмеялась Корзинкина.

— По телефону, — папа изобразил трубку телефона и сказал клоунским голосом — алле, я хочу купить у вас белый рояль. Пожалуйста, говорите свой адрес, мы привезем вам белый рояль через час.

— Ух, ты.

— Да, здорово, — согласился папа, — но я не люблю интернет — магазин. Я люблю колхозный рынок. Приходишь туда, а там красота, вот тебе грибочки, вот капуста квашенная, вот сало свиное. Ходишь, пробуешь всего понемногу, людей видишь.

— А в интернет — магазине есть интернет — грибочки или интернет — сало? — спросила Корзинкина.

— Нет, — отмахнулся папа, — ни грибочков там, ни капусты, а только обычная интернет — ерунда.

— Какая интернет — ерунда?

— Норковые шубы, золото, бриллианты, — сказал папа, — эх, Корзинкина, нет ничего лучше колхозного рынка. Поверь мне, профессору археологии.

Некоторое время они шли молча. Потом Корзинкина спросила:

— Пап, а далеко еще?

— Через парк будет короче, — сказал папа.

И они пошли через парк.

Корзинкиной было приятно, что папа с ней советуется. Когда она будет большая и у нее будут дети, она с ними тоже будет советоваться. Корзинкина даже поклялась себе в этом. И для крепости клятвы пожевала снег из сугроба.

Через красивые чугунные ворота они вошли в заснеженный парк.

— Ух, ты, сколько снега, — Корзинкина даже зажмурилась, — как же мы пойдем?

Мимо них бежали лыжники. Они отталкивались от снега лыжными палками и катились на своих длинных лыжах.

— Интересно? — задумался папа, — а у первобытных людей были лыжи? Как ты думаешь, Корзинкина?

— Были, — кивнула Корзинкина.

— А из чего? — папа даже остановился.

— На деревьях росли ветки, — Корзинкина зажмурилась, чтобы лучше себе представить лыжи первобытных людей, — во время бури ветки падали на землю. Первобытные люди привязывали ветки к ногам и ходили на них, как на лыжах.

— Да? Попробуем! — папа пошел в чащу за ветками. Корзинкина следом.

Они нашли четыре хороших крепких ветки. Две больших и две маленьких.

— А чем мы привяжем ветки? — спросила Корзинкина.

— Мы привяжем ветки шнурками от ботинок, — сказал папа.

— У меня нет шнурков, — сказала Корзинкина, — у меня сапоги на молнии.

— Я тебе отдам свои шнурки, — не задумываясь, сказал папа.

— А как же ты?

— Очень просто, — сказал папа, — я выну резинку из спортивных штанов. И привяжу лыжи.

— Штаны упадут, — сказала Корзинкина.

— Не упадут, — сказал папа, — я завяжу на поясе шарф.

— Ага.

Папа вынул шнурки из ботинок. И привязал сапоги Корзинкиной к веткам. Корзинкина выпрямилась и постояла на своих ветках. И не упала.

— Молодец, — сказал папа.

Он вытащил из штанов две резинки и привязал ботинки к веткам. Потом тоже выпрямился.

— Молодец, — сказала Корзинкина.

Потом папа завязал на штанах шарф и сказал — ву а ля.

— Что такое ву а ля? — спросила Корзинкина.

— Это по-французски — ну вот, — сказал папа, — пошли?

— Пошли, — сказала Корзинкина и шагнула вперед.

Папа пошел сзади. Они топали по снегу и обгоняли идущих по тропинке людей. Люди смотрели на папу и Корзинкину.

— Папа, — сказала тихо Корзинкина, — люди про нас говорят.