Никита Марзан - Приключения Корзинкиной

— Чего же тут хорошего, если я его отдам? — проворчала Корзинкина, — спасибо, что спас.

— Пожалуйста, — сказал папа, — ох, Корзинкина.

А вот и их дом.

— Пешком мы дошли быстрее, чем на лыжах, — заметила Корзинкина.

— На каких лыжах? — не понял папа.

— Ты что забыл? — даже остановилась Корзинкина, — я же сделала научное открытие.

— А, помню, — кивнул папа. Но было видно, что он ничего не помнит, — а где лыжи?

— Ты прислонил лыжи к магазину компьютеров.

— Точно, — обрадовался папа — а на них остались мои шнурки. Ты иди домой, а я за шнурками.

— Хорошо, — со взрослым достоинством сказала Корзинкина.

Ей нужно было свернуть во двор, пройти мимо песочницы и качелей, перелезть через низенький палисадник (так короче), войти в подъезд и подняться на лифте до квартиры. А вдруг на нее нападут бандиты? Корзинкина крепче прижала к себе компьютер.

— Тебе страшно? — спросила Корзинкина Принца.

Принц усмехнулся. Его рука лежала на рукояти меча.

— И мне не страшно, — гордо сказала Корзинкина.

Она свернула во двор.

Подошла к песочнице и качелям.

И остановилась.

На качелях сидели Захаров Илья и Ивина Ирина. Они качались, цеплялись носками ботинок за мерзлую землю. А шапки они запихнули в карманы. Воображали, как могли.

— Смотри, — сказала Ивина Ирина, дыша паром, — Корзинкина как маленькая, в варежках ходит. И в шапке с помпоном.

— Так она и есть маленькая, — сказал Захаров Илья, — в ряду на линейке последней стоит.

— И никто с ней не дружит, — дурашливо сказала Ивина Ирина, — Корзинкина — маменькина дочка.

— Чего вам тут надо? — нахмурилась Корзинкина, — пришли в наш двор и командуют. У себя командуйте.

— Хотим и командуем, — прищурилась Ивина Ирина.

— Ну и командуйте, — Корзинкина смерила их взглядом, — а я пойду.

— Она важная, — сказал Захаров Илья, — ей компьютер купили. У всех давно есть, а ей только купили.

— А мне еще в детском саду компьютер купили, — сказала Ивина Ирина, — и даже получше, чем Корзинкиной.

— Это вообще китайская мыльница, — согласился Захаров Илья, — и цвет дурацкий.

— Сам ты дурацкий, — вспыхнула Корзинкина, — не понимаешь ничего, балбес.

— Чего? — изумился Захаров Илья и спрыгнул с качелей.

А Ивина Ирина стала хохотать, как сумасшедшая. И даже пополам перегнулась. И даже мобильник выронила.

— Кто это балбес? — наступал Захаров Илья, — повтори.

Корзинкина посмотрела на свои окна. Нет, мама не видит. А папа еще в магазине.

— Да он просто дебил, — сказал басом Дрын-Дыр, — а ты, Принц, чего молчишь?

— Чтобы отрубить голову, слова не нужны, — сказал Принц и выхватил из ножен свой меч

— Слышишь, Ивина? — остановился Захаров. — Корзинкина разными мужскими голосами говорит? И дебилом обзывается.

— Да мне фиолетово, — Ивина крутила в руках поднятый с земли телефон, — у меня мобильник треснул. Ну-ка, позвони мне.

— Не могу, — Захаров держал Корзинкину за карман и за рукав, — она сбежит.

— Ну и пусть валит, — сказала Ивина и стала трясти телефон, — блин, ну неужели накрылся?

— Как это валит? — насупился Захаров Илья, — а за балбеса кто мне ответит?

— А если она сейчас комп с перепугу уронит? — сказала Ивина Ирина.

— А ты подержи комп, — сказал Захаров Илья, — я ей пинка под зад дам.

И тут Дрын-Дыр громко щелкнул клыками.

— Ой, — крикнул Захаров и затряс укушенным пальцем, — Корзинкина кусается.

— Так тебе, Захаров, и надо, — насмешливо фыркнула Ивина Ирина, — с маленькой девочкой справиться не можешь. Зря я с тобой гулять поперлась, только мобильник разбила.

— Ну и сидела бы дома, — огрызнулся Захаров.

Он подул на укушенный палец и пошел прочь. Ивина в другую сторону. Корзинкина стояла на месте и переводила дух.

— Чего же ты ему, герой, голову не отрубил? — насмешливо спросил Дрын-Дыр у Принца.

— Не успел, — сказал Принц, — ты помешал.

— Ах, ты мой сахарный, ах, ты мой сладкий, — дразнил Принца Дрын-Дыр, — красавчик, мой, душка. С сабелькой карамельной.

— Прекрати, Дрын-Дыр, — возмутилась Корзинкина, — как тебе не стыдно.

— Ты забыла, что я спас тебя? — гордо напомнил Дрын-Дыр, — а твой Принц ни на что не годится.

— Что так долго? — спросила мама из ванной. Она красила волосы, — купили компьютер?

— Купили, — кивнула Корзинкина и повернулась к маме, — вот.

— Ого, — удивилась мама, — а почему он не в коробке?

— Коробку мыши съели, — сказала Корзинкина.

— Ой, — вздрогнула мама и мазнула краской по уху, — не говори под руку, Корзинкина.

— А я бы покрасила волосы в розовый цвет, — мечтательно сказала Корзинкина.

— Вырастишь — покрасишь, — сказала мама, пряча голову под косынкой, — а где ты папу потеряла?

— Я тут, — сказал папа, входя в прихожую, — не можете без меня, да?

— Не можем, — сказала мама, — и без Корзинкиной мы не можем.

— И без тебя, мама, мы тоже не можем, — сказала Корзинкина.

— Слушайте, давайте обнимемся, — предложил папа, — и вместе порыдаем.

Они обнялись.

— Папа, ты нашел шнурки? — спросила Корзинкина.

— Да, представь себе, нашел, — папа гордо взъерошил волосы, — и вот как это было. Подошел я к магазину и вижу, стоят наши лыжи у стенки. Стал я отвязывать шнурки и слышу, кто-то сзади стоит и бормочет. Не пойму что бормочет, но голос низкий такой, как гудок у парохода. И бормочет.

— Как бормочет? Во так? — и Корзинкина забормотала:

— Или может так? — перебила бормотание Корзинкиной мама и затараторила:

— Нет, и не так, — сказал папа и сказал низким-пренизким голосом:

— А что было потом? — спросила Корзинкина.

— Оглянулся я — сказал папа, — и вижу, стоит этот самый заплаканный заяц.

— Кто? — вздрогнула Корзинкина.

Мама незаметно пихнула папу, чтобы он не пугал Корзинкину.

— Корзинкина будет ученым — археологом, — сказал папа, — она должна быть смелой. Вот если бы я был трусом, то умер бы на месте, а я не умер. Я даже с ним разговаривал.

— С кем? — спросила мама.

— С зайцем. С заплаканным.

— А почему он заплаканный? — спросила мама, — говори быстрее, мне краску с волос смывать пора.

— Ему нужны лыжи, — сказал папа, — он в снег проваливается.

— И ты, конечно же, дал ему свои лыжи? — спросила мама.

— Я, конечно же, дал, — сказал папа, — и свои лыжи и Корзинкиной.

— А зачем ему четыре лыжи? — спросила мама.