Тамара Крюкова - Триптих в чёрно-белых тонах

Брюнетка с дачи была довольно привлекательной. На вид ей было года двадцать два, двадцать три.

— Подождите минутку, я сейчас принесу деньги, — Антонина поспешила в дом.

Когда она вышла, парень стоял, привалившись сбоку к сиденью мотоцикла.

— А пустой баллон есть? — спросил он.

— Нет, но я заплачу, — сказала Антонина.

— Мне деньги не нужны. Может, есть во что перелить?

Свободной оказалась только крошечная литровая кастрюлька. Антонина вынесла её на крыльцо и беспомощно пожала плечами.

— Вот только эта. Может, по чашкам разлить?

Она словно ожидала, что решение должен принять он. В её взгляде было нечто трогательно-беззащитное и женственное, что испокон веков заставляло мужчин чувствовать себя сильными мира сего и проявлять покровительство.

— Ладно. Я за банкой завтра заеду, — милостиво согласился Илья.

— Я на неделю уезжаю в город, — предупредила Антонина и добавила: — Но мама живёт здесь постоянно.

— Значит, заеду в выходные? — вопрос прозвучал как утверждение. Не дожидаясь ответа, он по-мальчишески улыбнулся:

— Ох, и заругает меня мать. Она наказывала банки нигде не оставлять.

Мотоцикл сорвался с места и с треском укатил по дороге, петляющей мимо дачных участков. Антонина прошла в дом и не спеша налила в чашку парное молоко.

«Не надо было говорить, что меня не будет. Приехал бы завтра и забрал банку у мамы.

А так получается, вроде я свидание назначила. Интересный тип. Как мальчишка. Эдакий бугай, а боится, что его мать заругает. Довольно трогательно. Интересно, он женат? Наверняка. Такой красавец. А что, если не женат? Впрочем, мне-то какое дело?»

Серый бетон деловых будней казался незыблемым,

но вдруг впорхнули мысли,

лёгкие, как прикосновение крыльев мотылька.

Эфемерные и ничего не значащие мысли.

Может, бетон дал трещину?

* * *

Антонина не представляла, что звук приближающегося мотоцикла может её так взволновать. Она на ходу глянула в зеркало, поправила привычным жестом прядь волос, прихватила банку и выскочила на крыльцо.

— Ну что, жена вас не очень ругала? — как бы невзначай спросила она.

— Да я не женат, – улыбнулся Илья. — А ты замужем?

— Нет, — Антонина почувствовала неловкость. Сама виновата. Нечего было вворачивать «жену». Чтобы скрыть смущение, она поспешно сунула баллон в руки парня:

— Вот. В целости и сохранности.

Илья не успел взять банку, и она, выскользнув из рук, раскололась. Антонина невольно ахнула. Видя её испуг, Илья пожал плечами и рассмеялся:

— Не судьба.

Он смотрел открыто и доброжелательно, и Антонина не могла не улыбнуться в ответ.

— Меня Илья зовут, – представился он.

— Антонина, — к своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.

Илья не представлял, что есть женщины, которые смущаются и краснеют, как школьницы. По его наблюдениям, городские были ещё более настырными и наглыми, чем деревенские. В этой Тонечке было что-то особенное. Как бывалый охотник Илья почувствовал азарт.

Рулетка жизни крутится, выбирая счастливчиков.

Хочешь сорвать банк?

Играй!

Но помни: если выпадает красное,

то чёрные проигрывают.

Делайте ставки, господа.

* * *

Всю следующую неделю Антонина доказывала себе, что, если они договорились, чтобы он привозил молоко, — это ещё ничего не значит. Здравый смысл подсказывал, что между ею и этим деревенским красавцем не может быть ничего общего. Но всякий раз, когда она была готова согласиться с доводами рассудка, вдруг совсем некстати вспоминалась улыбка Ильи, его взгляд, лёгкость, с какой они перешли на «ты». И, невольно повторяя ошибки женщин многих поколений, она по малейшим чёрточкам и интонациям придумывала своего героя.

Антонина решила встретить Илью сдержанно. Накануне она сходила в парикмахерскую. Правда, её стрижка была запланирована на следующую неделю, но почему бы не подстричься перед выходными? Она долго не могла решить, как одеться, чтобы не показалось, будто она вырядилась нарочно. Шли часы, и сдержанность покидала её, просеиваясь сквозь сито ожидания и волнения. Она поймала себя на том, что прислушивается к каждому шороху на дороге и вздрагивает, заслышав возле калитки шаги.

Он не появился.

По пути на электричку, трясясь в рейсовом автобусе, Антонина испытывала жгучий стыд за свои неуместные фантазии, как будто совершила что-то непристойное. Неужели она всерьёз возомнила, что у неё будет роман? И с кем?

Прошедшие выходные надо просто вычеркнуть и забыть. На перроне стояла холодная и собранная деловая женщина. Издалека донёсся гудок электрички. Ожидающие засуетились. Антонина подошла поближе к краю платформы. Вдруг кто-то тронул её за локоть.

— Ух, думал, не успею!

Перед ней, широко улыбаясь, стоял Илья и протягивал банку молока.

— Откуда вы... ты... — от неожиданности она не знала, что сказать.

— Я раньше заехать не мог, а твоя матушка сказала, что ты уже уехала, вот я и гнал прямо с дачи.

Подошла электричка — люди ринулись на посадку. Возле каждой двери образовалась куча-мала.

— Я не сяду, — раздосадованно сказала Антонина, не зная, радоваться или огорчаться.

— Не волнуйся. Сейчас устроим, — пообещал Илья, крепко обхватил её и, врезавшись в толпу, стал протискиваться к входу в вагон.

Антонина чувствовала его руки, сильные руки мужчины, который ведёт тебя и решает твои проблемы. Когда Илья посадил её в поезд и, оттеснённый толпой, отошёл в сторону, она ощутила лёгкое разочарование, что их встреча была такой мимолётной.

Электричка тронулась.

— В субботу приезжай, — крикнул он на прощание.

Ноги у Антонины ослабли и сделались ватными. Чтобы не упасть, она прислонилась к стенке. Она стояла в прокуренном тамбуре и прижимала к груди банку парного молока.

Я засыпаю и вижу чудо.

Ты стоишь рядом и держишь меня за руку,

В твоих глазах весна.

Я просыпаюсь и вижу чудо.

Ты стоишь рядом.

А может, мне снится пробуждение?

* * *

Антонина всегда выглядела моложе своих лет и, когда подружки начали встречаться с мальчиками, была ещё не сформировавшимся, угловатым подростком. Всё её время занимала учёба. Она была лучшей ученицей, лучшей студенткой и аспиранткой, откладывая личную жизнь на потом, когда получит образование и у неё появится больше свободного времени. А после она осознала, что время безвозвратно упущено. Пока она защищала кандидатскую, подруги вышли замуж и обзавелись детьми. Теперь у них были другие заботы и интересы. Они всё реже виделись, ограничиваясь телефонными звонками.

Романтическая любовь, которую девушки переживают в юности, шквалом обрушилась на Антонину с опозданием на десять лет.