Нино Накашидзе - Угу и Тет

Дождь прекратился. Дрожа от страха, люди смотрели, как река Ио медленно входила в свое русло. Омытый, усеянный помятыми цветами луг постепенно выступал из воды.

Вдруг раздался треск, и они почувствовали запах дыма.

— Огонь! — обезумев от радости, вскрикнула Тет. — Небо послало нам огонь!

— Огонь! Огонь! — ужаснулась Цкрия.

На горе горел лес. Взметнувшееся вверх пламя раскидывало горящие ветви и головни. Гох, Угу и Тет сломя голову бросились к горящему лесу. Тет первая подбежала к бушующему пламени, схватила горящую головню и бросилась назад.

— О-о! Я сейчас разожгу костер, я зажарю мясо! Я приготовлю вкусное жареное мясо!

— А как же наши люди, как же они? — взволнованно спрашивала Цкрия.

Она не понимала, зачем им понадобился огонь, страшный огонь, который безжалостно пожирает лес, зверей, людей и после себя оставляет только черную землю.

Угу, Тет, Гох и Цкрия подошли к изваяниям Ма и Па. Через несколько минут весело заиграли яркие язычки костра. Гох убил козу и зажарил ее.

Весь следующий день и ночь бушевал лесной пожар, и только на третий день он утих и постепенно погас.

— У меня огонь никогда не умрет, — сказала Тет.

— Мы вот здесь, — сказал Угу, — на земле построим шалаш.

— О Угу, это будет хорошо. Шалаш около Па и Ма. Ты ведь и Па высечешь из камня?

— Давайте построим шалаш на деревьях, — предложила Цкрия.

— В лесу? — испугались Гох и Тет.

— Зачем в лесу. Вот здесь в землю вобьем бревна.

— Цкрия права! — воскликнул Угу. — Мы вобьем в землю бревна, сверху положим другие бревна, как это делают лесные люди, и на таком помосте построим шалаш. Тогда наводнение не будет страшно нам.

— А огонь?

— Мы — лесные люди — огня не разжигаем, — сказала Цкрия.

— Нет, без огня нельзя!.. Бревна посыплем землей, и они не загорятся.

— Ох, Угу, как ты хорошо придумал! На землю можно еще положить камни.

— Правильно, Тет. Камень не боится огня.

И они построили большой шалаш на бревнах. Внутри они выстлали его шкурами. Шалаш не имел дверей, звери не могли проникнуть в него.

Чтобы огонь в шалаше не погас, все по очереди дежурили. Особенно зорко присматривала за ним Тет.

К этому времени и Тявка подросла. Она, как и козы, научилась взбираться на помост по лестнице, сделанной из веток и кожаных поясков.

Против входа в шалаш стояли каменные Ма и Па.

Каждое утро и каждый вечер дети встречали и провожали солнце пением и плясками.

Встав поутру, Угу подвязывал свои волосы на макушке, как это делал Па, брал в руки топор и шел тесать столб. Провожая брата, Тет говорила:

— Угу, ты будешь таким же сильным и красивым, как наш Па.

— Ох, Тет, — ласково отвечал Угу, — ты красива, как Ма, особенно когда волосы твои схвачены широким кожаным пояском.

Однажды Угу и Цкрия пошли в лес. Осторожно пробирались они по тем местам, где жили лесные люди: кругом валялись угли и огромные обгорелые головни.

— Ушли наши люди, — сказала Цкрия.

— А может быть, сгорели?

— Не знаю, Угу. Но я никогда не вернусь к ним.

— Цкрия, ты не уйдешь от нас?

— Никогда, Угу, никогда не уйду. Мне нравится жить вместе с вами, охотиться, петь песни солнцу и танцевать. Мне нравятся ваши козы, ваша Тявка, ваше жилище.

Угу схватил Цкрию за руку, и они побежали к шалашу. Вдруг Цкрия остановилась.

— Цып, цып, цып! — позвала она, вглядываясь в кусты. — Угу, ты ничего не слышишь?

Угу нагнулся.

— Это птичка какая-то. Пойдем, Цкрия!

— Нет, постой. Я хочу найти свою курочку-хохлаточку. Она, наверное, высиживала цыплят.

Угу раздвинул кусты, Цкрия бросилась в них и поймала испуганно закудахтавшую наседку.

— И цыплят заберем с собой, пусть они у нас растут! — радостно кричала девочка.

Тет, Угу, Гох и Цкрия ликовали.

Теперь у них были козы, Тявка, курица и цыплята. Козы питались молодыми побегами, Тявка вместе с хозяевами ела мясо, а для курицы и цыплят Цкрия каждое утро приносила зерна.

— Угу, смотри, — сказала однажды Цкрия, — я каждый день бросала здесь зерна для кур. А они проросли. Как это хорошо. Нам не придется носить их издалека.

Как же жили все это время Ма, Ба и Хоп?

Хоп поселился в пещере и каждый день уходил на охоту. Чтобы Ма не убежала искать своих детей, он забирал с собой маленького ребенка, и она вынуждена была всюду следовать за Хопом.

Перед уходом на охоту Хоп говорил Ба:

— Ты, старуха, набери побольше хворосту и следи, чтобы не погас огонь. Хоп любит тепло, которое дает огонь, и жареное мясо.

Шли дни. Вспененная Чхерисчхера также с грохотом катилась по каменистому дну. Солнце, дождь, жара и холод сменяли друг друга. Пещера по-прежнему чернела, как разинутая пасть. Внутри ее на закопченной стене теперь едва виднелся нарисованный верхом на коне Па.

Мальчик рос. И он полюбил Хопа, потому что Хоп носил его на плече и играл с ним. Хоп сделал мальчику маленький топорик. Когда удавалось поймать в лесу небольшого зверя, Хоп приносил его к пещере и учил мальчика убивать зверя топориком, разрывать на части и съедать сырым.

Мальчик научился легко и быстро взбираться на деревья, находить птичьи гнезда с яйцами, ловить крыс. Много раз поднималось из-за горы солнце, много раз освещала вход в пещеру луна.

В ожидании Угу и Тет мать и бабушка тревожно спали по ночам.

Ма, не отрывая глаз, смотрела на своего подрастающего сына, когда он учился владеть топориком. Часто она подзывала его и спрашивала:

— Чи! Когда вырастешь, убьешь Хопа и найдешь Тет и Угу, да?

— Я убью Хопа и найду Тет и Угу! — отвечал мальчуган, и сердце матери ликовало.

А мальчик бежал играть к Хопу.

— Чи, когда вырастешь, ты ведь не убьешь Хопа? — спрашивал мальчика Хоп.

— Я не убью Хопа, я люблю Хопа. Но кто такие Угу и Тет? Ты убил их?

— Нет, Чи. Я прогнал их, потому что они паршивые дети. Тет укусила меня, а Угу ударил по лицу прутом.

— О-о! — удивлялся Чи. — А Ба говорит…

— Я убью Ба, эту противную, старую Ба…

— Нет, Хоп! Не надо убивать Ба, потому что Чи любит Ба.

Хоп нежно глядел на малыша и задумчиво говорил:

— Чи, когда ты вырастешь, ты будешь очень сильным.

— Ага! — радостно отзывался мальчик.

Однажды вечером, когда Хоп, Ма и Чи вернулись с охоты, к пещере подошло несколько мужчин и женщин с детьми. Они были вооружены камнями, топорами и дубинами.

— Хоп! — крикнул старший из них, бородатый мужчина. — В нашей пещере очень тесно. Старейшина велел нам поселиться у вас. Ты должен послушаться старейшину и впустить нас в пещеру.

Выслушав пришельцев, Хоп разозлился, а Ма обрадовалась. Она сказала:

— Входите, входите. Мы вам очень рады.

Пока шли переговоры, Чи стоял со сжатыми кулаками, но, услыхав приветливый голос матери, улыбнулся и подошел к Хопу.