Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]

— Еще претендент на престол! — воскликнул офицер. — Они сегодня размножаются, как кролики. Схватите этого негодяя и держите его крепко, пока я снесу это драгоценное послание к королю.

«Ну, теперь все мои злоключения кончились, — бормотал Майлс, — ибо я, наверное, скоро буду болтаться на веревке. Эта записка мне не пройдет даром. А что станется с моим бедным мальчиком! — увы, это одному богу известно!»

Был арестован как подозрительная личность.

Через некоторое время Майлс увидел быстро возвращавшегося офицера и собрал все свое мужество, решившись встретить неизбежную смерть, как подобает мужчине. Офицер тотчас приказал солдатам освободить пленника и возвратить ему его шпагу; затем почтительно поклонился и сказал:

— Прошу вас, сэр, следуйте за мной!

Гендон пошел за ним, говоря себе:

«Если бы я не знал, что иду на верную смерть и что мне поэтому следует поменьше грешить, я бы, кажется, придушил этого мерзавца за его издевательскую любезность».

Они прошли через двор, очень людный, к главному подъезду дворца, где офицер с таким же почтительным поклоном сдал Гендона с рук на руки разодетому придворному, который в свою очередь отвесил ему низкий поклон и повел через большой зал, между двумя рядами пышно одетых дворцовых лакеев. Лакеи почтительно кланялись Гендону, а за спиной у него втихомолку надрывались от смеха при виде этого величавого «чучела». Придворный повел Гендона по широкой лестнице, которая так и кишела царедворцами, и наконец ввел его в обширный покой, где была собрана вся английская знать; он провел Майлса вперед, еще раз поклонился, напомнил ему, что надо снять шляпу, и оставил его среди комнаты. Глаза всех присутствующих устремились на него. Иные сердито нахмурились. Иные улыбались насмешливо.

Майлс Гендон был ошеломлен. Перед ним, всего в каких-нибудь пяти шагах, под пышным балдахином, сидел молодой король; полуотвернувшись и наклонив голову, он беседовал с какой-то райской птицей в образе человека, — наверное, с каким-нибудь герцогом. Гендон смотрел и думал, что и без того горько умереть в цвете лет и сил, а тут еще подвергают тебя такому унижению. Ему хотелось, чтобы король скорее покончил с приговором. В это время король поднял голову, и Гендон увидел его лицо. Увидел, — и у него даже дух захватило! Как очарованный, он смотрел, не спуская глаз с этого прекрасного молодого лица; он говорил себе:

«Господи, да ведь на троне — владыка царства мечтаний и призраков!»

Он смотрел на короля с изумлением и бормотал несвязные слова. Потом огляделся вокруг, пристально осматривая нарядную толпу, роскошный зал:

«Но ведь это же правда! Это не сон, а действительность!» сказал он себе.

Потом опять взглянул на короля и подумал:

«Сон это, или нет?.. Неужели он и вправду повелитель Англии, а не бездомный сумасшедший бродяга, за которого я принимал его? Кто разгадает мне эту загадку?»

Внезапно ему в голову пришла блестящая мысль. Он подошел к стене, взял стул, поставив его посредине зала и сел!

Толпа придворных загудела от гнева; чья-то грубая рука опустилась ему на плечо, чей-то голос воскликнул:

— Грубиян, невежа невоспитанный, как ты смеешь сидеть в присутствии короля!

Шум привлек внимание его величества; он протянул руку и крикнул:

— Оставьте его, не троньте: это его право!

Изумленные придворные отпрянули. А король продолжал:

— Да будет вам известно, лэди, лорды и джентльмены, что это мой верный и любимый слуга, Майлс Гендон, который своим добрым мечом спас своего государя от ран, а может быть и от смерти, и за это волею короля посвящен в рыцари. Узнайте также, что он оказал ему еще более важную услугу: он избавил своего государя от плетей и позора, приняв их на себя, и за это возведен в звание пэра Англии и графа Кентского, и в награду ему будут пожалованы богатые поместья и деньги, подобающие его высокому званию. Более того, привилегия, которой он сейчас воспользовался, дарована ему королем и останется за ним и его потомками, и все старшие в роде его будут из века в век иметь право сидеть в присутствии английских королей, пока будет существовать престол. Не троньте его!

В зале находились две особы, опоздавшие на коронацию и прибывшие из деревни во дворец лишь сегодня. Всего лишь пять минут находились они в этой зале; они слушали в немом изумлении, переводя взгляд с короля на «воронье пугало» и обратно. То были сэр Гью и лэди Юдифь. Но новый граф не замечал их. Он все смотрел на короля, не сводя глаз, и бормотал:

«Господи, помилуй меня! Так это мой нищий! Так это мой сумасшедший!.. А я-то хотел похвастаться перед ним своим богатством — родовой усадьбой, в которой семьдесят комнат и двадцать семь человек прислуги! Это о нем я думал, что он никогда не знал иной одежды, кроме лохмотьев, иной ласки, кроме пинков и побоев, и иной еды, кроме объедков! Это его я взял в приемыши и хотел сделать из него человека! Господи, хоть бы мне дали мешок, куда сунуть голову от стыда!»

Но потом он вдруг опомнился, упал на колени и, пока король пожимал ему руки, клялся в верности и благодарил за пожалованные ему титулы и поместья. Затем он встал и почтительно отошел в сторону; все смотрели на него с любопытством и многие с завистью.

В это время король увидел сэра Гью и, сверкнув глазами, гневно воскликнул:

— Лишить этого разбойника его ложного титула и украденных им поместий и заключить под стражу впредь до моих распоряжений!

Бывшего сэра Гью увели.

— Заключить его под стражу!

Теперь поднялась суета в другом конце залы: толпа расступилась, и между двух живых стен прошел Том Кэнти, причудливо, но богато одетый; впереди его шел камер-лакей, на обязанности которого лежало докладывать о посетителях. Том приблизился к королю и опустился перед ним на одно колено.

— Я узнал, — сказал король, — обо всем, что ты сделал в эти несколько недель, и очень доволен тобою. Ты управлял моим государством с дарственной кротостью и милосердием. Ты, кажется, нашел свою мать и сестер? Прекрасно! Мы позаботимся о них. А отца твоего вздернут на виселицу, если ты пожелаешь этого и если позволит закон. Знайте вы все, кто может слышать меня, что отныне мальчики, воспитывающиеся в Христовой обители [35] Христова обитель, или Школа синих кафтанов, была, по отзывам современников, «благороднейшим учреждением в мире». Эдуард VI основал эту обитель для обучения и воспитания сирот и детей бедняков. на королевский счет, будут получать не только телесную, но и умственную и духовную пищу; а этот мальчик будет жить там и займет почетное место среди воспитателей; а так как он был королем, то ему подобает особый почет; заметьте его одежду: она присвоена ему одному, и никто не смеет носить точно такую же. По этой одежде все будут узнавать его и, памятуя, что одно время он был королем, будут оказывать ему подобающие почести. Он находится под особой защитой и покровительством короны, и да будет всем известно, что ему даруется почетный титул королевского воспитанника.