Сергей Давыдов - Санаторий доктора Волкова

— Пап, кто тебя доставил в санбат? Ты еще говорил, что тебе повезло.

— Меня нашел доктор Волков.

— Он разве был в ополчении?

— Был, конечно.

— А потом?

— Ну что тебе... — Отцу явно надоедали расспросы. — Я потом остался на излечении, а вот Волков... его из-за меня ранило, был отправлен в госпиталь. В Ленинград.

— А потом?

— Не знаю... он оказался почему-то там...

— Где — там?

— Да на заводе. В сорок втором зимой я его встретил здесь, в Гавани. Он мне отдал пакет, просил, чтобы я обязательно передал его одной знакомой. Чтобы разыскал ее непременно.

— Ты нашел ее?

— Да. В пакете был дневник Волкова и письма к ней. Ну, все? Или еще есть вопросы? Ты хочешь спросить, как теперь дневник снова попал ко мне?

— Да!

— Ну и дотошный ты! Дневник мне отдала родственница Волкова. Она живет в Ташкенте. Там я с ней встретился. А родственнице дневник переслала та знакомая. Понял наконец?

— Понял. Не сердись, папа...

— Сержусь, потому что и дневник мне ничего не объяснил. Он сразу обрывается — и ничего не ясно. Но я приеду в следующий раз, буду посвободней и займусь.

— А если мне попробовать, а? — предложил Олег, но отец покачал головой.

— Сам!

— Пап, тебе нравится эта Нина Эдгаровна? Она какая-то... Зачем ты ее с мамой познакомил? У нас теперь дома все не так!

— Вон что! — Отец даже остановился. — Чем это она тебе не угодила, а?

— Ходит, командует... а одевается — смех!

— Брось, — сказал отец. — Одевается, командует... какая чушь! Она же из нашей школы. Ее класс погиб... весь, весь. Все до одного.

Только четыре дня остается до лагеря. А вчера отцу пришла телеграмма с новым заданием. Он еще недели полторы будет дома.

Родители ушли в кино. Билеты достала Нина Эдгаровна. И уж конечно, на последний сеанс, чтобы не брать Олега!

— Никуда не уходи! Ты должен спать, когда мы придем! — приказала мама.

Послонявшись по квартире, Олег открыл холодильник. Тут же, сориентировавшись на запах свежей салаки, примчался Гешка. Пришлось кинуть ему две рыбинки. Достав бутылку минеральной и бутылку лимонада, Олег налил в стакан сразу из обеих бутылок и со стаканом в руке пошел в свою комнату, устроился на тахте и открыл наугад книгу. Она открылась именно на том месте, которое Олег знал наизусть:

«Майору Алиасу, всем моим товарищам по авиагруппе дальней разведки 2/33, и в особенности штурману капитану Моро и штурманам лейтенантам Азамбру и Дютертру, которые во время войны 1939 — 1940 годов поочередно вылетали вместе со мною на боевые задания и которым я остаюсь верным другом до конца жизни».

Над последней строкой Олег снова задумался. Он прочитал много книг о фронтовой дружбе, но только сегодня до него полностью дошел смысл этих слов: «... остаюсь верным другом до конца жизни».

В дверь позвонили. Кто это так поздно?

Олег открыл дверь и невольно отшатнулся. В коридор, оттолкнув его шершавым боком, ворвался Мезон. За ним вошел важный Андрей Горикин.

— Ты бы еще ночью пришел!

— Повезло тебе, скажи мне спасибо!

— За что?

— Отец меня в лагерь на машине повезет. И тебя захватим.

— Мезон тоже поедет?

— Без Мезона отец не ездит.

За что всеми уважаемый известный физик Горикин так любит этого слюнявого боксера? Однажды он даже установил, что Мезон слишком растолстел и ему надо побегать. Горикин садился на гоночный велосипед, а пес бежал рядом на поводке. Через несколько дней бока у Мезона так запали, что показались ребра. Но на одной из прогулок он учуял в кустах кошку и рванул туда. Горикин полетел с велосипеда через голову. Целый месяц потом он носил перед собой руку, похожую в гипсе на короткое, но толстое полено.

— Так скажи спасибо!

— Ладно. Сперва отвезите.

— Кот твой куда смылся, а? Поцарапал Мезону губу и теперь прячется!

— На то и кот, чтобы царапаться. Пусть твой отец прикажет Мезону не лаять!

— Что ты! Он никогда ничему не учит Мезона. Он считает, что Мезон — часть природы. А природа интересна в своем натуральном виде!

— Гешка! — позвал Олег, едва ушли гости. — Где же ты? Напугался, да?

Кота не было ни на кухне, ни в комнате Олега. Опять, значит, спрятался в гостиной, где у мамы настоящий музей раковин и кораллов, хранящихся на специальных подвесных полках. Полки эти занимают все стены. Кроме диковин подводного царства на полках старые фарфоровые чайники, хрупкие чашечки, бронзовые фигурки людей и зверей. Все это по совету Нины Эдгаровны мама приобретает в комиссионном магазине.

Принеся домой бронзу, мама варит гороховую кашу по особому рецепту и облепляет ею купленную вещь. Пробыв сутки в каше, бронза становится «как новенькая» и попадает на одну из полок. Олег как-то заметил, что настоящая бронза должна выглядеть не «как новенькая», а на ней должен быть налет времени, называемый благородной патиной. На что мама сказала, что это ерунда, не патина, а вульгарная грязь.

В гостиной есть еще бар, в котором хранятся очень красивые пустые бутылки. И еще имеется здесь странное сооружение из темной проволоки, похожее на лошадь с обнаженными ребрами. Между ребрами помещаются журналы, но так как лошадь все время валится набок — журналы валяются на полу.

Везде: на полках, на телевизоре и рояле — стоят деревянные зверьки, птички из фаянса, вазы и вазочки и прочая мура.

Когда Гешка забегает в эту комнату, с мамой сразу делается худо.

А кот так любит прыгать с полки на полку, нюхать и перебирать лапой вазочки и статуэтки. Нина Эдгаровна сказала, что однажды кот, она давала честное слово, на ее глазах съел одну статуэтку.

— Гешка, — звал Олег, — Гешка... — Он обошел всю гостиную и убедился, что портьеры не сдернуты, все фигурки на месте и даже «лошадь» не опрокинута.

В стенном шкафу послышалось шуршание.

Все ясно. Кот спрятался туда.

Олег полез в шкаф и нащупал кота на самой верхней полке.

— Ну и дал же ты деру! Придется потревожить ваше сиамское величество! Да отпусти шляпу, вцепился, как тигр! Говорю, отпусти!

Кот явно не думал уходить из убежища. Полка была высоко, доставать неудобно, и Олег, разозлившись, потащил упрямого кота за ногу. Вслед за Гешкой на пол полетела целая груда меховых шапок, зимних шарфов и перчаток, и какие-то еще свертки и пакеты. Вдобавок, вредный кот оцарапал Олегу палец, вырвался и, ошалело прогремев по раскрытому пианино, прыгнул воем на портьеру, сорвал ее на пол и лишь после этого смылся на кухню.

— Ну, Гешка! — закричал Олег в отчаянии. — Да мне ж теперь целый час тут убираться!

Торопясь, он все запихал назад как попало, остался только какой-то пакет, перевязанный толстым белым шнурком. Голубоватая плотная бумага, которой был сделан пакет, вся исписана какими-то цифрами. Олегу некогда было их разглядывать, он просто закинул пакет на верхнюю полку, но пакет съехал назад, громко шлепнувшись на пол.