Сергей Давыдов - Санаторий доктора Волкова

В этот неподходящий момент в дверь два раза позвонили. Это родители.

— Вот черт! — Олег схватил пакет и тут заметил на нем узкую полоску из белой бумаги, наклеенную сверху. Рукой отца на полоске было написано: «Б. Ф. Волков».

Снова позвонили два раза.

— Сейчас, сейчас... — Захлопнув дверцы шкафа и плохо соображая, что он делает, Олег опрометью бросился к себе в комнату, заметался по ней, не зная, куда бы спрятать пакет, и не придумал ничего лучшего, как сунуть под подушку.

— Что это здесь происходило и что происходит? — сразу спросила мама, войдя и только мельком взглянув на него. Кто, кто, а уж она-то всегда видела его насквозь.

Олег постарался как можно спокойней пожать плечами: все, мол, в порядке.

— Ты спал? — снова спросила она, пройдясь по квартире. — А?

— Еще нет.

— А подушка почему так лежит? И почему ты красный? Заболел? Он и сам чувствовал, что его щеки пылают.

— Я... это... читал. Потом собирался спать...

— Ладно. Иди мойся, я тебе постелю. Ты ужинал?

— И ужинал, и мылся. Пусти, я сам постелю! — закричал он, видя, что она уже подступилась к постели.

— Да в чем дело? — Она пощупала его лоб.

— Нет у меня никакой температуры. Пусти, я лягу.

— Измерим — узнаем. Николай, дай мне градусник. Он в кухне в аптечке.

— Да пусть он ложится, — вмешался отец. — И дай ты парню самому постелить. Не пять же лет ему!

— Вот так всегда у нас, — обиделась мама. — Я говорю одно, ты — другое.

Давно уже была ночь, давно затих весь их огромный дом. Спали родители в своей комнате. Гешка посапывал в ногах у Олега, свернувшись подковкой. Лишь иногда в тишине слышалось гудение, и окно ненадолго освещалось косым желтым светом, проникавшим сквозь неплотно сдвинутые портьеры. Свет медленно проходил по комнате, вернее, проплывал. Это неподалеку от их дома работал башенный кран. Шло строительство магазина.

Все еще переживая случившееся, Олег лежал с открытыми глазами. Только раз, когда свет башенного крана осветил комнату, он достал из-под подушки пакет. Посмотрел и спрятал назад. Нет, он не собирался развязывать шнур и доставать дневник Волкова. Этого он сделать не мог...

Однажды, когда Олег учился еще во втором классе, он взял из ящика отца лист бумаги и весь разрисовал цветной тушью. А когда перевернул, то обнаружил, что испортил какой-то документ. Напугавшись, он разорвал документ и выбросил в мусоропровод. На другой день отец с матерью перерыли все бумаги. Несколько раз отец спрашивал у Олега, не брал ли он что-нибудь из его письменного стола. И Олег упорно повторял, что ничего не брал. А потом мама сказала, что, возможно, она случайно выбросила документ вместе с мусором. Отец побежал к дворнику и в мусорном баке нашел клочки порванного, разрисованного документа...

До сих пор он хорошо помнит весь этот день. С брезгливым выражением лица, морщась, отец дал ему пощечину, молча рванул с вешалки плащ И ушел из дому. Мама тогда подбежала к Олегу, в ее глазах было такое презрение, она хотела сказать ему что-то злое, он это видел. Но она ушла к себе и на тахту. А когда он в десять вечера тихо спросил: «Мама, я лягу?» — ответила, что он может делать, что хочет. И он лег поверх одеяла и тоже ждал, когда же позвонит отец. Но звонка не было и не было. Мама сама звонила куда-то. Потом она встала, оделась и вышла из дому. Это было уже поздно ночью...

И вот сегодня он спрятал этот пакет...

Если бы родители не позвонили так неожиданно, он бы просто подержал го в руках и, конечно, положил бы назад. Все произошло как-то само собой. Уж больно много он думал о докторе Волкове. А после того дня, когда они с отцом побывали на Васильевском острове, он постоянно вспоминал разговор на ступеньках бомбоубежища и еще больше думал о Волкове.

Мягкий желтый свет снова заполнил комнату и, немного покачавшись, замер. Прошла минута, вторая. Свет не исчезал.

Достав еще раз пакет из-под подушки, Олег начал осторожно прощупывать его. Что-то там хрустело. Неужели фотографии! Интересно увидеть, каким был доктор Волков. Между прочим, шнур завязан не очень крепким узлом. Может, развязать, поглядеть и снова завязать как было? Он только посмотрит фотографию, и все.

Он начал развязывать узел, но свет дрогнул и исчез из комнаты. Сунув пакет под подушку, Олег решил проснуться пораньше, когда рассветет. Но проспал до десяти.

Улучив момент, он положил пакет назад в шкаф, так и не посмотрев на фотографию доктора Волкова.

Прошло еще два дня. Олег съездил в Гавань, снова постоял на ступеньках бомбоубежища. Прошел по всей Кожевенной линии и обнаружил, что там не один завод, как он почему-то думал, а несколько. Потом купил билет в киноклуб на сборник мультфильмов. На контроле стояла строгая костлявая старуха Из ее уха вился проводок слухового аппарата.

Вы здесь давно? — спросил Олег, протянув ей билет.

— Что? — вздрогнула контролерша. — Да, здесь кино. Театр у нас не работает.

— Я говорю, давно ли вы работаете? — крикнул Олег.

— Утра, с утра. А ну, не мешай, видишь, целая толпа у меня!

"Вполне она здесь могла еще до войны работать и оглохнуть от бомбежки", — решил Олег. — Но попробуй у нее спроси! Вон сердитая какая, у нее не выйдет «на прорыв».

А вот и зад. Так и есть! Небольшой, и балкон тоже маленький, как он и представлял. Отец говорил, что это самый лучший кинотеатр на свете.

Олег сел на свое место в восьмом ряду. В зале было шумно. Мальчишки и девчонки кричали, стараясь перекричать друг друга. Разворачивали гремящие шоколадные обертки и тайно ели мороженое, которое в зал проносить не полагалось.

Какой-то рыжий мальчишка в соседнем ряду бил книгой своего соседа, Олег схватил его за руку и тряхнул.

— Ну, ты — прошипел мальчишка, зло смерив Олега глазами. — Потом выйдем, узнаешь!

Вот-вот должен был погаснуть свет. И вдруг в зале послышался топот ног, раздался какой-то крик, и Олег, вскочив с места, повернулся и увидел, что по залу от входа мчится сразу семь мальчишек и две девчонки, а старуха контролерша бежит за ними.

«На прорыв» пошли, понял Олег.

Старуха контролерша не могла уйти далеко от дверей, потому что ей надо было проверять билеты, и нарушители по одному разбежались по всему залу.

— Я всех вас запомнила! — громко крикнула контролерша. — Будете выходить, сдам дружинникам!

Свет погас, и сзади в темноте кто-то плюхнулся в кресло, дыша как паровоз. И сразу же зашуршала обертка от мороженого. И раздался веселый шепот:

— Васька, а где Длинный?

— Куда-то на третий ряд полетел.

— А Шурка?

— Ее задержали.

— Одну?

— И Косолапого еще, Витьку.

— Вот дураки, верно?

На них кто-то шикнул, и они затихли ненадолго, потом опять забубнили и затихли, лишь когда кончился журнал и начал выплясывать на экране хитрый ловкий заяц, все время обманывающий тощего волка.